Зараза. Трилогия
Шрифт:
Вадик ударил по тормозам, чуть не задавив их. Я выскочил из машины, и не глядя на женщин, перебрался под защиту массивного козырька над входом на почту и стал оглядываться в поисках возможной засады. Но ничего не произошло, ни стрельбы, никаких посторонних криков, кроме тех, что издавали женщины. Стояли вплотную перед капотом, подняли руки и, подвывая на разных языках, стали просить помощи.
Не местные, очередные экспатки или командировочные, а, как оказалось позже, миссионерки-учительницы из Дании. Лидия и Ребекка – молодые, не старше тридцати лет. Милые добрые, но с сильно уставшими лицами – блондинка и рыженькая. Очередные активистки,
Начало эпидемии девушки встретили вместе с целым классом детворы, выехав в поход то ли на катамаранах, то ли плотах. Природа, уединение на пляже, изучение естествознания и возможность ночевки на воде, по сути, спасло их жизни. Но теперь, без еды и с кучей школоты, рыдающей без родителей, они уже не знали, что делать и отправились искать помощь.
Всего в их лагере было четыре женщины и пятнадцать детей в возрасте от десяти до четырнадцати лет. Прям мечта Джерри про новых жителей лагеря, но мы все равно связались с МакФерси, передали координаты, а он пообещал прислать эвакуационную команду.
Мы проводили их до лагеря и отдали всю еду, что была с собой. Строго-настрого даже довольно жестко, иначе нас никто не хотел отпускать, приказали сидеть тише воды ниже травы и ждать выживальщиков. Еле вырвались, а потом еще минут десять прогоняли от машины рыженькую, которая ни в коем случае больше не хотела оставаться без помощи. Но Вадик, черт его знает, как он это делает, да еще и шепелявя, обаял, уболтал и успокоил, пообещав, что все будет хорошо.
В итоге к миротворцам приехали только за полдень. Остановились метров за сто до въезда, выбрали хорошую точку обзора и, не глуша двигатель, сидели и потели в машине. Я помнил, что у сектантов есть РПГ и понимал, что мы были прекрасной и уязвимой целью, но хвоста за нами не было, а Егеря я опасался больше.
– Фсе, поефали, или у меня яйца в крутую фейфас фварятфя, – Вадик высунулся в открытое окно, но тут же дернулся обратно, обжегшись о раскаленный металл, – Нет там никого, мофет на офоту уфел?
– Вижу, что нет никого. Но контейнеры не проглядываются, и за домиками слепая зона, – я поудобней перехватил штуцер, хоть и короче он обычного ружья, все равно неудобно в кабине по сторонам махать, – Ладно, все запомнил? Въезжаем по прямой, через пятьдесят метров сворачиваем к домикам и паркуемся так, чтобы быстро залезть на крышу в случае опасности.
– Беф фопливыф рафберуфь, фделаем это!
Вадик, переключил передачу, тронулся и, на всякий случай то виляя, то притормаживая поехал к воротам лагеря. И пока все было тихо. Ни неожиданной стрельбы из укрытий, ни рева монстров, ни криков неизвестных «чаек».
Даже расслабило немного. Егерь может быть на вылазке, явно, что поблизости добычи уже нет для него. И в таком случае все просто – вошли, набили багажник полезностями и также быстро вышли.
Но стоило въехать на территории лагеря, как все пошло не по плану.
Егерь атаковал сразу же. Уж не знаю, кто тут на кого охотился, но эта зараза пряталась в тени домика, заменявшего КПП. И как только «альмера» пересекла линию ворот, справа мелькнула тень, а в следующее мгновение в машину, как тараном, влетело бронированное тело монстра.
Едь мы чуть медленней, удар пришелся бы ровно в мою дверь. Но мне и так прилетело, за шиворот посыпалось битое стекло, сиденье вжало вперед покореженным металлом. А я налетел грудью на панель, ударился о приклад штуцера, выбил им окно, но из рук не выпустил. Машину вмяло, подбросило и перевернуло. Вадик только и успел заорать что-то в духе: «Нофорог, бляяя», как его заткнуло хлопнувшей подушкой безопасности.
Может и носорог, но точно не черепашка. И по скорости, и по мощи. Перевернув машину, Егерь принялся крушить ее ударами сверху. Бил руками-молотами, как какая-то горилла, рыча, как безумный. С каждым ударом машина все больше просаживалась к земле, норовя похоронить нас с Вадиком внутри. Охая от боли, я перекрутился в тесноте, пытаясь выбраться из-под груды мусора, сыпавшегося из перевернутой машины. Повсюду были сигары, даже не знал, что Вадик столько их набрал.
Что с напарником было непонятно, из-под подушки слышалась возня, откуда-то капала кровь. Я зацепил Вадика, пока сам барахтался, и ругань сменилась на вопль боли. Главное, что, жив. Я сам был не лучше – болела вся верхняя часть тела, горел лоб, кровь капала на глаза, но переломов я не чувствовал. Крутился, царапая руки, но выталкивал себя через разбитое лобовое стекло.
Выбрался, пошатываясь прислонился к бамперу и поднял штуцер в сторону Егеря. Он будто не замечал меня, продолжая крушить машину. Я выстрелил.
Возможно, совершив очередную ошибку.
Семь килограмм, шестисотый нитро-экспресс, калибр, который способен свалить слона, так же легко, как и разобрать на части самого стрелка. Будь я в норме, мог бы справиться с отдачей. Да, может, плечо бы отбил, может, даже отшатнулся, удержав равновесие. Но в форме я не был.
Нитро-экспресс пришелся Егерю по касательной вбок, почти в подмышку в момент очередного замаха. Пробил насквозь, сотворив дыру в ребрах и выбив ошметки и части вросшей в спину винтовки. Мутанта отбросило на несколько метров, а где-то в лагере истошно взвыли «чайки».
Что было дальше, я уже не видел. Штуцер лягнул в плечо и вырвался из рук, меня развернуло и опрокинуло на землю. А когда я, мотая головой и подволакивая руку, смог встать, мутанта уже не было. Только коричневые следы больше похожие на гнойные пятна, а не на кровь, уводили куда в сторону домиков.
Я потрогал плечо, было больно, но не смертельно. Наоборот, от боли в голове стало проясняться быстрее. Синяк будет здоровый, но ни вывиха, ни перелома не чувствую. Стал двигать рукой, разрабатывая плечо, аж слезы сначала брызнули, но через несколько махов, стало отпускать. Пальцы слушаются, в локте сгибается, кости наружу не торчат – так что прорвемся.
Я поднял штуцер, хоть и не был уверен, что смогу выстрелить второй раз прямо сейчас, и пошел проверять Вадика.
***
– Бля, я как в том анекдоте, – Вадик запихнул в нос два ватных тампона, пытаясь остановить кровь.
– В каком? – я распотрошил пачку фентанила и достал уже второй пластырь, задрал рукав футболки и стал приклеивать прозрачную пластинку. Надо бы только не переборщить, все-таки опиоидный анальгетик.
– Ну, том фамом, где муфик говорит: пока подуфку бефопафнофти прогрыф, лоха упуфтил, – Вадик попытался засмеяться, но быстро скривился от боли и протянул руку, – Дай-ка мне тофе.