Зарево над Аргуном
Шрифт:
Полуян махнул рукой, подавая команду группе рассредоточиться влево.
Пять минут спустя стрелки заняли прекрасную позицию, с которой просматривались стрелковые ячейки боевиков, выложенные полукругом брустверами из камней. Со стороны, где расположилась группа, ячейки были полностью открыты. В устье потока, впадавшего в речку Мешехи, виднелся бетонный колпак. Его чеченцы даже не пытались замаскировать, поскольку появление артиллерийских орудий в этих местах вряд ли стоило ожидать. Зато под обстрелом пулеметчика или гранатометчика, находившегося в укрытии, оказывалась вся узкая
У центральной ячейки на склоне собрались в кружок пятеро бородачей. Шестой безвылазно сидел у пулемета в бетонном укрытии. Здесь в глубоком тылу, надежно прикрытые горами со всех сторон, никто из них не чувствовал опасности. Изредка прилетавшие сюда штурмовики и вертолеты федеральных войск мелким оборонительным позициям боевиков не угрожали. Для бомбежки они выбирали крупные объекты и дорогу, проложенную по ущелью Аргуна в сторону дружественной Грузии.
Боевики о чем-то оживленно беседовали. Двое из них курили.
Стрелять в людей, спокойно сидевших и дымивших сигаретами, по канонам рыцарства и гражданской морали неудобно. Однако война в двадцатом веке не придерживалась добродетелей, не руководствовалась велениями чести и совести. "Иду на Вы!" - это история. Более того, история сомнительная. Все, кто взял на прицел беззаботно куривших боевиков, знали: промахнись ты, они не промахнутся.
Все ждали одного: выстрела Тарана, которым тот должен был снять боевика, укрывшегося в колпаке. Даже оставшись один, он мог сорвать хорошо продуманную акцию.
Таран, заняв позицию, первым делом расчистил сектор обстрела. Он знал, как нервируют стрелка казалось бы незначительные мелочи - сучья, мотающиеся перед глазами, камни, оказавшиеся на линии прицеливания и отвлекающие взгляд. Чистая линия визирования цели - одно из важных условий меткого выстрела.
Таран напряженно всматривался в прицел. Пулеметчик был надежно прикрыт толстым слоем железобетона и в амбразуре лишь изредка появлялась его спина, обтянутая бронежилетом. Конечно, лучше всего было бы подловить его, когда он выглянет в амбразуру, но время шло, а этого не происходило.
Солнце близилось к полудню. Боевики, исправно соблюдая обряды, уже дважды совершали намаз. Три раза в колпаке сменялись пулеметчики, но ни разу при смене оба одновременно не выходили из укрытия.
Приходилось терпеливо ждать.
Любая война состоит из боев и сражений. Любой бой связан с кровопролитием.
Первая чеченская война стала для истории эталоном бездарности нового поколения молодых российских военачальников. К этому времени они уже успели провести радикальные военные реформы. Разворовали и разбазарили вооружение и боеприпасы Советских вооруженных сил. Военные академии преобразовали в университеты. Потрясая мир лицемерием, создали первый в мире "Гуманитарный военный университет".
На поле боя, придавая взаимоистреблению вид гуманности выплеснулась волна словоблудия.
Война против регулярной армии самопровозглашенной республики Ичкерии, обладавшей современным вооружением и собственной тактикой, была названа "антитеррористической операцией". Бои против формирований сепаратистов получили названия "операций по вытеснению" и "зачисток местности". Одного не могли и не могут объяснить наши военные "гуманитарии", почему такие жертвы понесла и несет российская армия, если велась всего лишь операция против лиц, похожих на террористов.
В группе Полуяна никто не обманывал себя. В бою огнем и ударом дается ответ на один вопрос: кто кого. Если врага не убьешь ты, враг убьет тебя. И никакие гуманные прокладки с крылышками или памперсы не скроют этой жестокой истины.
В один из моментов пулеметчик в бронеколпаке чуть нагнулся. Таран в прицел увидел его горло, не прикрытое защитным жилетом.
Пять боевиков, коротавших время за разговорами, выстрела не услышали и потому не поняли, что произошло. А возможности выяснить в чем дело им не дали.
Это не было двусторонним боем. Это был расстрел, исполненный с типичным для чеченцев-боевиков коварством и жестокостью. Действо кровавое, но необходимое, отработанное в смертельных стычках с противником, а не в аудиториях гуманитарного военного вуза. Не даром же говорят: с волками жить...
Бритвин попал точно в ложбинку на затылке араба, который направился к бронеколпаку на смену пулеметчику. Моджахед умер раньше, чем успел взмахнуть руками. Он рухнул как подрубленный на камни лицом.
Полуян срезал третьего моджахеда, который первым среагировал на падение товарища. Он вскочил, чтобы броситься на помощь упавшему, когда пуля ударила ему в позвоночник.
По одному выстрелу затратили на свои цели Резванов и Столяров.
Только Ярощук сделал два выстрела. Его моджахед в момент первого нагнулся за автоматом, и пуля прошла мимо. Вторая попала в цель.
Главное, чего добивался Полуян, было сделано: над ущельем не прозвучало ни одного выстрела. Оружие, которым пользовалась группа, имело надежные заводского производства глушители. В этом была острая необходимость. Догадайся хоть один из моджахедов пальнуть хотя бы в воздух, звуки стрельбы долетели бы до усадьбы шейха и там на них обязательно обратили бы внимание. А это усложнило бы задачу.
Нет, никто не пальнул.
Над полем боя, над ущельем царила тишина, а в поднебесье, никем не потревоженный, раскинув крылья, широкими кругами парил орел.
Убрав трупы, группа разделилась на две части.
Полуян, Столяров и Ярощук остались на блокпосту, чтобы к ночи выйти в тыл усадьбы шейха.
Резванов, Таран и Бритвин кружным путем направились через горы к кошаре, куда на ночь пастух Мухаммад пригонял отару.
* * *
В сумерках чабан Мухаммед Рахим загнал овец в загон и сам сел на плоский камень, чтобы растереть болевшую ногу. В последнее время судороги все чаще сводили икры даже в состоянии покоя. Боль при этом случалась такая, что темнело в глазах и хотелось завыть по-волчьи тоскливо во весь голос. Чтобы смягчить страдания, приходилось вскакивать с ложа и вставать, перенося вес тела на болевшую ногу. Тогда судорога медленно уходила, но икра в том месте, которое только что нестерпимо болело, ещё некоторое время ныла, как потревоженный зуб.