Запретный ангел
Шрифт:
– И когда же это время придет?
– Через три месяца, – тихо произносит девушка, опуская взгляд.
– Ты издеваешься? Какие к черту три месяца? А знаешь что? Я не собираюсь выслушивать весь этот бред. Пускай отец решает, что с тобой делать.
Я снова достаю телефон, пробегая пальцами по экрану, и Джалия вдруг начинает говорить:
– У меня нет медицинской страховки, потому что я не гражданка Америки. Из-за этого некоторые препараты стоят слишком много. Моей тете нужен инсулин, и эти деньги для нее. Теперь ты доволен? – два зеленых изумруда стреляют прямо мне в лицо, заставляя чувствовать то, чего я не должен испытывать.
Еще пару секунд мы так и стоим, испепеляя друг друга взглядами, а когда за ее спиной открывается входная дверь, я вдруг слышу голос отца, и мне приходиться вернуться к себе в комнату. Весь вечер я не мог выбросить из головы слова Джалии. Что она имела ввиду, когда говорила, что все мне расскажет через три месяца? Почему именно через три месяца? И что входит в это понятие «Все»? Мой темный ангел имел столько секретов, что мне казалось, будто она вся была пропитана ложью. И я не знал, когда она говорила правду, а когда играла фальшивку. В этот вечер я не хотел спускаться вниз,
– Что ты делаешь? Вообще-то я ставила ее не для тебя! – сердито пыхтит девушка, все еще борясь со мной.
– А я и не собираюсь спрашивать. Это мой дом! Что хочу, то и беру.
В какой-то миг она вдруг слишком резко дергает ручку на себя, и весь кофе расплескивается по ее руке. Джалия вскрикивает, тут же разжимая пальцы. Она отходит на несколько шагов назад и, присев на корточки, прижимается лбом к холодной поверхности холодильника. Ее глаз крепко зажмурены, а руки прижаты к груди. Даже отсюда замечаю, как быстро краснее ее запястье. Я открываю рот, чтобы сказать ей, дабы она опустила руку в раковину и обработала ее антисептиком, пока кожа не взялась волдырями, но тут же замолкаю. Это не моя проблема. К тому же она сама виновата. Пить кофе отчего-то расхотелось. Так какого черта я все еще стою здесь, пялясь на сжавшуюся на кафели девушку? В этот момент внутри бушевал настоящий вулкан эмоций, и я не мог их контролировать. Видеть ее боль оказалось не так-то просто, как я себе представлял. Развернувшись к шкафчику, я достал оттуда аптечку и начал рыться в поисках антисептика и мази против ожогов.
– Пожалуйста, насыпь две ложки молотого кофе и поставь снова турку на плиту. Твой отец все еще ждет кофе в своем кабинете, – вдруг просить она.
Как в такой момент можно еще о чем-то думать?
– Подождет! Сначала обработай вот этим ожог, пока не стало поздно, – ставлю поверх ее головы пузырек с антисептиком и маленький флакончик с мазью.
– Твой отец будет злиться, если я…
– Прекрати спорить, и делай как я сказал, – мой тон звучит слишком резко и, видимо, достаточно убедительно, потому что она наконец поднимается с кафеля.
Ее правая рука выглядит плохо, и она слишком сильно покраснела. Но, несмотря на боль, ее дрожащие пальцы продолжают бороться с крышечкой на пузырьке антисептика, и мне приходиться помочь ей, поскольку крышка действительно слишком плотно сидит. А потом, когда спирт касается покрасневшей кожи на ее руке, Джалия шумно втягивает воздух сквозь зубы, морщась от боли и я больше не выдерживаю этого зрелища. Мне приходиться уйти, поскольку я не мог смотреть на мучения своего темного ангела. Как бы сильно я не ненавидел эту иранку, она все равно каким-то образом умудрялась вскрывать мою грудную клетку, заставляя чувствовать ту же самую боль, что испытывала сама. Только в моем случаи это ощущалось в десятки раз острее.
Глава 5
Сегодня был важный день для отца, и я надеялся что мой грандиозный план хоть немного подпортит такие «идеальные» как всем казалось, отношения новоиспеченной парочки. Интересно, что напишет пресса, когда уведет отца одного, без сопровождения на очередном вечерний прием холеных пижонов. Уверен, отец будет в бешенстве от выходки Холбери. Возможно, это неправильно – мстить ему таким образом за маму, но он ведь не раз срывался на нее в криках за малейшие опоздания или фразы, которые она говорила невпопад, по его мнению, на этих дурацких приемах. Хотя мама вообще не обязана была ходить на них и не заслуживала к себе такого свинского обращения с его стороны. Так пусть отчитывает теперь свою иранскую девку. Посмотрим, как он теперь запоет.
Прямо сейчас, сидя в машине на парковке кампуса, я наблюдал за тем, как быстро опустело крыльцо у выхода. Еще пару минут назад лица студентов мелькали одно за другим, а теперь, когда занятия закончились, внутри вокруг все опустело. Только моего белокурого ангела все еще не было видно. Я ведь не мог ее пропустить или все же мог? Слегка занервничав в очередной раз бросаю взгляд на часы, отмечая про себя, насколько медлительной была эта иранка или она нарочно любила уходить позднее всех. В любом случаи, я не должен спускать взгляда с выхода, чтобы не пропустить ее и вовремя предупредить Кида и Мейсона. Ох, кстати об этих двоих… Мне пришлось приложить кучу сил и времени, чтобы суметь уговорить их принять во всем этом участие. А зная, насколько мои друзья повернуты на занятиях Холбери, мне и вовсе казалось, что они откажутся. Хотя поначалу так оно и было. Но мне все же удалось убедить их, что мой план совершенно безобиден и никакой опасности не представляет для нее. К тому же им всего лишь нужно было надеть балаклавы и запихнуть Джалию в багажник, а после покатать ее пару часов по городу и высадить где-нибудь в центре. Я бы мог провернуть это и в одиночку, но мне нужно было алиби на случай, если отец что-то заподозрит. Именно поэтому мне нужно было оказаться где-то на публике. И открытие нового клуба в городе идеально подходит, ведь там наверняка будут папарацци. В общем, я продумал все детали, оставалось лишь дождаться выхода иранки. А вот собственно и она. Хватаю телефон, отправляя Киду, чтобы они приготовились. Джалия шла, как всегда не спеша, все еще копошась в сумке. Она даже не смотрела под ноги, пока спускалась по ступенькам. По идеи они должны были ждать ее за углом здания на красном минивэне, который Мейсон на сегодня позаимствовал у своего старика. Мой телефон издал короткий звук, оповещая о новом сообщение, и пока я на секунду отвлекся, к крыльцу внезапно подъехал черный фургон, перекрывая мне весь обзор. Он затормозил всего на несколько секунд, после чего резко сорвался с места, похоже, прихватив с собой заодно и Холбери. Я тут же набрал Кида узнать, какого черта они не сообщили мне, что в последний момент поменяли машину. Вот только Кид не понимал, о чем я говорю, потому что они все еще поджидали девушку за углом, и до меня вдруг только сейчас дошло. Нас кто-то опередил! Ее по-настоящему похитил тот хренов фургон. Выругавшись, мигом завожу двигатель и жму на педаль газа. Еще пара секунд и я бы не увидел, куда он свернул. Впереди слишком много машин, и кажется, будто еще немного и этот проклятый фургон упорхнет прямо из-под моего носа, словно призрак. Он мчится невероятно быстро, и мне приходиться нарушить несколько правил, чтобы хоть немного приблизиться к нему. А потом, когда он пролетает по пешеходному переходу на мигающий, я выворачиваю руль и проскакиваю мимо возмущенных водителей на красный, потому дальше развилка, и если я упущу его из виду, то точно потеряю девушку. Какого черта кому-то сдалось ее похищать? Проклятье! Я все еще отстаю, и пока пытаюсь подобраться вплотную, проходит много времени. С ней наверняка уже могли что-то сделать. Обычно человека запихивают в фургон, если похитители хотят получит быструю информацию прямо на месте, а затем избавиться от тела. Если бы ее спрятали в багажник легковой машины, у нее было бы больше времени и шансов на длительную беседу в каком-то определенном месте. Сейчас же нужно было действовать быстро, пока они не пришили ее прямо внутри салона. Внезапно фургон сворачивает налево, в сторону лесопосадки, и, к счастью, за ним больше нет машин. Теперь, когда на узкой дороге остаемся лишь мы двое, я, разгоняясь почти до предела, мигом настигнув долбаного темного призрака. Похоже, водитель, заметив меня, прибавляет газу и теперь, чтобы обогнать его, мне нужно постараться прижать его к обочине, поскольку дорога слишком узкая для нас двоих. Из-за крутого поворота впереди фургон сбавляет скорость, и я использую этот шанс съезжая по затоптанной тропинке, чтобы оказаться впереди. Теперь, когда он плетется позади, я постепенно сбрасываю скорость, вынуждая фургон затормозить. Замечаю сквозь боковое зеркало двоих бородатых амбалов, включая водителя. И прежде чем выйти из машины, достаю из-под сиденья дурацкую розовую бейсбольную биту, которую Кид в шутку подарил мне год назад. Знал бы он, как я чертовски рад сейчас этому подарку. Разумеется, можно было обойтись и без нее, но эти парни здорово меня разозлили и мне жутко хотелось сломать им кости за то, что посмели прикоснуться к иранской девчонке. Пока они шли ко мне на встречу, я слышал лишь непонятные выражения на повышенных тонах, явно на арабском. Первый получил кулаком в челюсть, оставаясь лежать со сломанным коленом. Второй подкрался из-за спины, неожиданно нанося удар под ребра, тем самым заставляя меня выронить биту. Но второй улар нанести я ему не позволяю. Вывернув его руку, бью локтем по плечу, слыша как хрустят его кости. И только с третьим приходиться повозиться, поскольку этот громила, похоже, знает пару приемов. Как только он оказывается на земле, я наношу ногой контрольный удар в челюсть, вырубая бугая окончательно. Сгребаю с земли биту и бегу к фургону, а когда отодвигаю дверцы, из салона льется вода прямо на мои кроссовки. Заглядываю вовнутрь, и мое сердце останавливается, выбивая весь воздух из легких. Мой белокурый ангел слегка покачивается из стороны, в сторону пытаясь дотянуться босыми ногами к металлической поверхности. Ее руки туго привязаны к железному крюку над поверхностью крыши фургона, из-за чего тело девушки безвольно болтается в воздухе. Ее платье насквозь мокрое и порванное, а глаза связаны оторванным рукавом ее же платья. Повсюду валяются кубики льда и несколько баклажек воды с толстым слоем льда возле горлышка, а рядом валялся нож. Видимо, выпал у одного из них, когда фургон тормозил. Мигом хватаю нож и бросаюсь к девушке, одним махом освобождая ее запястья. Джалия вскрикивает от неожиданности, резко отползая назад, и скрещивает руки на груди, пытаясь прикрыть оголенные участки кожи. Смахиваю с ее глаз кусок ткани, позволяя ей привыкнуть к свету.
– Эй, тише, это я.
Перепуганные зеленые изумруды метаются из одного угла к другому, пока не натыкаться на мое лицо, и она тут же податься вперед, быстро прижавшись губами к моей щеке и обвив мою шею в мертвой хватке. На секунду я теряюсь, не зная, как реагировать на этот внезапный поцелуй, а потом мои руки ложатся ей на спину.
– Успокойся, уже все позади. Я рядом, – глажу ее по волосам, чувствуя, как сильно дрожит ее тело. – Давай, нужно уходить, пока те парни не пришли в себя.
Ее сумочки и обуви нигде не видно, поэтому быстро подхватываю девушку руки и несу к своей машине, искоса наблюдая за бородатыми уродами, стонущими от боли на земле. Усадив ее на переднее сиденье, достаю из багажника небольшой плед, который мы с Кидом использовали для пикника на прошлых выходных, и накидываю его на плечи Джалии. Запрыгнув в машину, снова бросаю взгляд на боковое стекло, контролируя лежащих амбалов, и, резко вывернув руль, жму на газ. Все это время я стараюсь не смотреть на дрожащую Джалию. Ее зубы простукивают от холода, и мне приходиться включить печку на максимум. Некоторое время мы едем молча, и мне до одури хочется закурить, но я не могу позволить себе сделать сейчас затяжку, не тогда, когда Джалия рядом. Еще не хватало, чтобы она зашлась в приступе кашля в машине.
– Кто они такие? Это те плохие парни, от которых ты сбежала из Ирана? – поворачиваю голову в ее сторону, получая в ответ короткий кивок. – Что им нужно от тебя?
– Информацию, – уклончиво отвечает девушка.
После снова повисает неловкая пауза и вдруг, пока мы стоим на светофоре, она добавляет:
– Прости, что поцеловала тебя.
После ее слов едва сдерживаюсь, чтобы не прикоснуться пальцами к тому месту на щеке, где она прикасалась губами. Мне приходиться сильнее сжать руль, а вмести с ним и челюсть, злясь от того, что она сказала. Будто она жалеет о том, что сделала.