Запретный плод
Шрифт:
– А мистеру Смиту откуда известно?
– удивлённо смотрю на мать.
– Ну, он знаком не только с твоим отцом, а так же и с Адрианом.
Папа и мистер Смит знают друг друга довольно давно - они учились в одной школе, и их дружба сохранилась и до этих дней.
– Серьёзно?
– изумляюсь.
– Да.
–
– Мелинда, - мама бросает на меня грозный взгляд.
– Я ничего не скажу, можешь и не просить. Это чужая тайна и я не вправе ее раскрывать. Разговор окончен.
Понимая, что от мамы мне ничего больше не удастся разузнать, отправляюсь в школу.
Поднимаюсь в кабинет литературы и слишком отчётливо чувствую, как бешено колотится моё сердце.
– Просто нужно сделать вид, что ничего не случилось, - шепчу сама себе и вхожу в класс.
Учитель сидит за своим столом. Он изучает какие-то бумаги, а пальцы нервно потирают карандаш.
– Доброе утро, - сухо произношу я.
Мужчина поворачивается ко мне лицом и улыбается какой-то уставшей, даже несколько измученной улыбкой.
– Доброе, вы принесли флэшку?
– Да, конечно, - прохожу к первой парте и, порывшись в своём многострадальном рюкзаке, нахожу ее.
– Вот, держите.
– Прекрасно, я верну вам на днях.
Мерзкое чувство овладевает моим телом. Неужели это и всё? Больше ничего нет? Остаётся только уйти? Но разве ни этого я хотела ещё несколько часов назад, когда собиралась в школу? Признаться, я лишь пыталась себя в этом убедить, но где-то в самой глубине души надеялась, что мистер Эванс затронет вчерашнюю проблему.
Только хочу сделать шаг по направлению к двери, как слышу его голос:
– Мелинда, задержись ещё на минуту.
– Что-то ещё?
– оборачиваюсь и стараюсь быть спокойной.
– На счёт вчерашнего, - мягко напоминает мистер Эванс.
– Я всё пойму, если ты заявишь родителям или директору о домогательстве.
– Простите?
– этого я никак не ожидала услышать.
– Понимаю, вчера я осмелился допустить непростительную ошибку.
– Ошибку? Но ведь ничего не было.
Учитель принимается ходить туда-сюда.
–
– Послушайте, - перебиваю я, - никакого домогательства не было. И даже если бы что-то и было, то...
– Даже не смей об этом думать, - обрывает меня мистер Эванс.
– Мне просто хотелось извиниться. Так же хочу повториться: если ты сочтёшь нужным подать жалобу, то я не буду увиливать от ответственности.
– Почему вы думаете, что я способна оклеветать человека?
– презрительно смотрю на мужчину.
– Нет, я так и помыслить не смею, но отстаивать свои права...
– Какие права?!
– взрываюсь я.
– Если вы этого ещё не поняли, то я хотела этого поцелуя, не менее вашего.
Внезапно виснет долгая пауза, и я лишь сейчас начинаю понимать, что только что сказала.
Растерянно смотрю на мистера Эванса, а он на меня. Проходит всего несколько мгновений и на его лице появляется удивление, которое постепенно сменивается замешательством.
Мужчина кладёт ладони в карманы своих черных брюк и отворачивается к окну.
– Это ошибочное утверждение, - шепчет он.
– Ты совсем ребёнок и не понимаешь, что говоришь.
Я осознаю, что пути назад уже нет и терять мне совершенно нечего. Лучше скажу всё, как оно есть, и уйду с позором.
– Мне шестнадцать и я знаю достаточно, чтобы оценивать свои поступки. Пусть это покажется смешным, но вы мне не равнодушны. Впрочем, уверена, вам всё равно. Если не ошибаюсь, я вам нужна лишь для конкурса? Пусть будет так, и можете не беспокоиться, я не подам жалобы, - поворачиваюсь и шествую к выходу.
Голова кружится, а кровь неприятно пульсирует в висках. Такого прилива адреналина я ещё не испытывала. Теперь главное - поскорей уйти отсюда и больше не попадаться на глаза мистеру Эвансу.
– Мне давно не всё равно, - чувствую, как горячая ладонь бережно берет мою руку.
От одного прикосновения, каждую клеточку моего тела пронзило неведомое до этих пор чувство. Его сложно объяснить, это нужно лишь чувствовать, но более приятного ощущения испытать просто невозможно.
Мистер Эванс поворачивает меня к себе и смотрит в моё лицо, склонившись. Я и так невысокого роста, а рядом с ним вовсе кажусь низенькой. Мужчина наклоняется ко мне ещё ближе, берет за подбородок и нежно целует. Его губы, язык - они сведут меня с ума! Поцелуй нетороплив и осторожен. Мои глаза от удовольствия сами собой закрываются, и я ни о чем не могу думать, кроме этого поцелуя, который заставляет чувствовать меня невесомой.