Зараженный тьмой
Шрифт:
– Вернись, негодная девчонка! – верещала Аврея, пока я все дальше убегала от смрада приюта. – Ларг! Ларг! – стала она звать сына и я тут же ускорила бег до предела.
Парень догонит меня в два счета! А я не могла вернуться в келью, не увидев реки! Я просто умру от тоски и отчаяния, если не вдохну родной и любимый запах свежести, аромат чистой и дикой природы. Кровь энге в моих жилах забурлила так, что я физически ощутила горячий поток, что придавал телу сил. Не удержалась и нарушила главное правило матушки – воспользовалась магией. Из ладоней поднимался свет, скручиваясь в шар с переливами. Я подкинула его вверх, и он тысячью блестящих крупинок растворился в воздухе. Я испытала такой восторг, что задрала пологи белого платья, которое постоянно путалось в ногах, и рванула вперед без страха на пределе сил. Ветер сорвал с лица плотную вуаль, и мир заиграл новыми красками. Влажная высокая трава хлестала по ногам, солнце припекало макушку, и я щурилась от ярких лучей и потока теплого ветра. Стройными рядами деревья указывали мне путь к реке, будто специально расступаясь перед моей свободой. Хрусталь воды заискрилась впереди, ослепляя серебром.
Я выбежала на песчаный берег и прямо в одежде ворвалась в поток реки. Тысячью ледяных иголок вода вонзилась в кожу, заставляя задыхаться от нового ни с чем несравнимого ощущения эйфории. Ничего лучше я еще не испытывала!
Совсем скоро кожа привыкла к холоду, и я погрузилась в воду по шею. В один миг тот смрад, что годами въедался в мое нутро, испарился в свежести реки. Я будто заново рождалась! Течение плавно уносило меня все дальше от берега. Я любовалась оранжевыми скалами, отдавая тело плавному течению, подчиняясь легкому потоку воды.
– Алекса! – ворвался в мой покой мужской голос. Но я не обернулась даже тогда, когда перестала ощущать дно под ногами. Река поглотила меня полностью, проникая в нос и рот. Плавать я не умела, но не боялась утонуть. Магия энге гармонировала с природой в идеальном балансе. Я наслаждалась слиянием с хрустальной рекой, но сильные руки резко вырвали меня из мягких объятий прохлады. Я вдохнула живительный воздух и распахнула глаза. Ларг крепко прижимал меня к груди, подрагивая от холода. Я смотрела на его недовольное лицо и улыбалась. Даже когда он злился, в его глубоких темно-зеленых глазах плескалась доброта. Короткие каштановые волосы почернели от влаги, а прозрачные капли воды капали с ресниц на немного впалые щеки и пропадали в уголках чувственных губ, побледневших от холода. Никогда не скажешь, что этот парнишка обладает довольно сильной магией и натаскан матушкой в зельях так, что вряд ли кто-то сможет с ним сравниться. Ларг умел даже накладывать проклятия, но не такие страшные и смертоносные, которые посылали на нордов демоны.
Мы с Ларгом выросли вместе. Он лишь на три года меня старше. Единственный сын ведуньи Авреи должен был стать достойной заменой матери. Так же, как и она, он умел снимать проклятия и постоянно варил отвратительного запаха зелья, разливая их по сосудам. Один раз в месяц Ларг выезжал на имперский рынок, чтобы продать снадобья и закупить провиант для приюта. Постояльцы платили мало за пребывание в Колыбели, а порой и вовсе жили бесплатно. Ведунья привечала у себя всех, кому нужна помощь, никому не отказывала. Строгая, но добрая, она держала в порядке огромное поместье на краю империи. Все подчинялись ее негласным правилам пребывания. До сих пор ни один демон так и не переступил порог приюта, хотя наведывались они часто. Аврея продавала им особое снадобье, которое было способно опьянить любого демона похлеще крепкой настойки. Однажды Ларг обмолвился, что снадобье вызывает в мыслях демонов картины настолько реальные и прекрасные, что увидев их лишь раз, шакалы обязательно хотели еще насладиться необыкновенным зрелищем. Они всегда приходили за ним вновь к ведунье и предлагали большие деньги за новую порцию удовольствия. Наверное, поэтому демоны не трогали приют и никогда не заходили внутрь, подчиняясь правилам матушки. Ее незатейливые, но строгие указания и смрад спасли мне жизнь.
– Ох, и достанется тебе сейчас! – ворчал Ларг.
Не спуская меня с рук, он быстрым шагом удалялся от реки.
– Это стоило того, – вздохнула я, уставившись в лазурное небо. Крохотный глоток свободы окрылил мою душу. В копилке воспоминаний появилось еще одно - светлое. Я знала, что долгими опостылевшими, вязкими, словно болото вечерами взаперти, я буду смаковать каждый миг побега, а запах свежести всегда будет витать где-то рядом.
– Я же говорил, что могу гулять с тобой на заднем дворе хоть каждый день. Только попроси, – смягчился его голос, приобретая медовый оттенок.
– Там так же дурно пахнет, как и везде, – сморщила я нос, и он рассмеялся, но потом резко посерьезнел и мотнул головой.
– Вот глупая! На тебя объявлена охота! Владыка лично хочет высосать душу из последней энге! Шакалы могли тебя почуять! Ты нарушила правила! Я видел магию, Алекса! Ты поступила плохо!
– отчитывал он меня словами матушки.
Я понимала, что он прав, знала, что совершила глупость, рискнув жизнью, но без глотка свободы и минуты не смогла бы пробыть в Колыбели!
У деревянных ворот нас встретила Аврея. Тучная женщина вытерла руки о передник и вперила их в бока. Посмотрела на меня уничтожающим взглядом зеленых глаз и наспех накинутый на голову цветастый платок слетел, оголяя седину ее волос.
Ларг поставил меня на ноги и отошел на шаг назад, будто боялся, что гнев матушки заденет и его. Промокшая насквозь ткань противно липла к коже. Я дрожала от холода, что нес собой легкий ветерок, который обдувал меня со всех сторон. Длинные до пояса белоснежные волосы превратились в мокрые сосульки, что лежали поверх ткани. Я надеялась, что жалкий вид смягчит матушку, но не тут-то было!
– Ах ты паршивка! – начала тираду ведунья. Я виновато склонила голову и получила затрещину по затылку.
Матушка затолкала меня во внутренний двор, и Ларг закрыл за нами ворота.
– Я говорила, что продам тебя в имперский трактир! – подгоняла она меня сзади излюбленной страшилкой. – Негодница! Продам! Помяни мои слова! Будешь плясать для матросни за чашку супа! Узнаешь, что такое жить в рабстве! – я часто говорила матушке, что живу, будто в плену, а она все отмахивалась, начиная причитать о том, что я понятия не имею о рабстве.
– Или сразу шакалам тебя отдать?! Паршивая девчонка! Пусть сожрут тебя на ужин! Пусть! Непослушная! Свободы ей подавай! Позоришь меня на все поместье! – положила мне на голову цветастый платок, прикрывая лицо и волосы от любопытных глаз проклятых. – Будешь сидеть в комнате! Неделю! Только попробуй нос высунуть! Я тебе задам трепки!
Ларг поравнялся со мной и взял за руку, крепко сжимая ладонь в поддержке.
– А ты! – не унималась она, переключив внимание на сына. – Не смей к ней приходить! Пусть одна сидит, паршивка такая! Плохо ей! Воняет ей!
Мы подошли к порогу кельи, и я вновь погрузилась в смрад варев, что бурлили в уличных котлах. Как же не хотелось переступать порог деревянной постройки и окунаться в сизый дым снадобий, что расползался по стенам и потолкам, впитывался в простыни, шторы, одежду. Уже в коридоре я ощутила, как запах вновь въедается в мои волосы, проникает в ноздри, заполняет легкие. От свежести реки не осталось и следа. Настроение испортилось, погружая меня в знакомую до боли апатию.
Ларг выпустил мою ладонь, и я обреченно подошла к лестнице, ведущей на второй этаж кельи. Зашагала вверх и услышала за спиной голос матушки:
– Без ужина сегодня останешься! Подумай над своей выходкой, Алекса! Ты не только себя поставила под удар, но и всех нас!
Я молча дошла до своей комнаты и картинно хлопнула дверью. Только так и могла высказать негодование. Перечить матушке себе дороже! Тем более она права во всем. Аврея защищала меня все эти годы, рискуя собой и сыном. Владыка грозился уничтожить каждого, кто посмел укрыть у себя энге. Она берегла меня, как ценное сокровище, запертое в шкатулке, и верила, что однажды могущество Владыки падет, и я смогу возродить расу энге, но из года в год ряды демонов пополнялись, а поиски не прекращались. Матушка старалась скрасить мою жизнь, которая становилась все невыносимее. Порой мне казалось, что лучше бы демоны уничтожили меня в тот день в лесу. А иногда мне было настолько тоскливо, что хотелось выйти из приюта и сдаться Владыке Хара-Шели добровольно. Если бы не Ларг и постояльцы Колыбели, что украшали вязкие вечера рассказами и играми, я бы завяла, словно цветок без влаги. Сущность энге металась внутри и искала выход. Я едва сдерживала магическую силу. Это настоящая пытка изо дня в день бороться с собой, чтобы ничем не выдать свою сущность.