Зараза
Шрифт:
Магазин ушел за считаные секунды, тридцать патронов, а попал я, дай бог, всего раз пять, только разозлив мутанта. Вроде ногу зацепил, он чуть сбавил скорость, заревел, неуклюже из-за раненой руки стал долбить себя в грудь, на манер гориллы, и попер на меня.
Я попятился, понимая, что достать запасной магазин не успеваю, даже метнуть в него автомат не могу, чтобы не остаться без фонарика. Спиной уперся в велотренажер, обошел его и наступил на беговую дорожку. Обошел ее, стараясь, чтобы между мной и мутантом оставалось полотно и начал долбить по панели управления, чтобы она включилась. Мутант
Я бросил автомат и стянул со штанги черный блин. Со всей дури бросил его ребром на затылок качку-переростку. Мутанта припечатало к полу, он квакнул, но все равно попытался встать. Я схватил следующий, отскочил от завалившейся в сторону штанги и ударил еще три раза. Бил до тех пор, пока не треснула черепушка, разбрызгивая в свете фонарика не серое вещество, а какое-то коричневое. Но и на этом я не успокоился, добрел до грифа, высвободил его и воткнул мутанту в грудь на манер осинового кола. И только после этого присел на стоящий неподалеку диван.
Отдышался, успокоился, размял болевшие руки. Посветил на мутанта, оказалось блины по двадцатке, как там говорится, глаза у страха велики, а мышца растянута на пределе.
Перезарядил магазин, а заодно и снял уже совсем непрезентабельный комбинезон. Осмотрел дверь, понял, что ее не открыть, вышел на середину комнаты и открыл огонь по зеркалу.
Сначала шло плохо, только сколы да трещины. Но долбя в одно и то же место и потратив целый магазин, смог проделать небольшую дыру. А потом расковырял ее грифом от штанги. Выбрался в смежное помещение, типа смотровой.
Длинный стол с компьютерами и пультом управления, похожим на диджейский, ряд стульев. Кулер с водой, кофемашина и несколько стальных шкафов с ящиками. Обычная человеческая дверь вывела в новый коридор, по обе стороны которого примерно каждые пять метров шла стальная дверь с задвижными окошками. Будто в тюрьму попал, прикрытая решетка вверху и откидная крышка на уровне пояса.
Внутренне вопя от радости, побежал к первой двери. Постучал, вскрыл окошко и тут же закрыл, увидев очередного мутанта, только хиленького еще. Все камеры по левую сторону оказались с так называемыми добровольцами. Кто-то уже серый, разросшийся, но некоторые в бреду валялись на кроватях, а один на полу, потому что вся мебель была переломана.
Я бросился на другую сторону, с каждой дверью, теряя надежду. Вскрыл первую, благо замков не было, а только засовы, до которых не дотянешься изнутри, зато снаружи заткнешь даже с занятыми руками. Комнатка небольшая, похожа на камеру в европейской тюрьме — кровать, стол, книжки, даже шахматная доска с расставленными фигурами. Владельцем камеры оказался европейский мужчина в грязном костюме с оторванным рукавом. Забился на пол возле кровати и что-то бормотал по-немецки. Я попытался его растормошить, но безрезультатно, в мутном взгляде осмысленности еще меньше, чем у мутантов. В кармане нашел бумажник с документами, оказалось что-то это какой-то финансист «Глобал корп». Может, просто свихнулся, а может, активы компании защищать пытался перед ЧВКашниками. Закрыл его обратно и побежал дальше.
Вторая камера оказалась пустой. Выматерился, выскочил в коридор и прокричал имя сестры. В ответ сразу же из двух камер послышался стук и приглушенные голоса. Но громче всех долбился мутант, в камере без мебели.
Подскочил к следующей камере — открыл окошко и позвал сестру.
— Есть кто? Катя, ты здесь?
— Ооо, глюки начались, — послышался негромкий, но довольно бодрый голос сестры, — Сижу за решеткой в темнице сырой, вскормленный в неволе орел молодой…ну или орлица, короче, не дождетесь. Глюк, свали в туман.
Нашел! Живая! Ааааа, я тебя нашел! Дома будешь сидеть теперь всю жизнь, никаких Африк, никаких командировок! Нашел, нашел, нашел!
Я не слушал, что она там бормочет, в голове фейерверком взрывалось: Нашел! Живая!
Я распахнул дверь. Катька лежала на кровати, болтая ногами и кидая теннисный мячик в потолок, на каждое четверостишье. Заметила меня, осеклась и бросилась на меня. Я только и успел заметить, что вроде цела. Похудевшая, лохматая, помятая, почти зажившая ссадина на щеке — я обнял этот теплый и такой родной комочек. Она всхлипывала все время повторяя: «Андрей, скажи, что это не сон. Ты же не глюк? Скажи, скажи, скажи!» А я гладил ее по голове и уверял, что настоящий.
Не знаю, сколько так еще могли стоять. Чувство радости и заботы переполняли, забивая даже чувство самосохранения. Зашипела рация. С ужасными помехами удалось услышать голос Сани: «Валим, движуха началась».
Я отстранился от сестры, придержал ее за плечи и быстро ввел в курс дела. Идти за мной, делать все, что говорю, падать, прыгать или молчать, когда говорю. Молча кивнула, провела пальцами перед губами, типа на замок и по-военному отдала честь двумя пальцами. Дурачится, нервничает, но я был в ней уверен. Она крепкая, боевая.
Побежали назад, вылезли через разбитое зеркало. Пробежали мимо мертвого мутанта, от вида которого Катя позеленела, но сдержалась. Вышли в лифтовой холл, где я подхватил запасных магазинов. Я вытащил Билла из лифта, видел, что сестру распирает, просыпается любопытство, но страха больше. То бледнеет, то зеленеет, но молчит.
Я не рискнул идти каким-либо новым маршрутом. Возвращался практически по своим следам. Пробежали мимо кабинета Астрид, но ее там уже не было, спугнули парочку незнакомых женщин в комбезах.
Рация молчала, на мои призывы никто не отвечал. А я гнал. Гнал Катю, чтобы быстрее выбраться из подземного корпуса, гнал дурные мысли, почему никто не отвечает.
Мы пробежали все коридоры, добежали до пандуса, и только тогда сбросили скорость. Я аккуратно, шаг за шагом вверх, всматривался в паркинг. Ожидая засады или хотя бы следов, что тело Лесли нашли. Но все было тихо.
Мы поднялись и побежали к двери. И в этом момент Катя закричала. А я будто на невидимую преграду налетел. Пропустил удар в голову, потом под колено. Упал, попытался поднять автомат, но его выбили из рук. Я не видел, лишь неясные силуэты, которые были чуточку темнее окружающего полумрака.