Зараза
Шрифт:
Он остановился примерно в центре, к нему подошел кто-то еще, послышался звук передернутого затвора.
— Hello, is anybody here? — у мужика оказался гулкий голос, неожиданно, с хорошим произношением, он помолчал, скорее всего прислушиваясь, а потом повторил уже по-русски, — привет! Здесь есть кто-нибудь? Мы друзья и сможем помочь.
С русским у него тоже оказалось все хорошо. Уж не знаю, что это был за полиглот или на худой конец выпускник Дружбы Народов, но голос вполне уверенный и расслабленный. Если меня и видели, входящим в этот магазин,
Шаги приблизились, я увидел, как край кассового аппарата взметнулся вверх, а потом рухнул обратно, но уже развернутый на сто восемьдесят градусов. Дзинькнула касса и прозвучала длинная матерная тирада, аппарат со свистом влетел в стену и отскочил прямо мне на ногу.
Я хмыкнул и задержал дыхание, от боли чуть глаза не лопнули. Сука, килограмм десять, да еще острым концом. Думал, что меня спалят, но мародеры посмеялись о чем-то своем уже на местном языке и вышли на улицу. То, что это мародеры или обычные бандиты, я не сомневался, а дождавшись, пока стихнет шум моторов, и выглянув на улицу, разглядел всю компашку.
По улице удалялись две стандартные технички Toyota, набитые вооруженной шпаной, несколько мотоциклов и один небольшой серый грузовик, заваленный техникой, чемоданами и коробками. От борта грузовика тянулись веревки, к каждой из которых были привязаны пленные. Не зомби, а живые парни и девушки, плелись за машиной, подгоняемые вооруженными людьми. Замыкали процессию четыре бойца с мачете, которые то пинали пленных, то кромсали одиноких мертвяков, появляющихся из переулков.
Фууух, кажется пронесло. Я огляделся на трупы зомбаков, оставшихся после прохода колонны. Жестко парни идут, буквально выжженная земля за ними. Но это мне на руку, пока они едут в сторону «модных», я спокойно пройду по очищенной территории.
Выждал еще несколько минут, но никак не мог выкинуть пленных из головы. Вроде никто они мне, и своих дел полно, плюс травмы, плюс количество врагов, итого хреновый расклад. Да и не обязан я им ничем.
Вот только что же так хреново было смотреть на этих заплаканных женщин и избитых мужиков. Не наши, от слова совсем — какое-то местное чернокожее племя. Но, сука, как же гадко это все. В городе болезнь, мертвые оживают, а они вместо того, чтобы помогать, людей в рабство гонят. Я чуть не взвыл, когда к колонне из переулка вместе с матерью вывели того самого паренька, что кинул в меня мячик. Пацан рычал и кусался, похлеще любого зомбака, а мать в разорванном платье тихо всхлипывала. Их привязали к остальным, и колонна двинулась дальше.
До машин метров двести, можно было уже спокойно валить отсюда куда подальше. Найти какую-нибудь дыру, забраться туда и поспать хотя бы пару часов, а потом искать Катьку. Но ноги повернули не туда.
Сами, не слушая ноющую голову, потопали вдоль стеночки за колонной. Хотя слушать было некого, вместо споров, что это не моя война, в голове уже родился план. Проследить, крадучись по углам и прячась за безголовыми мертвыми телами, дождаться, когда мародеры встретятся с «модными», а то что это разные отряды я был уверен, и под шумок отбить пленных. И главное силы откуда-то взялись, будто второе дыхание открылось.
Почти все так и произошло. Когда послышались первые выстрелы, а затем и
За спину никто не смотрел, все внимание было приковано либо к пленным, либо дальше за кабину, где шел бой у торгового центра. Да и шумели изрядно, как только не боялись всех мертвяков с округи собрать. От угла, за которым я прятался, до ближайшей спины на мопеде было всего два метра. Взяв в левую руку нож, а в правой держа ТТ, я, чуть пригибаясь и максимально тихо, выдвинулся вперед. А когда на улице раздался взрыв, под шумок бросился на туземца.
Легкий удар рукояткой в затылок, обнять левой рукой с выходом ножа к горлу, прикрыться как щитом и навести пистолет в спину ближайшего бандита. Все четко, как по инструкции, туземец не вырубился, застонал и трепыхнулся, но я надавил ножом, и он притих. Больше никто не среагировал, только один из пленных смотрел на меня круглыми глазами, то ли от страха, то ли просто не верил, что есть шанс на спасение. Я кивнул ему, мол готовьтесь, сейчас на прорыв пойдем.
Пленные занервничали, стали тыкаться друг о друга и шептаться, косясь в мою сторону. И тут на меня обернулся второй мотоциклист, закричал и стал вскидывать на меня «калаш».
Тощий, как большинство местных, никакой брони, только растянутая майка без рукавов, «калаш» в его руках выглядел, как какая-то огромная «базука». Пули из ТТ прошили его насквозь, будто картонную коробку, он еще падал вместе с мотоциклом, а я уже развернулся, целясь и стреляя в следующую цель. Мой пленный вырвался, но это не была попытка сопротивления, а рефлекс от выстрелов в паре сантиметров от его уха.
Краем глаза отметил, что четвертый мародер уже не представляет опасности, пленные, набросив на того веревку, толпой допинывали задушенное тело. Я еще раз ударил своего и аккуратно, чтобы не уронить мопед, завалил тело на землю. С поднятыми руками, демонстрируя дружбу и сочувствие, подошел к толпе пленных и начал резать веревки. Дошел до пацана, освободил его и потрепал по жестким коротким волосам, а он схватился за мою ногу и зарыдал.
Эта минутка гуманизма и детских нежностей стоила мне четырех «калашей», одного мопеда и кучи других вероятно полезных вещей. Туземцы, как саранча, стоило избавиться от веревки, бросались по сторонам, сметая все трофеи. Я бросился к первому мопеду и смог заявить на него свои права только потому, что народ был занят добиванием парня, которого я только вырубил.
Злобно зыркая по сторонам, я протиснулся к мопеду, поднял его и откатил в сторону. Прислушался, пытаясь хоть что-то разобрать в гомоне и понять тон всех этих «бугульме, шагальме, тондо, бага, бла-бла-бла», и понял, что больше не слышу выстрелов из торгового центра. Зато топот и рычание приближалось со всех сторон.
— Валите все на хер! Спасайтесь! Гоу, гоу, гоу! — в принципе можно было не кричать, спасенные уже тоже сообразили, что чем быстрее они свалят, тем лучше.
<