Заря джедаев: В бесконечность
Шрифт:
— Какая сложная натура у дже'дайи, — отозвался Тре, и она не могла не улыбнуться его легкомысленному тону. Этот тви'лек раздражал ее. Но в нем было что-то невероятно симпатичное.
— Мне по-прежнему не нравится, что ты тут сидишь, — напомнила девушка.
Он взглянул на нее, но промолчал. Гудок на контрольной панели предупредил об опасности столкновения.
— Тре, пожалуйста, держись, — подчеркнуто произнесла она.
Затем швырнула корабль в пике. Они пронеслись под одним из огромных зданий с садом на крыше, облетая мощные «ноги», поддерживающие эту удивительную конструкцию; затем следопыт
— Храм в километре от нас.
Девушка сверилась с картой, где храм Даи-Бенду отмечал туманно-зеленый цвет.
— Ты всерьез собираешься приземлиться на крышу?
— Нет. Я изменила свое решение. Слишком демонстративно.
— Отлично!
— Мы влетим через главный вход.
Тре даже не ответил, но его потрясенного молчания было достаточно. Он схватил привязные ремни и застегнул их на груди и на бедрах.
Ланори знала, что собирается выполнить опасный маневр, но время поджимало. На крыше храма их сразу заметили бы; и она уже приняла решение, верное или нет, что не станет тратить время на урегулирование ситуации дипломатическим путем. Дэл и «звездочеты» уже знали о ее прибытии, и, что бы там они ни планировали, они попытаются ускорить процесс. Придется проявить находчивость.
Здание было низкое, большое, прямоугольное, с башенками по четырем углам островерхой крыши. Сажая «Миротворец» на широкий двор перед храмом, Ланори «прощупала» строение в поисках Дэла. Она понятия не имела, сможет ли почувствовать брата, но должна была попытаться. Она волновалась. Боялась того, что может принести с собой эта встреча.
Очередной предупредительный сигнал корабельного компьютера вернул Ланори в реальность, и она обнаружила, что ее концентрация «поплыла». Она едва не врезалась в землю.
Присутствовавшие разбегались от корабля, бросая вещи и пытаясь найти укрытие. Мощные двигатели вызвали яростные пыльные вихри, скамьи расшвыряло по всему двору. Деревья гнулись и теряли листья. Дже'дайи плавно провела «Миротворец» перед храмом, пока не заметила деревянные двери главного входа. Достаточно широкие. Закрытые. Но у нее мощный корабль.
Слегка подав «Миротворец» вперед, она носом корабля разбила двери вдребезги, задев заодно изрядный кусок каменной стены. Затем опустила корабль на землю; нос его остался в храме, остальной корпус снаружи. Вряд ли ее действия можно назвать незаметными, но она не собиралась оставаться здесь надолго.
— Стальной Хольг, не выключай двигатели. Может быть, нам придется улетать в спешке. Тре, ты идешь?
Он взглянул на нее, лекку изобразили несколько слов, способных вогнать в краску его матушку. Ланори ухмыльнулась.
Дэла тут не было. Никого не было. Но совсем недавно — были.
В храме имелся один большой центральный зал, который окружало множество более мелких комнат. Все огромное помещение, все его стены и потолок были расписаны ярчайшими фресками, изображавшими религиозные сказания и историю Даи-Бенду. Сквозь высокие витражные окна проникали разноцветные лучи восходящего солнца. Нос «Миротворца» потрескивал, остывая, корпус покрывали цветастые пятна света, а вокруг валялись обломки древних деревянных дверей храма.
В некоторых маленьких комнатках они обнаружили свидетельства того, что в них недавно жили.
По полу были разбросаны спальные валики. На длинных столах лежала недоеденная пища, холодная, но не засохшая. В некоторых из лишенных окон внутренних помещений до сих пор горели свечи. Тут и там валялись обломки спешно разбитого оборудования.
И в одной из маленьких комнат Ланори нашла кое-что, оставшееся от Дэла.
— Проверь другие комнаты, — распорядилась она.
— Они исчезли, — констатировал Тре. — Должно быть, Кара их предупредила.
— К чему рассказывать нам, где они, а затем предупреждать их? Проверь другие комнаты. Надо понять, куда они подевались.
Должно быть, Тре уловил нечто в голосе дже'дайи, поскольку не стал спорить и даже не отпустил ни одной остроты. Он испарился, и девушка услышала, как его шаги отдаются эхом в храмовом зале.
Казалось бы, мелочь. Дэл всегда любил фрукты, особенно маблоки — пикантность их сладкой мякоти придавала острая нотка множества мелких семечек. Он всегда догрызал до самой большой косточки в центре и выкладывал такие косточки друг за другом, пока не получался круг. Иногда круг составляли пять-шесть косточек, иногда их было больше пятнадцати.
На полу лежало девять, и круг остался незамкнутым. Если бы брат хотел оставить знак для Ланори, он наверняка закончил бы круг. Но последняя косточка валялась в стороне, будто брошенная в спешке.
Ланори пристально смотрела на незавершенный круг; ей хотелось, чтобы его концы сошлись. По крайней мере так она поняла бы, что Дэл знает о ее погоне за ним и манит сестру за собой, предлагая ей состязание, как когда-то раньше.
— Не так, — прошептала она. — Тогда все было по-другому.
Она слегка коснулась фруктовой косточки, затем обошла комнатку. Беспорядок. Одежда, разбросанная по полу, тарелки с засохшими остатками пищи. На каменной стене сеть металлических булавок, призванная что-то изображать. Планы? Карты? Теперь уже никак не узнать.
Она взяла куртку, прижала к лицу, вдохнула. Ничего знакомого.
Она должна знать, куда он направился, какими сведениями — если они есть — он располагает об этих древних чертежах, насколько продвинулся в создании устройства. Возможно, даже при наличии чертежей невозможно воссоздать технологию гри с необходимой точностью. Но здесь мало что указывало на то либо другое, и Ланори ощутила прилив отчаяния. Она подобралась так близко, и все же теперь Дэл мог направляться куда угодно.
Еще раз окинув взглядом комнатушку, Ланори попыталась вспомнить последнее счастливое время, которое они с братом провели вместе. Такие воспоминания часто посещали ее, особенно если мысли о Дэле так внезапно врывались в сознание. Это было задолго до их странствия по Тайтону. Давным-давно, когда они были еще детьми — маленькими и не понимающими природы вещей.
Но даже тогда он отличался.
— Мне следовало прислушаться к тебе, — прошептала Ланори. Она всегда испытывала вину за его гибель, поскольку верила, что ее упоение Силой и ее решимость подвигнуть его к тому же в конечном счете оттолкнули его. Ныне чувство вины вернулось, но уже за нечто худшее, чем смерть.