Зараза. Трилогия
Шрифт:
Тускло освещенный коридор, какие-то тележки и коробки, покачивающийся силуэт высокого мужика у стены, звонкое журчание струи в железное ведро – еще два выстрела в центр силуэта, чтобы наверняка. Быстрая перебежка между ящиками, контрольный в голову ссыкуна.
Иду дальше.
Заглядываю в дверной проем бывшей кладовки и расстреливаю сонных сектантов, лежащих на ковриках по углам. Один спит, второй в наушниках и с абсолютно тупой улыбкой пялится в яркий экран планшета, только третий что-то почувствовал, вскинулся сквозь сон и стал шарить рукой по полу в поисках
Его и убиваю первым. Стреляю двойкой в корпус, чтобы не искать в темноте, где там голова. Парень с планшетом не реагирует, обдолбанные они тут что ли. Стреляю в спящего, и только потом бью прямо в светящееся яблочко, пробивая «айпад» насквозь.
Слышу шаги в коридоре и прячусь за дверь. Пробегают трое с оружием в руках, что-то воинственно бормочут на непонятном мне языке. Пропустил, высунулся и разрядил остаток магазина в спину. Меняю магазин и, под прикрытием тележки, заваленной черными спортивными сумками, иду вперед.
Что, не спортивно? Очень даже спортивно – три выстрела и все в цель, а про яблочко в комнате, так вообще выстрел на сто баллов.
Не удержался, расстегнул молнию на сумке и уставился на новехонькие ровные ряды зелененьких бумажек с номиналом десять тысяч.
Вот только валюта местная – Сьерра-леонский леоне. В этой стране финансисты те еще креативщики, долго, видать, над названием думали. Но с экономикой в стране было еще хуже, чем с крутыми названиями. По курсу на день моего прилета две таких бумажки могли бы поменять на один доллар.
Сумок, кстати, много – все плотно набитые пачками с купюрами. Но мне трех камазов не хватит, чтобы с «глобалами» расплатиться.
Перед следующим поворотом остановился, прислушался и принюхался. Играла музыка, но не туземные напевы, а какая-то вполне себе обычная западная попса. Отчетливо пахло жареным мясом, а дальше, как по классике: «тряпки жжем, смеемся».
Аккуратно выглянул и увидел небольшой холл перед приоткрытым массивным входом в банковское хранилище. Сбоку, на раскладных стульях, сидело два аборигена. Один в отключке, из ушей торчат провода наушников, но штекер просто свисает на пол. На коленях очередной планшет, на котором мелькают разноцветные отблески и негромко звучит попсовый ритм. Второй наклонился над газовой плиткой и что-то перемешивает на небольшой сковородке, периодически выдыхая дым из замызганной пластиковой бутылки.
А вот в хранилище вид открывался более опасный, даже отсюда в отблесках свечей или факелов был виден кусок пола, исписанный красными символами и черточками. Там были люди, ходили по кругу, то делая ритмичные взмахи руками, то кланяясь.
Раздался чей-то вопль, будто кого-то резали. Хотя почему будто, конкретно так резали, по частям – из двери вышел сектант и бросил «повару» кровавый кусок по форме и внешнему виду напоминающий печень. Потом заметил спящего с планшетом, разорался, подскочил к стулу, скинул планшет и стал хлестать мужика по морде, только брызги с грязных рук на стены летели, а морда уснувшего вмиг окрасилась в красный цвет. Что-то сказал повару, у которого печень уже начала шваркать на разогретом масле и довольный вернулся в хранилище.
Избитый так и не очухался, упал вместе со стулом, уткнулся в разбитый планшет и пускал кровавые слюни. Внимание повара было приковано к сковородке, так что свой шанс я решил не упускать.
Беззвучно выскользнул из-за тележки, за которой прятался. И подкрался к повару, ударил острым концом топора в затылок и поддержал, чтобы тот не завалился в огонь. Вынул томагавк и повторил процедуру с обдолбанным.
Подошел к двери в хранилище, и заглянул внутрь. Не считая сумок и сложенных в открытую пачек денег по стенам помещения, все остальное напоминало сцену из фильма ужасов, которую снял перспективный и талантливый режиссер с поправкой на местные верования.
Стол жертвоприношений, на котором лежало тело, построили, сцепив две тележки. Вокруг него нарисовали пятиконечную звезду и дважды обвели кругом и раскидали обезглавленные куриные тушки. Толстые, явно спертые из церкви, свечи стояли как на тележках, так и на полу.
Сами сектанты, одетые в легкие короткие балахоны без рукавов, в три ряда сидели на коленях и бормотали в унисон нечто похожее на молитву. В метре от крайнего ряда вдоль стены стояло оружие,
Эх, идеальный момент для гранаты. Но гранаты у меня не было. Хотя…
Я вернулся в холл и выключил газ под плиткой, пошел по проводу и довольно быстро нашел красный баллон с пропаном. На вид в нем литров двадцать пять, а по весу точно больше половины. Закрутил вентиль и оборвал шланг. Убедился, что все еще молятся, вышел в проем и, размахнувшись, двумя руками забросил баллон к алтарю, поближе к свечкам.
На грохот среагировали, повскакивали, хватаясь за оружие, но я уже спрятался за дверную створку и только палил из пистолета по баллону. Два выстрела – две дырки с шипящими струями сжатого газа. И как только одна из струй добралась до свечи, в хранилище полыхнуло и заорали люди.
Я отошел и стал ждать, пытаясь по крикам посчитать, сколько еще выжило. Жар из хранилища шел такой, что я сдвинулся еще на метр. А когда понял, что, скорее всего, загорелись деньги, постучал себя кулаком по лбу и зачем-то пробормотал вслух: «открыто, войдите».
Первым на призыв откликнулся полный мужик из руководящего состава. Выскочил с визгом. Балахон дымится, а руки прижимают к груди какой-то сверток. От дверей он успел пробежать только метр, как я дважды выстрелил в тлеющую дырку на спине.
Следом бежал парень, увидел упавшее тело, что-то смекнул и застопорился, но его уже подталкивали сзади. И в итоге в проемы вывалилось сразу два тела и если первый еще ничего, то спина и волосы второго полностью были в огне. Встать я им уже не дал, и точными выстрелами оборвал вопли обоих.
Подождал еще, понимая, что больше не могу здесь находиться. Если к вони горелой плоти, я уже адаптировался, то кислорода в помещении становилось все меньше и меньше. Из хранилища тянуло дымом и гарью. Я все же заглянул внутрь, чуть не оставшись без бровей, и увидел на пороге еще три тела, не успевших добежать до выхода.