Зараза: Вторая волна
Шрифт:
И это дерьмо нельзя было спихнуть на прежнее руководство.
– Гадство! – взревел Каменщиков и ударил по рулю.
Он снова был в командирском броневике.
И пришло время унижаться.
Нужно запросить поддержку.
Попытки справиться самостоятельно провалились. Каменщиков надеялся, что по крайней мере, труп гражданской не станут приписывать к числу его «косяков». Хотя если все пойдет еще хуже, чем есть, то вполне возможно внутренне расследование. А это уже прямой путь к трибуналу. И к стенке –
«Да, поддержку нужна. Но другого рода», – вдруг понял капитан.
И искаженное гримасой лицо вдруг разгладилось.
На нем даже появилась едва заметная ухмылка.
«Да-а, и как я об этом раньше-то не подумал?!» – сообразил капитан.
А потом набрал нужный номер.
***
– Маша, пожалуйста, это же я!
Широко открытые глаза.
Но не дочки, а твари из колодца.
Красные.
А еще в них плавали змеи – желтые и черные. Они извивались, кусали друг друга за хвосты, шипели.
Зрелище было настолько страшным, что я попятилась назад.
Грохнулась на пол.
– Маша-а! – прошептала я.
Девочка не отвечала.
Только смотрела на меня все тем же взглядом.
Пробирающим до костей.
– Маша-а, пожалуйста, вернись! Это же я, твоя мама.. это я… – простонала я.
И заплакала.
Глаза девочки вновь стали прежними.
Дочка огляделась вокруг, будто только увидела, что оказалась в палатке.
– Машенька-а, ты вернулась?! – я протянула руки к девочке.
Но Маша смотрела не на меня.
За спину.
Тяжелая рука легла на плечо.
– Нехорошо себя ведешь, очень нехорошо! – сказал отец. – Разве приличная дочь станет устраивать такой хаос… пожар вот еще…
– И что теперь, застрелишь меня?! – процедила я.
Уже пожалела, что потеряла по пути бритву. Сейчас бы с радостью полоснула мудака по горлу.
– Нет, – ответил горе-папаша.
Сел рядом со мной.
Прямо на пол.
– Мне кажется, нам стоит поговорить, – сказал отец.
– Поговорить?! О чем?
– Обо всем.
– Для начала ты расскажешь мне, что ты сделал с Машей.
– С Машей?! А что с ней?!
– Ой, только не надо делать вид, что ты не знаешь. Что ты не причем.... Сначала ты нас сюда привозишь силой, потом запихиваешь меня в камеру с зараженным, а потом я застаю дочь в компании с телевизором, которые ее зомбирует…
– Телевизором?! Ты про этот? – отец пнул остатки «плазмы». – Так он же не работает. У нас, конечно, есть электричество. Пока в городе его не отрубили… на удивление. Но эта «плазма», она и раньше была нерабочая. Сломана. Мы пробовали ее подключать – «питание» горит, а экран не работает. Плюнул. Хотел использовать вместо доски. Маркером или мелом чертить.
– «Чертить»?! – до меня
– Ну да. Схемы продвижения групп, отхода и так далее… Типа классной доски в школе, помнишь ведь их?!
Я закрыла лицо руками – неужели он настолько не прошибаем?!
Даже убивать его расхотелось – дебил, он и есть дебил!
– Где Катя?
– Она… – отец помедлил. – Давай не здесь. Пойдем, прогуляемся.
– Нет, я Машу одну теперь ни за что не оставлю.
– Придется. У нас есть дело, которое придется сделать вместе. Если ты, конечно, хочешь увидеть вну… то есть дочку, живой
Я поднял голову.
– Ты же сказал, что все уладишь. Что, снова обосрался?
Отец проигнорировал последнее замечание.
– Обстоятельства изменились. Нам надо будет подняться на поверхность, сделать кое-что. Вместе.
– Что именно?
– Расскажу по дороге.
– Нет уж, больше я в твои игры не играю.
Я встала и подошла к девочке.
Обняла.
Маша дорожала всем телом.
Но жара не было. Наоборот, девочка была холодной, как лед.
«Как теперь ее оставлю?!»
– Нет. – Ответила я.
– Это в твоих же интересах.
– Это почему еще?
– Только так мы сможем вернуть Катю живой, – отец сделал акцент на последнем слове. Специально, чтобы стало понятно: мне придется пойти с ним.
– Да чтоб тебя! – простонала я.
***
Света наблюдала за разговором отца и дочери со стороны.
Но при этом не могла отделаться от мерзкого ощущения в душе – будто ее предали.
«Она просто дочь ему. И все!» – пыталась успокоить себя девушка.
Но вот это «и все» было особенно мерзким. Если их отношения потеплеют, то все ее надежды быть и дальше «правой рукой» хозяина лагеря пойдут прахом.
Эта роль вполне может достаться дочери.
Наверняка достанется дочери.
И все ее ухищрения с оральными «переменками» тут не помогут. Анна вполне может надавить на больные чувства старика. Внучки, похоже, уже задели нужные струны – Костя стал восприимчивее к стрессам.
Стал вести себя как тряпка.
А так раскисать в лагере нельзя!
Народ скоро это почует.
С Кости еще не спрашивали за ту группу, что не вернулась с поверхности. Их убили «черные».
Благо, все убитые были одиночкам. Не семейными. Костя специально, видимо, отбирал народ в рейд с таким расчетом, чтобы никто их не хватился, если что.
Но все равно – люди же пропали!
Рано или поздно начнутся вопросы,
А сейчас – еще трое мертвы. И у Андрея есть подруга. Она еще ничего не знает.
Но это вполне можно исправить!