Заря Амбера
Шрифт:
– Ванны будет довольно, – сказал я. – Ну и куда же?..
– Как только вода будет готова, мальчик вас позовет.
– Отлично. Тогда у меня все.
– Хорошо, лорд.
Анари вышел и затворил за собою дверь. Тяжелые старые петли негромко заскрипели. На миг во мне ожил солдат, и я подумал: «Отлично, значит, никто не подберется ко мне незамеченным».
Я снял перевязь, положил ее вместе с мечом на ближайшее кресло, а сам уселся и стянул сапоги. Хорошо все-таки побыть одному. Я закинул сапоги в угол у двери, а сам прошелся по роскошным покоям, восхищаясь деталями отделки, сверканием лепнины и резьбы, картинами и гобеленами. В конце концов я плюхнулся на кровать, раскинув руки, и утонул в перине. Мягко... Давно я не спал на такой мягкой постели. Она даже удобнее, чем постель Хельды.
«Теперь бы еще найти женщину, которая согреет постель, и я с легкостью назову это место домом», – решил я и зевнул. Но тут в приятные размышления проник отзвук вины. Королю Эльнару и Илериуму по-прежнему грозила опасность, а Дворкин обещал, что поможет положить конец этой войне. Как только мы встретимся, нужно будет надавить на него – пусть объясняет, что к чему. В конце концов, у меня тоже есть долг.
Полтора часа спустя, как следует отмокнув в горячей ванне и вымыв из тела застарелую усталость, я вернулся к себе в покои, чтобы малость вздремнуть.
За время моего отсутствия, как я выяснил по возвращении, здешние слуги потрудились на славу. Мои сапоги были начищены до такого блеска, что если б их увидел мой ординарец, он позеленел бы от зависти. К мечу тоже отнеслись с подобающим вниманием: украшенный золотой и серебряной насечкой эфес был великолепно отполирован, а когда я извлек меч из ножен, то обнаружил, что он смазан. Я и сам не справился бы лучше.
Я еще раз подумал, что такая жизнь мне определенно нравится, и зевнул во весь рот.
Еще когда я полез мыться, слуги унесли мой наряд, пропитавшийся кровью и потом, и принесли взамен длинный черный халат, который сейчас и был на мне. Анари еще не доставил обещанную одежду. Впрочем, я его за это не винил. У старика наверняка хватает хлопот и без меня.
Поскольку до ужина заняться было нечем – да и надеть нечего, – я завалился в постель. И сразу же уснул как убитый.
Некоторое время спустя, когда уже начало смеркаться, я проснулся – мгновенно, в долю секунды.
Я услышал какой-то шум. И было в нем что-то достаточно неладное, чтобы встревожить и разбудить меня.
И снова из другой комнаты донесся тихий стук в дверь – такой тихий, что я едва его не прослушал. Потом скрипнули петли, и дверь медленно отворилась... медленно и осторожно.
Кто-то пытается прокрасться ко мне? Ну, вряд ли адские твари сумеют сюда пробраться...
Я уселся и инстинктивно потянулся за мечом. Но его не было. Я же оставил его в другой комнате!
– Лорд! – донесся до меня старческий голос. Но это был не Анари. – Лорд Оберон!
– Я здесь.
Поднявшись, я обнаружил, что на мне по-прежнему все тот же черный халат, который я накинул после купания. Я завязал пояс потуже и вышел в главную комнату, потянувшись на ходу.
– В чем дело?
В дверном проеме стоял старик преклонных лет, облаченный в замковую ливрею. В руках он держал серебряный поднос, накрытый полотенцем. По моим прикидкам, ему было не меньше семидесяти. Несомненно, он служил моему отцу столь же долго, как и Анари. Старик улыбался, сердечно и кротко.
– Прошу прощения, лорд Оберон, – сказал он слегка надтреснутым голосом. – Я – Инвиниус, цирюльник. Леди Фреда сказала, что вам до ужина нужно побриться и постричься.
Я провел пальцами по подбородку, покрытому густой щетиной.
– Очень мило с ее стороны.
– Ее светлость очень добра, – пробормотал старик. – Я ее помню еще с тех времен, когда она была малышкой.
Он поставил поднос на столик и снял полотенце. Под ним обнаружились два куска мыла, несколько бритв разной длины и коллекция стеклянных флакончиков – наверное, всяческие лосьоны и духи. Старик без лишних вопросов потащил одно из кресел к окну.
– Я сам передвину, – сказал я и поспешил на помощь. В конце концов, не в его возрасте двигать мебель.
– Не нужно, лорд, – возразил Инвиниус. Последний рывок, и он установил кресло у окна, на то место, куда падали последние лучи света. – Пожалуйста, лорд, садитесь.
Я уселся. Инвиниус тем временем отправился ко мне в спальню, взял там маленький столик с умывальником и кувшин с водой и, медленно двигаясь, потащил все это сюда.
– Может, помочь? – спросил я, привставая.
– Нет, лорд, – отозвался он с негромким смешком. – Вы очень любезны, но, право же, я занимался своим ремеслом, когда вас еще и на свете не было. Пожалуйста, не волнуйтесь. Через минуту я буду к вашим услугам.
Я уселся на место. Конечно, вид у Инвиниуса такой, словно на него дунь, он и рассыплется, но у старика есть своя гордость. И он явно осознает пределы собственных сил. Крякнув, он поставил столик рядом с креслом. И при этом не пролил ни капли воды из кувшина.
Я распахнул воротник халата пошире, с довольным вздохом вытянул ноги и пошевелил пальцами. И вправду, неплохо бы наконец побриться и постричься. Последний год я брился в основном на скорую руку, в перерывах между боями, и, боюсь, это заметно.
Инвиниус плеснул в тазик воды, взял с подноса мыло и ловко взбил в тазике мыльную пену. Затем он укутал мне грудь и плечи полотенцем и нанес на подбородок, щеки и шею обильный слой пены. Пока щетина моя отмокала, Инвиниус выбрал среди разложенных на подносе бритв самую длинную – длиной почти с его предплечье – и принялся править ее на длинном кожаном ремне, до этого свисавшем у него с пояса.
К удивлению моему, я обнаружил, что могу прямо тут и заснуть. Я опустил веки. Свежий запах мыльной пены и размеренное шуршание бритвы о ремень действовали убаюкивающе. Вот они, радости цивилизации... «Да, я и вправду могу очень быстро привыкнуть к жизни в Джунипере», – подумал я с легкой улыбкой.