Запретные страсти великих князей
Шрифт:
Итак, для Ольги первая вершина была взята – она стала любовницей великого князя Павла. Постельная карьера продолжалась. Что до ее прежнего любовника, великого князя Владимира, то тот не возражал, чтобы она закрутила роман с его братом, и наверное, в душе был рад, что избавился от Ольги, а то грозная Михень уже начала о чем-то догадываться.
Со временем, презрев условия высшего света, они стали появляться вместе на публике. На приемах и балах она блистала в роскошных драгоценностях, в которых знающие люди с изумлением узнавали украшения покойной императрицы Марии Александровны, которые унаследовал ее младший сын Павел. Все это служило темой бесконечных пересудов, но не вызывало никаких нареканий, так как вдовец Павел мог завести роман с любой женщиной, даже замужней, если он не переступал установленного законом порога. Роман Ольги с Павлом был настолько очевидным, что не только в свете и при дворе о нем знали, но даже солдаты распевали: «Нет судьбы на свете горше, чем у Павла с Пистолькоршей». Они намекали на то, что Ольга, как говорится, «захомутала» великого князя, и он у нее под каблуком.
Что до самого Эрика Пистолькорса, то он до поры терпел все это безобразие. Мы не знаем, какие сцены разыгрывались между ним и Ольгой, но развода он ей не давал. А Павел воспрянул духом. Он начал больше времени уделять своим детям, Марии и Дмитрию, а вот в Ильинское к своему брату Сергею с Эллой ездить перестал, так как там его поведение резко осуждали. В Петербурге он, наконец, простился с памятью об Александре, раздал вещи и наряды покойной и перевел дочь Марию со второго этажа в бывшие покои ее матери. Все чаще Павел с Ольгой стали выезжать за границу, где они открыто жили вместе.
В 1896 году Ольга в Париже родила Павлу сына, которого назвали Владимиром. Только после этого он решил узаконить их отношения. Но как? О морганатическом браке и речи быть не могло, несмотря на наличие таких прецедентов в романовском семействе. Кроме того, разведенные женщины не имели права появляться при дворе.
Тогда Павел испросил разрешения на развод Ольги с мужем, чтобы хотя бы так обрести благопристойность. Он – вдовец, она – разведенная женщина; кто запретит им жить вместе? Имеют полное право, тем более что Павел пообещал Николаю II никогда не идти «дальше полагающегося». Хлопотать о разводе принялся брат Владимир, бывший любовник Ольги. Осенью 1901 года Ольга Валериановна стала наконец свободной женщиной. Однако Павел на этом не успокоился, надо думать, не без влияния «мамы Лёли». Он попросил у Николая II разрешение на женитьбу, рассчитывая, что племянник проявит снисхождение, учитывая его многолетнее положение вдовца. Но надежды его не оправдались – вожделенного разрешения он так и не получил. В расстроенных чувствах он с Ольгой опять уехал за границу, надеясь укрыться от злоязычных соотечественников. Но куда там! Генеральша Богданович писала в своем дневнике: «Великий князь Павел Александрович нанял в предместье Берлина дачу, на которой открыто живет с m-me Пистолькорс. Все немцы об этом знают и открыто потешаются… У нашей царской семьи совсем разнузданные нравы».
В январе 1902 года Павел опять просит у царя разрешение на брак. В этот день Николай II записал: «Вернувшись домой, имел нервозный и весьма грустный разговор с дядей Павлом относительно его желания жениться на О. В.». Этот разговор закончился ничем. Далее события развивались стремительно. Очевидно, Павел, не надеясь больше на добрую волю монарха, принял какое-то решение. В августе 1902 года состоялась свадьба племянницы Павла и греческого принца Николая. Церемония бракосочетания прошла в атмосфере трудно скрываемого раздражения. Король Греции Георг (отец умершей принцессы Александры) даже не смотрел на Павла. Как он мог изменить памяти его дочери? На следующий день Павел сдал командование полком «по болезни» и фактически бежал без разрешения императора в Италию. Перед этим он распорядился, чтобы ему привезли на вокзал 3 миллиона рублей. Через несколько дней за Павлом ринулись его любимый брат Сергей с Эллой, надеясь отговорить его от опрометчивого шага, но бесполезно. В греческой церкви в Ливорно Павел Александрович, сын царя, обвенчался с разведенной Ольгой Пистолькорс, матерью четырех детей. Первая ступенька приближения к царям Ольгой была преодолена – она добилась своего и стала женой царского сына!
Скандал разразился невероятный! Больше всех возмущался Николай II. Он поверил дяде, пошел ему навстречу, а тот взял и подло обманул его. В октябре 1902 года он написал из Крыма своей матери императрице Марии Федоровне: «Я узнал об этом от Плеве (министра внутренних дел. – М. П.)из Петербурга, а ему сообщила мать мадам Пистолькорс. Несмотря на источник такого известия, я желал проверить его и телеграфировал дяде Павлу. На другой день я получил от него ответ, что свадьба свершилась в начале сентября в греческой церкви в Ливорно, и что он пишет мне. Через десять дней это письмо пришло. Вероятно, как и в письмах к тебе, он нового ничего не сообщает, а только повторяет свои доводы. Фредериксу (министру императорского двора) я сказал выписать сюда Философова (управляющего двором великого князя Павла), с которым долго говорил. Он мне передал, что в день отъезда своего за границу дядя Павел приказал дать ему в вагон 3 миллиона рублей из своей конторы, что и было исполнено. Из этого вполне видно, что дядя Павел заранее решил провести свое желание в исполнение и все приготовил, чтобы остаться надолго за границей. Еще весною я имел с ним крупный разговор, кончившийся тем, что его предупредил о всех последствиях, которые его ожидают, если он женится. К всеобщему огорчению, ничего не помогло… как это все больно и тяжело и как совестно перед всем светом за наше семейство!»
Помимо Николая II, Павел Александрович написал своему брату Сергею, чтобы тот объяснил его поступок Дмитрию и Марии, проживавшим в Ильинском: он-де много лет страдал от одиночества и наконец встретил преданную женщину, с которой будет счастлив. Надо сказать, что дети не предали своего отца. Для них их изгнанный отец навсегда остался загадочным героем, несправедливо обиженным жестокими родственниками. Не исключено, что когда Дмитрий Павлович убивал Распутина – царского клеврета, он мстил и за поруганную честь отца.
Репрессии со стороны Николая II последовали незамедлительно. Павла Александровича лишили офицерского звания, отчислили со службы, ему был навсегда запрещен въезд в Россию, от был лишен родительских прав, а над его детьми учредили опеку. Опекунами малолетних Марии и Дмитрия Павловичей стали Сергей и Элла. Последняя из ревности не выносила их присутствия в своем московском дворце, так как они с мужем не создали полноценной семьи по причине «голубизны» Сергея. Она не имела своих детей и очень от этого страдала. Сергей Александрович, со своей стороны, хотел заменить им отца, но своей строгостью и авторитарностью больше отталкивал от себя, чем приближал. Несмотря на прежнюю дружбу с Павлом, великий князь Сергей не поддерживал своего брата в его стремлении жениться на Ольге и ясно дал понять, что никакого вмешательства в воспитание детей не потерпит.
Все завершилось в феврале 1905 года, когда бомба террориста Каляева разметала Сергея на куски. Элла тут же отправила Марию с Дмитрием в Царское Село под крыло к своей сестре Александре Федоровне и Николаю II. Сироты при живом отце, дети жили в Екатерининском дворце, но к столу приходили в Александровский дворец, где проживал сам император.
Павел Александрович с Ольгой жили в это время во Франции. Под Парижем они купили поместье, где вели светскую жизнь. Там у них родились дочери Ирина и Наталья. Теперь Ольга Валериановна стала матерью уже шестерых детей! Особняк Павла в Булони стал центром притяжения европейской элиты, художников, писателей и русских путешественников. Этот дом даже называли «филиалом русского посольства». Всем было интересно знать, как живет в изгнании сын Александра II. К ним приходили выдающиеся русские, например Дягилев, в их доме пели Шаляпин и Собинов. Ольга Валериановна коллекционировала знаменитостей, вела переписку с французскими писателями, художниками, деятелями культуры, в частности, с композитором Жюлем Масснэ.
Через два года после скандальной свадьбы дяди Павла Николай II наконец смягчился (он вообще по своей натуре был мягким человеком) и формально своим указом от 1904 года признал брак Павла Александровича. Чтобы его супруга заняла при Дворе подобающее место, император попросил своего родственника, баварского короля, даровать Ольге какой-нибудь титул. Пожелание русского царя было исполнено; так госпожа Карнович, по первому мужу Пистолькорс, стала графиней Гогенфельзен с правом наследования ее титула детьми. Итак, вторая ступенька по приближению к трону Ольгой Валериановной была взята.
После убийства великого князя Сергея Александровича в 1905 году Николай II разрешил дяде Павлу приехать на его похороны. Он вернул ему генерал-адъютантский мундир, но приехать разрешил без жены. После похорон Павел встретился с вдовой Сергея Эллой и своими детьми, которых не видел два года. Элла так и не простила Павлу его новой женитьбы, а свидания с детьми были неловкими, без тепла и доверия; несчастные дети, горячо любившие своего отца, очень страдали. Но больше всего страдал сам Павел из-за невозможности приехать в Россию с женой. Отчего-то все великие князья, начиная с Константина Павловича, нарушившие Уложение об императорской фамилии, в котором им запрещалось жениться на неравнородных особах, с маниакальным упорством добивались причисления своих жен к царской фамилии. А уж тем более добивались, чтобы им разрешили хотя бы просто приехать в Россию! Поэтому Павел из Парижа направил своему племяннику письмо, полное упреков: «Дорогой Ники! Сейчас получил телеграмму от Алексея (генерал-адмирала, о котором мы рассказывали выше), где он говорит, что тебе угодно, чтобы я приехал один. Я ошеломлен этим, так как ты сам мне разрешил привозить жену с собой! Не говоря уже о разлуке с нею, я в глупом положении относительно посольства и французов, которым, согласно твоим обещаниям, я сообщил, что жена едет со мною. Умоляю тебя, измени свое решение, ведь ее никто, кроме детей, не увидит. Она, бедная, так безумно рада повидать их, а главное – ее сын будет в конце апреля производиться в офицеры». Все-таки скот был Николай II, что бы о нем ни говорили: не разрешить матери навестить детей, которые оставались в России – это верх безобразия! А еще он мамой Лелей называл ее, да и с Павлом вместе шампанское хлестали!