Зараза
Шрифт:
— Понял. Только это…не вали меня, — Крест закурил сигарету и закашлялся. — Я сам порешаю, может помочь еще кому успею.
Леха больше не произнес ни слова. Кивнул Кресту, а потом мне указал на выход взмахом головы. Я только успел броник схватить, да Креста поблагодарить за помощь.
Леха шел быстро, может и побежал бы, но видел, что я пока отстаю. Периодически комментировал звуки вокруг: то ругал бойцов за длинные, будто истеричные, очереди, то отмечал с какой стороны лагеря прут новые нападавшие, то просто чертыхался, на пробегающих мимо и вопящих от
Эмоций — ноль, он одинаково бычком в урну попал и с той же хладнокровностью пристрелил первого мертвяка, выскочившего из-за здания с полевой кухней. И даже, когда за первым выскочила целая толпа, только буркнул «Ходу, ходу».
И я поддал. Скрипя зубами от боли в ребрах и по новой пропотев, вцепился в броник, не желая его выбрасывать, и побежал.
Оторвались, а как только свернули к воротам и ждавшему там грузовику, получили прикрытие в несколько стволов.
Леха обратился к командиру, объясняя что-то про меня, а потом помог мне забраться в грузовик.
— Грузимся в шишигу, — крикнул Леха и запрыгнул в кузов.
Прижался к борту, и начал одиночными отстреливать прущих зомбаков, пока грузились все остальные.
«Шишига» проскочила через открытые ворота вслед за парой «уазиков» и, взревев двигателем, стала набирать скорость. Звуки стрельбы в лагере стали затихать, но чем больше мы гнали в сторону города, тем чаще и отчетливей слышались звуки перестрелок уже оттуда. За бортом проносились догорающие машины, темными пятнами лежали тела и мелькали какие-то тени.
Солдаты возбужденно обсуждали произошедшее, но напряжение с нервяком чуть спало. Леха потеснился и уселся рядом со мной и протянул какую-то сумку, то ли подсумок для гранат, то ли санитарный мешок советского производства. Внутри обнаружилось несколько банок тушенки, протеиновые батончики, таблетки сухого спирта, охотничьи спички и еще по пачке сигарет и патронов.
Сумка была старая с парой характерных дырок, но закрывалась, и главное — у нее была лямка через плечо. Я с благодарностью кивнул и быстро избавился от пакета. Кобуру бы еще, но итак царский подгон в моей ситуации.
— До консульства тебя подкинем, а дальше сам, уж извини.
— Да ну брось, идеальный план, мне как раз туда и надо, — я достал сигарету, понюхал ее и прислушался к ощущениям в больной голове, нет, пока рано. — Леха, а есть инфа по городу, что там сейчас творится?
— Болезнь, анархия и мертвяки, если в двух словах.
— Это в трех.
— Что? А, да пошел ты, фактолюб хренов.
Собрав внимание всех бойцов, Леха обрисовал текущую ситуацию в городе. Местная, не особо развитая армия, вместе с соседями заблокировали страну, полиция Фритауна отсутствует в принципе, половина больна, а вторую половину перебили бандиты.
В городе хаос, мародеры, часть районов под контролем банд, где-то хаотично организованы лагеря мирных выживших, но с большей частью города нет никакой связи, зато есть зараженные. Бизнес-центр еще держится, за счет большого количества охранных предприятий, в том числе ЧВК «Глобалов». Во всем остальном, если конец света,
И самое страшное, что где-то там среди всего этого хаоса была моя сестра. И лучше бы действительно сидела где-то в плену, чем потерянная бродила среди больных и бешеных уродов.
И если я правильно понимал деятельность журналистов в других странах, все эти официальные запросы и аккредитации, то был шанс найти какой-то след в консульстве.
***
Консульство РФ. Центральный район Фритауна. 17 марта 03:15
Заезжали мы с безлюдного черного входа, минут пять прождав, что нам откроют ворота. А вот утверждать, нет ли с другой стороны толпы соотечественников, которые жаждут эвакуации или убежища, я не берусь. Но здесь, во внутреннем дворике со всех сторон окруженного трехэтажными домами и похожем на большой колодец, никого не было.
До рассвета еще было несколько часов и света откровенно не хватало, фонари не работали и только из одного окна на втором этаже падал свет, да мерцал голубой экран телевизора, освещая автомобили на парковке, мусорные контейнеры, разбросанные чемоданы и тело мертвого мужчины.
Леха с бойцами высыпали из грузовика и рассредоточились по периметру, первым делом засветив фонариками тело с парой красных пятен на белой рубашке и дыркой от пули в голове. Рубашка с короткими рукавами, черные брюки, короткий галстук и ременная система по типу подтяжек с пустой кобурой — охранник или водитель лежал в куче битого стекла в шаге от открытой двери заведенного, но пустого представительского «мерседеса».
Леха с ребятами по всем правилам проникновения на чужую территорию, разделившись и, контролируя сектора обзора и друг друга, бросились в дом.
Если Катя тут была, то скорее всего делала какой-то официальный запрос, а значит есть шанс найти что-то в архиве.
Тяжесть пистолета в руке прибавила уверенности и, стараясь никому не мешать, я вошел в дом. Чисто — и в прямом, и переносном смысле, пустые коридоры, много административных и хозяйственных кабинетов и запах кварцевой лампы. Леха сразу же убежал на второй этаж, оставив несколько человек прочесать первый.
Я подождал немножко, наслаждаясь прохладой от кондиционера, и двинулся следом за группой первого этажа, ища на табличках надписи типа «Архив». Но сначала нашел кухню, едва успев вклиниться между мародерствующих бойцов и урвать пару бутылок с водой.
Архив нашелся в каморке под лестницей, сразу напротив центрального входа. Но войти внутрь я не успел, на втором этаже послышались крики на повышенных тонах. Не паникуют в предсмертной агонии, но психуют на грани истерики.
Когда я поднялся наверх, споры еще продолжались, но накал уже поутих. В большой комнате, заменявшей спальню семье консула, было тесно. Леха с бойцами, низенький мужчина в возрасте с едва намечающимся животом и такой же едва заметной сединой соответствовал фотографии консула, с ним жена и двое пацанов, плюс один охранник. Беззвучно работал телевизор, нонстопом передающий экстренное сообщение об эпидемии и бешеных зараженных.