"Зарубежная фантастика 2024-9". Компиляция. Книги 1-19
Шрифт:
— Мы схватили изменницу, господин. Это она возглавила восстание, если его можно так назвать, — а мы ни в чем не повинны.
Предводитель кивнул и подошел к Райван. Она взглянула в его раскосые лиловые глаза.
— Стало быть, и надиры теперь заодно с Цеской?
— Как твое имя, женщина?
— Райван. Запомни его, варвар, ибо мои сыновья вырежут его на твоем сердце.
— Как, по-твоему, мы должны поступить с ней? — спросил всадник у Ворака.
— Убейте ее, чтоб другим неповадно было. Измена карается
— А ты, значит, человек верный?
— Да. И всегда был таким. Это я первым донес о восстании в Скодии. Вы должны знать меня — меня зовут Ворак.
— А эти люди, что с тобой, они тоже верны престолу?
— Как нельзя более. Мы все — преданные сторонники Цески.
Всадник снова обернулся к Райван:
— Как им удалось захватить тебя, женщина?
— Все мы совершаем ошибки.
Он поднял руку, и тридцать конников в белых плащах окружили толпу.
— Что вы делаете? — воскликнул Ворак.
Предводитель вынул из ножен меч и попробовал острие большим пальцем. А потом он крутнулся на каблуках, сталь блеснула в воздухе, и голова Ворака с выпученными от ужаса глазами свалилась с плеч.
Она подкатилась к ногам предводителя, а тело Ворака с хлещущей из шеи кровью осело на траву. Вся толпа, как один человек, упала на колени, моля о милосердии.
— Молчать! — проревел гигант в черной маске, сидевший на гнедом мерине.
Крики стихли, хотя там и сям еще слышались сдавленные рыдания.
— Я не собираюсь убивать вас всех, — сказал Тенака-хан. — Вас отведут в долину — ступайте и замиряйтесь с Легионом, если охота. Желаю всяческой удачи — она вам понадобится. Вставайте и убирайтесь.
Толпа под конвоем Тридцати двинулась на восток. Тенака развязал Райван руки.
— Кто ты? — спросила она.
— Тенака-хан из рода Бронзового Князя, — с поклоном ответил он.
— Ну а я из рода Друсса-Легенды, — подбоченилась она.
Муха прогуливался в одиночестве в садах Гатере, что за городской ратушей. Сначала он слушал, как Тенака и Райван обсуждают будущую битву, но, будучи не в состоянии предложить ничего разумного, потихоньку, с тяжелым сердцем, убрался прочь. Дурак же он был, что пошел с Тенакой. Какой от него прок? Он не воин.
Он сел на каменную скамью у небольшого пруда, где резвились среди лилий золотые рыбки. В детстве Муха был одиноким ребенком. Ему нелегко жилось со вспыльчивым Оррином — особенно тяжело было сознавать, что дед возлагает на него, мальчика, все свои надежды. Их семью преследовал злой рок, и Муха остался последним в роду, если не считать Тенаки-хана — а его мало кто считал.
Но Арван — как звали тогда Муху — привязался к юному надиру и все время терся около него, слушая его рассказы о степной жизни. Восхищение, которое мальчик питал к юноше, перешло в преклонение той ночью, когда в комнату Арвана проник наемный
Весь в черном, в черном капюшоне, убийца подошел к кровати и зажал Арвану рот рукой в черной перчатке. Арван, чувствительный шестилетний мальчуган, от страха лишился чувств, и только холод, коснувшийся лица, привел его в себя. Он открыл глаза и посмотрел с крепостной стены на камни далеко внизу. Он дернулся в чужих руках и почувствовал, что пальцы разжимаются.
— Если тебе дорога жизнь, не делай этого! — раздался чей-то голос.
Убийца, тихо выругавшись, снова сжал пальцы.
— Ну а если я оставлю его в живых? — глухо спросил он.
— Тогда и ты будешь жить, — сказал Тенака-хан.
— Я убью вместе с ним и тебя, мальчишка.
— Что ж, дерзни. Испытай свое счастье.
Несколько мгновений убийца колебался. Потом медленно поднял Арвана на стену, поставил на камень и исчез во мраке. Арван подбежал к Тенаке, а юноша вернул меч в ножны и прижал мальчика к себе.
— Он хотел убить меня, Тани!
— Я знаю. Но теперь он ушел.
— За что он хотел меня убить?
Тенака не знал этого. Оррин тоже не знал, но с той поры у двери Арвана поставили часового, и страх сделался его всегдашним спутником...
— Добрый день.
Муха поднял глаза — у пруда стояла молодая девушка в свободном платье из легкой белой шерсти. Ее темные волосы слегка вились, зеленые глаза отливали золотом. Муха встал и поклонился.
— Почему вы такой мрачный? — спросила она.
— Скорее меланхоличный, — пожал плечами Муха. — Кто вы?
— Равенна, дочь Райван. Почему вы не там, вместе с остальными?
— Я ничего не понимаю в войнах, кампаниях и битвах, — усмехнулся он.
— А в чем вы понимаете?
— В искусстве, литературе, поэзии и других прекрасных вещах.
— Вы отстали от времени, друг мой.
— Муха. Зовите меня Мухой.
— Странное имя. Вы что, ходите по потолку?
— В основном по стенам. Не хотите ли посидеть со мной?
— Разве что недолго. Меня послали с поручением.
— Ничего, поручение подождет. Скажите — как так вышло, что восстание возглавила женщина?
— Чтобы понять это, надо знать матушку. Она из рода Друсса-Легенды и не боится никого и ничего. Однажды она прогнала барса с одной лишь палкой в руках.
— Ошеломляющая дама.
— Да, она такая. Она тоже ничего не понимает в войнах, кампаниях и битвах, но она научится. И вам бы тоже следовало.
— Мне больше хотелось бы получше узнать вас, Равенна, — сказал он, пуская в ход свою обезоруживающую улыбку.
— Вижу, некоторыми кампаниями вы все-таки интересуетесь, — ответила она, поднимаясь со скамьи. — Приятно было познакомиться.
— Погодите! Могли бы мы встретиться снова? Вечером, например?
— Возможно — если вы оправдаете свое имя.