Запретный храм
Шрифт:
— Привет, Лука, как ты? Получил посылку?
— Да. Только что. Подожди секунду.
Вскрыв цилиндр, Лука вытащил свернутую в трубочку ксерокопию. Прижимая телефон плечом, Лука разложил бумагу на кухонном столе, придавив по краям пустыми бутылками из-под колы. Весь лист формата АЗ занимал тщательно выполненный рисунок карандашом и чернилами. Копия была так себе, и нижний правый угол отсутствовал, но, поняв, что перед ним, Лука почувствовал, что сердце заколотилось как сумасшедшее. На лице появилась недоверчивая улыбка.
—
— Я был уверен, что тебе понравится, — ответил он; в голосе его слышалась улыбка. — После того как ты упомянул слово «бейюл», я предпринял кое-какие изыскания. И этот свиток — половина полученных результатов.
На рисунке Лука увидел восемь горных пиков под снежными шапками. Пики образовывали идеальный круг, в центре которого красовалась гора в форме пирамиды. Исходный рисунок, видимо, выглядел очень эффектно. Он был выписан с необыкновенной дотошностью, каждый квадратный дюйм заполняли аккуратные, выполненные пером изображения и сложные символы.
В центре, на самой вершине пирамиды, сидел священник, взиравший на все с отстраненностью человека, погруженного в глубочайшую медитацию. В его раскрытой руке виднелся символ: круг с восемью стрелочками, сходившимися к треугольнику в центре.
— Это называется «танка», — продолжал Джек. — Первоначально это были такие обучающие свитки. Их рисовали в Тибете буддистские монахи, передавая из монастыря в монастырь. А твою гору-пирамиду я нашел, просматривая «Махаяна-сутру».
— Что-что просматривая?
— Это философская доктрина, которой придерживаются некоторые буддистские секты. Меня навел на мысль один из кембриджских профессоров, но кто действительно разбирается в таких вопросах, так это ребята с факультета исследований Азии.
Голос Луки дрожал от волнения.
— Но это именно та пирамида, что я видел с Макалу. Вот доказательство, что гора существует на самом деле!
Джек рассмеялся.
— Как ученый, я могу тебя заверить, что это еще не доказательство. Прежде чем утверждать что-либо, нужно найти еще несколько источников, подкрепляющих твой тезис.
— Но есть еще книга Бейли, — возбужденно сказал Лука, и его взгляд обратился к ксерокопиям на кровати. — Там говорится, что гора-пирамида — это один из бейюлов.
— Опять же непроверенные слухи. Но ты прав: это становится любопытным. Послушай-ка, что я нашел в «Сутре». — Джек замолчал, отыскивая нужное место в записях. — Если верить тому, что там написано, то кольцо гор символизирует восемь лепестков лотоса. А в центре расположено мифическое царство. — Он помолчал немного, разбирая собственный корявый почерк. — Оно называется Шамбала.
— Мифическое царство?
— Судя по всему. Место, где ламы переходили на самый высокий духовный уровень. Ну, ты понимаешь, о чем речь: полное просветление и все такое.
Джек трясущейся рукой поднял чаинку кофе. Царство полного просветления — господи Иисусе, ему бы сюда просветления хоть капельку.
— Ну и что, по-твоему, это означает? — спросил Лука.
— Я уже сказал, возможно, это простое совпадение, но я подумал, что немного подниму тебе настроение. Я знаю, как ты себя чувствуешь, возвращаясь из экспедиции.
Лука провел пальцами по картинке, взгляд его был устремлен в центр. Кольцо гор с пирамидой… Это казалось невероятным.
— Спасибо, Джек. Это лучшая новость за день.
— Не за что. Я тебе послал еще и «Махаяну», так что сам прочтешь. Если ты серьезно настроен разузнать побольше, я поспрашиваю людей и, может, организую тебе встречу кое с кем.
Повесив трубку, Лука подошел к прикроватному столику и вытащил сложенную спутниковую карту. Вооружившись кнопками и черным маркером, он развернул карту и повесил на стене в ногах кровати. Потом в нижнем правом углу написал одно-единственное слово.
БЕЙЮЛ?
ГЛАВА 12
Его лицо было таким старым, каким бывают только лица тибетцев.
Морщины избороздили его вдоль и поперек, и оно напоминало бумажный пакет, который скомкали, а потом наспех расправили. Темно-карие глаза глубоко сидели в глазницах, глядя из-под длинных косматых бровей. На нем были плотные красные одеяния, но под воздействием грязи и палящего солнца за долгие годы они выцвели до почти землистого цвета.
Старый монах сидел на горке в нескольких сотнях ярдов от деревни Менком, но редко обращал взгляд на дома с соломенными крышами. Хотя кое-где из труб в синее небо и поднимался дымок, в деревне не было видно почти никакого движения. Вот уже дольше месяца, с того дня, как появились торговцы, болезнь терзала деревню.
Первыми заболели старики и исчезли со своего привычного места у обочины дороги. Потом болезнь передалась детям, женщинам и, наконец, мужчинам, работавшим в полях. Всего за несколько недель прежде оживленная деревня стала призрачной и опустевшей.
Большинство жителей не выходили за двери: они лежали на деревянных полах, мучимые лихорадкой, а снаружи бродил неухоженный скот. Маленькие черные свиньи разрывали рылами горы мусора, а куры сидели на соломенных крышах. Никто не бросал в них камней, никто не пытался криками прогнать их.
Старому монаху показалось, что вдалеке на дороге что-то шевельнулось, но потом снова замерло. Он медленно поднялся на ноги, оставив молитвенный барабан, и, прищурившись, принялся разглядывать голые земляные склоны расположенных ниже долин. В ореоле предвечернего солнца он видел лишь небольшое облачко пыли, парящее над чем-то черным. Издалека все это казалось расплывчатым пятном, сливающимся с горизонтом.