Запретные страсти великих князей
Шрифт:
Вскоре на балетной сцене он заприметил женщину, которая перевернула всю его жизнь. Ее звали Екатерина Числова. Она была на пятнадцать лет моложе великого князя. Смешливая кокотка вскружила Низи голову, и он «пал жертвой стрелы Амура». Первые годы их совместной жизни она была ласковой и нежной милашкой, но за этим фасадом скрывался железный характер. Правда, до поры Николай Николаевич об этом не догадывался. Его ненаглядная Катенька так крепко заключила фельдмаршала в свои объятия, что он до самой ее смерти не мог из них выпутаться. Он был влюблен настолько, что над сценой театра в Красном Селе приказал запечатлеть ее образ в медальоне. Многим поколениям офицеров было об этом известно, но прошли годы, и новые хозяева театра уже не знали, что на медальоне изображена любовница Николая Николаевича. И только при реставрационных
Екатерина бросила сцену, раз уж она стала любовницей великого князя, и занялась устройством своего гнездышка на Почтамтской улице, которое ей купил влюбленный Низи. Финансовые заботы легли, конечно, на плечи Николая Николаевича. По правде сказать, Екатерина Числова была даже не любовницей, а его второй женой. Первую жену, Александру Петровну, он совсем забросил и даже встречаться с ней не хотел. Присутствуя с ней на официальных приемах, Низи даже не смотрел в ее сторону – до того она была ему противна.
Узнав, что у мужа появилась любовница, она закатила скандал и бросилась за помощью к царю, чтобы тот вразумил своего брата. Однако Александр II, сам не безгрешный в этом деле (о чем мы расскажем в своем месте), не принял жалобу Александры Петровны и даже высмеял ее. «Послушайте, ваш муж в полноте сил (а Николаю Николаевичу тогда было только немного за тридцать), ему нужна женщина, которая могла бы ему нравиться; теперь посмотрите же на себя… как вы одеты!» Это было страшным оскорблением для нее, но это была правда. Александра Петровна совсем забросила себя – толстая, неуклюжая, она не наводила макияж, не следила за собой, одевалась во что попало – в общем, была неряхой. Наверное, ее можно было сравнить с Надеждой Крупской, человеком такого же склада характера. Кто видел портреты жены Ленина, тот знает, о чем идет речь. И виной этому была общественная деятельность и той, и другой. Вот список дел, которыми занималась Александра Петровна: основала в Галерной гавани Покровскую общину сестер милосердия, при которой была больница, амбулатория, отделение для девочек младшего возраста и фельдшерское училище; долгое время она была председателем Совета детских приютов, основала в Киеве Покровский женский монастырь с хирургической больницей при нем, и так далее. Времени, чтобы ухаживать за собой, а уж тем более ходить по балам и маскарадам, у нее не оставалось. Она не умела нравиться, и неудивительно, что муж от нее отвернулся.
Целеустремленная и неулыбчивая жена не устраивала Николая – ему нравились кокетки и хохотушки вроде Катеньки Числовой. Поэтому неудивительно, что великий князь и Александра Петровна стали чужими людьми. Николай Николаевич стал жить с Числовой, и она родила ему четверых детей. Позже, в 1883 году, по просьбе своего дяди Александр III пожаловал им дворянские права и фамилию Николаевы. Однако жена не унималась и продолжала изводить мужа скандалами. Узнав, что брат Николай завел себе вторую семью, наконец возмутился и Александр II. Любовница – еще куда ни шло, но вторая жена, без развода с первой – это уже ни в какие ворота не лезло! Царь устроил фельдмаршалу нагоняй, и Числова была немедленно выслана в городок Венден в Прибалтике. Однако возлюбленная Николая Николаевича пробыла там недолго.
Как выручить свою «несравненную» Катеньку из ссылки? – задавался вопросом великий князь. Только через развод с Александрой Петровной. Но как это сделать? Ведь формальных поводов к этому нет. И Николай Николаевич решил сам найти этот повод, публично обвинив жену в прелюбодеянии! Однако требовалось назвать и мужчину, с которым Александра Петровна совершила адюльтер. И он был назван – духовник Александры протоиерей Василий Лебедев. Он якобы на исповеди сам в этом признался. Это была полнейшая чушь. Во-первых, священник-прелюбодей – это что-то новое; протоиерею нельзя даже в мыслях грешить с женщинами. Во-вторых, времена Петра I, когда он приказывал святым отцам в обязательном порядке доносить, что прихожане говорили на исповеди, давно прошли. Тайна исповеди соблюдалась беспрекословно. Кто же мог слова Василия Лебедева донести до ушей Николая Николаевича? Да никто! Это он сам придумал коварный план, чтобы получить развод ради своей очаровательной «феи».
Итак, формальный предлог был найден. Теперь настало время действовать. Николай Николаевич выгнал жену из своего Николаевского дворца, отнял у нее все драгоценности, в том числе и собственные подарки. Мало того – он лишил ее еще и одежды! Несчастная женщина оказалась на улице в качестве бездомной бродяжки! И это несмотря на то, что она была великой княгиней! Слава Богу, нашлись сердобольные родственники, которые приютили у себя бедняжку, иначе идти бы ей по миру с котомкой в руках в чем мать родила.
Когда Александр II узнал о случившемся, то не стал разбирать, кто прав, кто виноват. Ему эти семейные дрязги ужас как надоели. Он отказался принимать с жалобой Александру Петровну и велел ей немедленно отправляться за границу «для лечения», чтобы «без особого уведомления» она в России не смела показываться. Это было жестоко. Хорошо, хоть все расходы по ее содержанию за рубежом царь принял на свой счет. Александра Петровна, униженная и оскорбленная, вынуждена была подчиниться воле государя.
Как мы уже писали, Александр II в 1881 году был убит народовольцами, его место занял Александр III, который и снял своего дядю со всех постов. Он вообще никаких добрых чувств к нему не испытывал еще с русско-турецкой войны; один раз, в 1880 году, Александр прилюдно заметил, что «если бы он не был просто глуп, я бы назвал его подлецом».
В этой ситуации тетя Саша (как ее называло младшее поколение Романовых) пишет новому царю следующее: «Прости великодушно, что я дерзаю беспокоить Тебя настоящим письмом… К сожалению, здоровье не поправляется, ожидаемых благоприятных результатов нет. Мне хуже, чем было при отъезде. Пережито много тяжелого. Ужасающая катастрофа 1-го марта… Перед этим в январе в Неаполе во время посещения дяди Низи пережито то, что не желаю злейшему врагу, и все это, и упадок сил все возрастающий, получаемый после нашего перехода, и притом сильнейшая тоска по родине убивает последние силы. Тянет и влечет на благодатную родину. Высказав все это, умоляю Тебя позволить мне возвратиться в Русь Святую и потихоньку, с помощью Божией, через Николаев и Одессу достигнуть Киева. Ты хорошо знаешь, что я сама по себе нищая, живу Царскими благодеяниями, стало быть, поселиться на осень и зиму в Киеве всецело зависит от Твоей воли и Твоих щедрот. Жить в Петербурге при моем тяжелом недуге и при нестроении в нашем Доме, при моей слабости – гибельно, и доктор все еще не унывает, надеясь на восстановление параличного состояния обеих ног и правой руки. Да и левая очень слабеет. Единственная надежда на исцеление – это покойная жизнь. Пожить в Святом Киеве для меня было бы душевною отрадою. Я слышала, что там есть незанятый дворец. Может, Ты благосердно примешь мою просьбу… Все зависит от Тебя! Силы уходят… мне… надо помнить о смерти, и потому прошу Тебя любвеобильно выслушать вопль моего сердца… Пишу Тебе мое предсмертное письмо… Всем сердцем преданная Тебе тетя Саша».
Из этого письма следует, что «дядя Низи» допекал Александру Петровну и за границей, причем так допекал, что «и злейшему врагу не пожелаешь». Вот стервец! Из-за всех этих переживаний у нее случился инсульт – парализовало ноги и правую руку. Почему она тосковала по родине? А ее родиной и была Россия, так как отцом был принц Петр Георгиевич Ольденбургский, а бабушкой – великая княгиня Екатерина Павловна (дочь Павла I). Что касается предсмертного письма, то великая княгиня погорячилась. Александр III разрешил приехать ей в Киев, где она основала Покровский монастырь; в этой же обители она приняла постриг под именем Анастасии и скончалась только в 1900 году, пережив и своего неверного мужа, и его любовницу, и самого императора Александра III.
Как только Николай Николаевич разделался с ненавистной ему «коровой», то начал хлопотать о возвращении своей ненаглядной Катеныси из ссылки. Смерть Александра II развязала ему руки – по просьбе дяди Александр III разрешил ей вернуться в столицу. Она переехала с Почтамтской улицы, обосновалась со своими детьми в Николаевском дворце и в имении Николая Николаевича Знаменка под Петергофом. Екатерина Числова окончательно захомутала великого князя, но он, увы, уже охладел к ней. Она скоро наскучила ему; на примете у Низи уже появились новые «милашки» из кордебалета. Николай Николаевич был настолько глуп, что однажды на спектакле ему показалось, что труппа «этуалей» готова ему тут же отдаться, прямо на сцене, отчего он впал в страшное волнение. Однако кокетничать и пощипывать за мягкие места балерин в их грим-уборных ему было не суждено. Его «несравненная» была начеку.