Зарубежный детектив 1979

Коллектив авторов

– Негодяй, я не желаю разговаривать с тобой. Наглый грабитель! Если хочешь остаться живым, убирайся отсюда не­медленно! Обещаю перед бурханом никому об этом не до­кладывать.

– Перестаньте молоть вздор. Я не шпион, подобный вам, го­товый за деньги на любую подлость. Я патриот, защищающий свою землю от таких паразитов, как ты. Сдавайся по-хороше­му, — потребовал Балдан.

Словно в ответ над ухом у него просвистел топор, и Буянт сделал бросок вперед. Но на этот раз Балдан успел предупредить нападение китайца мощным ударом в челюсть и в скулу. Китаец упал навзничь и лежал неподвижно. Балдан быстро связал его по рукам и по ногам, обыскал. Потом поднялся по лестнице

в дом китайца и из окна посветил фонарем Гомпилу.

— А я уже совсем забеспокоился. Что-то очень долго...

– Китаец этот — зверь матерый. Страшной силы человек. У него не руки, а клещи. Чуть не задушил меня.

– Смотрите, скоро рассвет. Летом ночи короткие. Что теперь делать будем?

– Идите за мной.

– Этот тип-то где?

– Где ж ему быть? Здесь.

Балдан с Гомпилом спустились в погреб.

— Смотрите, вот так погреб! Прямо жилая комната! Опытный волк. Ишь где себе логово устроил, всего сюда натаскал. Видать, в тревожное время здесь отсиживался, — не переставал удив­ляться Гомпил. — Разжирел на нашем мясе, карманы деньгами набил, у-у-у, поганый, сколько лет нашу землю топтал...

В углу на земляном полу возился и дергался Буянт, пытаясь освободиться от пут.

– Послушайте, освободите меня, отпустите! Все сделаю, что пожелаете. Озолочу! — умолял китаец, увидев за спиной Балда­на водовоза и только теперь по-настоящему поняв, что Балдан не Балдан.

– Хватит дурака валять, — прервал его Балдан, — выкла­дывайте все шпионские сведения, которые собрали. Быстро, ну!

— Развяжите веревки сначала.

Буянт поставил на лавку ящик с проявленными фотоплен­ками, несколько фотоаппаратов, достал им же составленную подробную карту местности с указанием важных объектов, ко­лодцев, родников, дорог и пастбищ.

— Послушайте, простите меня. Вы должны попять, что я не желаю зла Монголии. Мне обещали награду, а я хотел спокойно дожить до старости, не думая о куске хлеба. Если хотите, я все это могу уничтожить собственными руками, — заюлил китаец.

– Сообщите, каким образом и где собирались переходить гра­ницу? И не вздумайте врать!

– Я скажу правду. Через границу меня должен был перепра­вить старший брат жены богатого Лувсана лама Лодон по при­казу хамба-ламы Содова. Ему Лодон присягнул перед образом бурхана. Завтра в полночь Лодон должен прийти с оседланным конем в этот хашан и подать условный знак, позвенев стреме­нами.

Балдан еще раз осмотрел вещи, выложенные китайцем на лавку.

— Это все? — строго спросил он.

– Нет-нет. Я забыл кое-что еще. Сейчас принесу, — и Буянт опрометью бросился в угол.

– Стой! Ни с места! Вы арестованы. Сопротивляться не со­ветую. В случае сопротивления стреляю. — Балдан держал ки­тайца под прицелом. — Гомпил, свяжите ему руки за спиной и обшарьте хорошенько тот угол.

Быстро исполнив приказание Балдана, Гомпил отодрал две доски и извлек тяжелый брезентовый мешок. Осторожно развязав его, вытащил несколько гранат, пару наганов, патроны, приспо­собление для фотографирования на дальнем расстоянии, обору­дование для проявления фотопленки и печатания фотографий, толстую тетрадь в кожаном переплете.

Обыскали и дом. В матраце, на котором спал китаец, обнару­жили много японских и китайских денег. Больше обыск ничего не дал.

Балдан просмотрел фотопленку при свете лампы. Почти весь восточный район был сфотографирован, на каждой части стоял номер и индекс. Особенно четко выделялись дороги, ведущие в глубь страны. Балдан перелистал тетрадь. Скорее всего это был дневник шпиона. По-китайски скорописью сюда были занесены поручения хамба-ламы и хубилгана Довчина, сроки их выполне­ния, записано краткое содержание бесед с ними. В одной из та­ких записей значилось: «Хуб. Д. Настал момент ввода япон. во-оруж. сил. Мы уже в сост. всеми силами и средствами оказать иомощь япон. войскам. Продовольствие, гужевой транспорт — в готовности. Ввод япон. войск по Керуленскому напр, — к сто­лице...»

Балдан перевел написанное по-монгольски.

– Ха! — воскликнул Гомпил. — Ишь чего захотели! Кто это япошкам продовольствие и лошадей наготовил? А вот этого не видели? — Он показал увесистый кукиш. — Да араты за народ­ную власть сколько жизней положили! Ну и продаяшые нее шку­ры эти китайцы.

– Не горячитесь, Гомпил. Их судить будет народ. Ну а вы что скажете, господин японский приспешник? Неужто так быст­ро надеетесь народно-революционную власть одолеть?

– В лоб, конечно, трудно будет. А в обход можно попробо­вать. Что у аратов есть? Да ничего, кроме кнутов. А разве кнут устоит против пулеметов? Смешно и говорить. Ламы из монасты­ря Святого Лузана воздвигают субурган. На днях объявят все­народно. Вся округа — сплошь верующие. И все самое ценное — золото, деньги, снаряжение для лошадей, одежду, а некоторые даже единственную юрточку, — все они отдадут на воздвижение субургана, чтобы удостоиться в трех коленах рода благословения господня. Вы ведь сами знаете. Ну что у них останется? Ха-ха-ха. Даже приличного ножа не останется. Так-то.

– Гомпил, останешься здесь до вечера. Днем этого типа до­ставить в центр незамеченным нет никакого способа. А я тебя навещу и принесу поесть.

– Хорошо. А как же с водой? Кто вместо меня привезет воду?

— Это я беру на себя.

Балдан запер двери хашана, проверил, хорошо ли завален жердями лаз, и побежал домой, быстро привел себя в порядок. Накинув дэли со стоячим воротником, скрывавшим черные пятна от пальцев китайца, отправился к хамбе. «В это время он как раз читает молитвы, запивая их утренним чаем, и бывает в хо­рошем расположении духа», — размышлял он.

Просунув голову в дверной проем юргы настоятеля и поже­лав ему всех благ, сообщил, что водовоза отправил с поручением и что на сегодняшний день воду привезет другой. Хамба кивнул головой, продолжая шептать молитвы и перебирать четки.

7

В нескольких километрах от монастаря Святого Лузана в па­ди между отрогами гор, покрытых редколесьем, два всадника по­или у родника лошадей. В одном из них, одетом в просторный длиннополый дэли из дешевой ткани — далембы — с длинными рукавами и широкими обшлагами, скрывающими кисти рук, ка­кие обычно носят худонские скотоводы, нетрудно узнать Балда­на. Другой — коренастый, крепко сбитый парень по имени Ванчиндорж.

– Как только узнал, что нужен вам, сразу в седло и галопом до самого родника без передышки. Знаю, что просто так не по­звали бы.

– Благодарю. Хорошо, что вам сообщили вовремя. Жаль толь­ко, что не догадались взять запасного коня. Но это дело попра­вимое, лошадь достать можно. Как незаметно доставить китай­ца — вот вопрос.

– Разве что ночью. Среди бела дня никак не выйдет, чтобы незаметно.

– Ночью так ночью. Ничего не поделаешь. Справитесь один? Китаец этот — зверь коварный. Гомпила бы с вами послать, но тут может осечка выйти. Хамба слишком хитер, да и неглуп. Заметить может. Все же пусть Гомпил проводит вас немного. Так будет спокойней. А теперь прощайте.