Запретный город
Шрифт:
— Садись и выпей… Тебе, гляжу, не помешает.
— Знаешь, Панеб, я считаю тебя своим другом и очень надеюсь, что это взаимно.
— Что тебя так взволновало? Скажи, и я пойду разбираться.
— Однажды ты спас мне жизнь… Что, если ты еще раз меня спасешь?
— Да ради всех злых духов пустыни! Говори же, что надо!
Нефер присел на циновку.
— Писец Маат Рамосе, старший мастер Неби и писец некрополя Кенхир избрали меня новым начальником артели.
Лицо Панеба расплылось в широченной улыбке.
— Так и должно быть, и никто этому не удивится! Вот это новость так новость… Прикинь сам: точность у тебя врожденная, а если работа, так до изнеможения — таково уж твое стремление к совершенству. Так что веселиться и бить баклуши день-деньской с тобой не получится. Да и не затем мы сюда явились. Ну-ка встань, дай-ка я тебя обниму!
— Проголосуй против меня, Панеб.
— Что это ты такое несешь?
— Никогда я не хотел такой должности. Но последняя ступенька к ней — утверждение. Все мастеровые артели должны единодушно признать в сердцах своих новое назначение. Иначе говоря — единогласно проголосовать… Если ты мне настоящий друг…
— Да я проголосую за тебя хоть десять раз, не то что единожды! Да пусть кто-то только попробует выступить против! Ох как он ошибется. Я с ним поспорю, и спор будет горячим, но очень коротким. Ты родился, чтобы жить в Месте Истины, Молчун. И селение дало тебе все. Так что сегодня твой черед, и ты отблагодаришь его, став начальником.
И Ясна туда же: разговор с нею вышел, в общем, таким же, как и с Панебом, только слова другие. Но она тоже одобрила решение Рамосе, Неби и Кенхира. Она даже добавила, что покойный писец Маат советовался с ведуньей и та сказала, что предвидит твое избрание.
Даже от собственной жены не дождешься ни поддержки, ни утешения! Оставалась надежда на тех мастеров артели, что старше летами: каково им подчиняться такому юнцу? Может, они сошлются на его неопытность, посетуют на его нрав. И тогда у Кенхира возникнут сомнения и он назовет иное имя.
Но никто так и не выступил против назначения Нефера Молчуна преемником Неби. Наоборот, каждый только поддерживал. Новый начальник артели не миновал ни единой ступени, но по ходу подъема никогда не хвалился, не выказывал склонности к произволу и самодурству, обладая при этом всеми качествами, необходимыми для творчества и для воплощения замыслов в жизнь.
Так что на голосование и все обряды, сопряженные с возложением на него полномочий, ушло не больше часа, и у Нефера не было ни малейшей возможности отвертеться — разве что удрать от товарищей и покинуть селение навсегда.
Ясна нежно прижалась головой к плечу своего мужа.
— Мысли странные и безумные посещают порой души наши, но это не более чем наваждение… Не стоит противиться судьбе — лишь потратишь силы понапрасну. А они тебе сейчас пригодятся. Мы верим, что ты сможешь отстоять наши сокровища и передать их тем, кто придет нам на смену.
— Я бы хотел просто жить в мире с тобою, в этом селении.
— Был день, и ты услыхал зов, и ты на него откликнулся. Думаешь, голос не позовет тебя вновь? Ты более не можешь быть просто самим собой, и только. Ты должен исполнять долг, служить людям. И это хорошо и правильно. И это — благо, и ничего иного не нужно.
По окончании траура, соблюдавшегося ради оправдания Неби на загробном суде, Нефер Молчун был возведен в ранг начальника правой артели Места Истины. Таинство совершилось в храме, посвященном богиням Маат и Хатхор.
В возрасте тридцати шести лет ему пришлось занять почетное место старшего мастера, чьи великие предшественники создали обители вечности блистательных фараонов в Долине царей и сотворили многие выдающиеся произведения, родившиеся благодаря множеству дарований, которыми располагало братство.
Когда Нефер Молчун появился на пороге храма, его встретила шумная овация: хлопали все собравшиеся здесь жители селения.
Взволнованный до слез, он пытался осознать всю значимость своих новых обязанностей и только сожалел об ушедших временах ученичества, когда пытливому подмастерью всегда можно было попросить помощи у опытного наставника. Отныне советоваться будет не он, а с ним, и это он должен будет давать указания и избегать ошибок, чреватых тяжкими последствиями.
Писец некрополя Кенхир вручил Неферу мерный локоть, который передавался от одного начальника артели к другому. Каждое из двадцати восьми делений инструмента было помечено именем определенного бога и удела, находящегося под его покровительством. Согласно изречению Ра, локоть мастера воплощает в себе закон вселенной, которому мастер должен следовать неукоснительно.
Ясна первой обняла нового начальника артели, и он долго прижимал ее к себе на виду у всех.
73
Мастеровой Места Истины прибыл на склад Тран-Бела в приподнятом настроении. Жизнь удалась на славу! Получив в селении замечательное образование, лучшее во всем Египте, он усвоил многие полезные знания, которые сегодня помогали ему существовать безбедно, благо было немало желающих выложить хорошие деньги за его работу.
Знакомство с ливийским купцом открыло перед ним дорогу к осуществлению заветной мечты: ему хотелось разбогатеть. И тут пригодилось право распоряжаться своим досугом по собственному усмотрению.
Пока не кончился траур по Неби, мастеровой оставался в селении и только писал письма, договариваясь о встрече с торговцем. Тран-Белу не терпелось увидеть в своей лавке новые изделия, благо в знающих толк покупателях недостатка не было.
— Мне бы твоего хозяина, — обратился ремесленник к одному из работников склада.
— Он в конторе.
Мастеровой прошел через весь склад и открыл дверь небольшого служебного помещения. Там, в тишине, Тран-Бел копался в своих старых записях. Войдя внутрь, мастеровой остолбенел, увидав подле ливийца женщину в тяжелом парике и с сильно подведенными глазами.