Зараза
Шрифт:
— Мы тебя очень любим, — бормочет вторая, выплетая пальцами нечто, весьма смахивающее на эльфийскую "увядшую розу". Да, эти заклятья я не учил, но это не значит, что я их не узнаю! Так вот, "роза" летит ко мне. Зараза эта смертельная, стоит ей лишь коснуться жертвы, а потому я скромно сметаю ее "напором воды". Это, кстати, мое личное изобретение. Почти универсальное нейтрализующее.
"Розу" я отбил. Стою и в недоумении даже руки в разные стороны развел. Нет, я знал, что пифии — что-то вроде магов. Но я предполагал, что они курят
А тут, не успеваю ступить на землю Криона, как меня встречают мощным боевым, не забывая заверить перед этим в своих трепетных чувствах к моей драгоценной персоне.
— Я люблю тебя, — доверительно так сообщает одна из девиц, приступая к плетению очередного заклинания.
Понимаю, что все, устал я отбиваться. И любовь меня как-то не вдохновляет. А потому прошу траву вдоль тропинки подняться и окутать ноги пифий. Прошу ветви деревьев сдержать им руки. Прошу листву залепить им рот. Понятия не имею, как называются эти заклинания. Частично я их в книге вычитал, частично сам доработал.
Когда пифии достаточно надежно упакованы, я могу подойти к ним с целью изучения. Теперь, когда я не обязан отбиваться, могу рассмотреть девиц подробнее. Даже копать глубоко не нужно — и так видно, они под воздействием. Заклинание мне незнакомо, но это даже хорошо. Это — вызов. Аккуратненько, потихонечку распутываю связывающие пифий нити заклинания. Частично сжигаю. Некоторые смываю. Времени это отнимает очень много, но я доволен. Во-первых, я справился с заклинанием неведомого злоумышленника, во-вторых, я просто молодец. Не думаю, что кто угодно мог вот так вот расплести все эти дурацкие завитушки. Кстати, техника очень интересна. Смутно мне знакома, но вот откуда?
Освобождаю пифий и, не надеясь особо на успех, пытаюсь их опросить о том, кто и как накладывал заклятье. Естественно, внятного ответа не получаю. Смотрят так, будто не они только что, исключительно из благих побуждений, пытались сделать из меня компостную кучу. Забавно.
Глава 4
Верлиозия
Это состояние пришло во время полета. Мысли мои были заняты составлением плана по подчинению зулкибарского побережья, и я не сразу поймала себя на том, что кувыркаюсь в воздухе, как бестолковая восьмилетка, кружа над тем самым побережьем, которое собираюсь покорять.
Я поспешила приземлиться, сложила крылья и приняла человеческий облик. Но мне не стоялось на месте. Я закружилась, подняв руки к небу. Хотелось подбежать к шумящему неподалеку морю и поиграть с волнами, позволяя им ласкать мое тело. Хотелось петь и орать от счастья, переполняющего меня. Одним словом, я вела себя, как Аргвар в брачный период.
Осознав это, я заставила себя успокоиться, села у самой воды, так чтобы прохладные волны омывали ноги, и закрыла глаза. Нельзя так себя вести. Нельзя.
Десять лет назад Аргвар преподал мне первый и единственный урок, который я запомнила навсегда. Нельзя терять голову от не драконов. Мы — драконы, можем любить только драконов. "Иначе закончишь как Ллиувердан" — сказал тогда Аргвар, для пущей убедительности, приняв драконий облик и проглотив человека, которого я любила. Или думала, что люблю. Во всяком случае, ощущения были те же самые, что я испытывала сейчас. Хотелось летать, кувыркаться в облаках, кричать от счастья, кружить и танцевать в набегающих волнах, и петь. Из-за кого? Из-за человека? Из-за незнакомого мага, виденного раз в жизни? Который, кстати, уже должен бы быть к этому времени мертв. Нет человека — нет проблемы. Драконы могут любить только драконов.
Я поднялась с песка и пошла вдоль берега. Глаза мои были пусты. Я чувствовала, как взгляд леденеет, сковывая глубоко загнанные эмоции — теплые, уютные, радостные, заставляющие парить в небе. Их не должно быть из-за человека. "Он уже мертв" — напомнила я себе.
— Какая красавица к нам из моря вышла.
— А?
Я растерянно оглянулась. Тоже захотелось взглянуть на красавицу из моря. Но там никого не было. Эти люди, преградившие мне путь, слепы? Или подвержены галлюцинациям?
— Ты, красавица, не бойся. Мы тебя не обидим.
Обращаются явно ко мне. Я — красавица? Мокрая, извалявшаяся в песке, с застывшими глазами. Я — красавица? Как мало нужно этим людям для счастья.
Опустить ресницы, чтобы скрыть заледеневший взор. Улыбнуться. Нежно-нежно. С бесконечной любовью. Слегка склонить голову набок, изображая растерянность. Задуматься над сложным вопросом: "Кто из вас умрет сначала? Ты? Ты? А может быть ты? — Умильная детская считалочка. Да, иногда Аргвар играл со мной в детские игры. — Это будешь ты!"
Быстрым змеиным броском перехватить руку, тянущуюся к моей облепленной мокрой рубашкой груди. Сломать два пальца. Вот теперь улыбаться захотелось по-настоящему. Человек орет, падая на колени. О, этот крик! Он как музыка для моей души. Ломаю еще два пальца. Жмурюсь от удовольствия и мурлыкаю:
— Кто ты?
Нет желания, да и необходимости нет применять волшебство в голосе. Он сейчас застывший и невыразительный, как и мои глаза.
— Михей, — прохрипели у моих ног.
Ответ неверный.
— Кто ты?
Ломаю пятый палец.
— Михей я! — всхлипывает он.
Он ничему не учится. Ломаю запястье и терпеливо повторяю вопрос. Он воет. Рыдает. Давится соплями и слюной. Отвратительное зрелище. Поднимаю глаза и оглядываю его спутников — троих оцепеневших от изумления мужчин. Они пятятся под моим взглядом. Заметили, как пусты мои глаза? Я им нежно улыбаюсь. Они бледнеют еще больше. Нежная улыбка на застывшем лице производит неизгладимое впечатление.