Заря страсти
Шрифт:
Когда истекли пятнадцать минут, которые он дал женщинам на сборы, майор решительно вышел из библиотеки и направился к лестнице. Если дамы и дальше будут медлить, он сам придет поторопить их.
Но именно в этот момент он увидел бледное озлобленное лицо Ривы Синклер и добродушное сухонькое лицо ее милой тети. Отвечая на вежливую улыбку мисс Лонгворт, Джефф заметил, что губы Ривы сжаты в тонкую презрительную линию, и почувствовал, как внутри его стала подниматься волна гнева. Могла бы хоть раз улыбнуться ему, вздорная девчонка!
Внезапно Джеффу захотелось сжать ее в объятиях и накрыть губами ее бледные губы, утопив ее в страстном поцелуе, но он все же взял себя в руки и сдержанно поприветствовал обеих дам.
Ночь не принесла ему покоя. Снова он лежал в кровати без сна, вспоминая во всех подробностях прошедший ужин.
По чести сказать, ужин этот оказался самой что ни на есть катастрофой.
Как же смягчить сердце этой чертовки?
Разумеется, Джеффа тронула просьба Теодоры узнать о судьбе Фостера, и он пообещал сделать все возможное, хотя прекрасно понимал, что если новости будут плохими, то Рива Синклер и вовсе сживет его со свету.
Сверху снова донесся шум, и Джефф решительно поднялся с кровати. Нет, больше он не в силах терпеть эти ужасные ночи. Он сам лично вытащит эту мерзавку с чердака и отнесет в предназначенную ей комнату!
Быстро надев брюки и рубашку, Джефф поднялся на чердак, толкнул дверь… И струя жаркого душного воздуха практически лишила его дыхания. Как она может ночевать здесь?!
Он осторожно переступил порог. В темноте что-то мелькнуло, и Джефф понял, что Рива не спала. Она села в постели, натянув одеяло до самого носа, и выкрикнула:
— Майор Бэнкс, это уже выходит за все рамки! Как вы посмели переступить порог моей комнаты? Убирайтесь сию же минуту!
Ее голос дрогнул, и Джефф почувствовал, как напряглись все его мышцы. Близость полуодетой женщины почти лишила его рассудка.
Собрав всю свою волю в кулак, он твердо произнес:
— Я сейчас уйду, мисс Синклер, и вы уйдете вместе со мной. Больше ни одной минуты вы не проведете на чердаке, не будь я Джефф Бэнкс!
— Можете угрожать мне сколько угодно, я не подчиняюсь вашим приказам!
— Маленькая упрямая… — Джефф задыхался от возмущения. Он бросился к постели и силой поставил Риву на ноги. Она растерянно смотрела на него, пытаясь взять себя в руки, но он не дал ей на это времени и, схватив в объятия, понес вон из комнаты.
— Отпустите меня сейчас же! — все еще пыталась сопротивляться Рива. — Как вы смеете?
Однако Джефф заметил, что голос ее ослабел. Казалось, даже для гнева у этой маленькой смелой женщины больше не осталось сил. Он попытался говорить спокойно:
— Глупая девчонка, как ты не понимаешь, что делаешь себе только хуже своим упрямством! Никто тебе не поможет, кроме меня, и именно от меня ты отказываешься принимать помощь. Но я положу этому конец, мисс Рива Синклер! — Джефф вновь вернулся к официальному тону: — Мисс Рива Синклер, я отнесу вас в гостевую комнату, и вы больше никогда не будете спать на этом жутком душном чердаке. Возможно, придет время, и вы поймете, что прежде всего я забочусь о вашем благополучии.
— Этого вы ни за что не дождетесь, — отозвалась Рива. — Вы можете запереть меня, но не можете заставить подчиняться!
— Если понадобится запереть вас, я так и сделаю, мисс Синклер, — заверил ее Бэнкс. — Но в ваших же интересах не доводить ситуацию до такого плачевного состояния.
На этот раз Рива ничего не ответила: она лежала в его объятиях почти бездыханная, и Бэнкс уже пожалел, что начал эту перепалку. Но как еще было заставить ее послушаться?
Спустившись в холл, Джефф отнес девушку в отведенную ей комнату. Переступив порог, он снова нахмурился. Несмотря на открытое окно, в комнате тоже было довольно душно, хотя, конечно, гораздо лучше, чем на чердаке.
Майор велел каждый вечер зажигать здесь лампу, даже несмотря на то что Рива так и не соизволила сюда переехать, поэтому в комнате было светло. Он осторожно положил свою драгоценную ношу на постель и нежно коснулся ее щеки. Ресницы Ривы затрепетали, но она так и не открыла глаз — по-видимому, бедняжка совсем обессилела.
Джефф подошел к столу, на котором стоял графин, и, налив немного воды в стакан, поднес его к губам девушки. Рива мотнула головой, но он только настойчивее придвинул стакан к ее губам.
— Что это? — почти беззвучно спросила она.
— Вода. Да пей же, черт бы побрал твое упрямство! Рива неохотно подчинилась. Начав пить, она, казалось, никак не могла остановиться и вскоре вернула Бэнксу пустой стакан.
Укоризненно покачав головой, майор окинул девушку внимательным взглядом, и ему сразу стало ясно, что она больна: ее тонкая ночная сорочка повлажнела, капли пота блестели на бледном как полотно лице. В Джеффе боролись два несовместимых чувства — желание обладать ею и желание помочь. Впрочем, он уже не был уверен, что эти чувства противоположны.
Быстро поднявшись, он достал полотенце, смочил его в прохладной воде и поднес к ее горящему лбу. От этого прикосновения Рива встрепенулась:
— Что вы делаете? Не надо, со мной все в порядке!
— Тихо, Рива, — внушительно произнес Джефф, — не все в порядке, и ты прекрасно об этом знаешь. Ты больна, больна из-за собственного упрямства, но сейчас это не имеет никакого значения. Все, о чем я прошу, так это позволить мне позаботиться о тебе, пока твое здоровье не улучшится. Когда поправишься, можешь снова начинать меня ненавидеть, но дай нам обоим эту короткую передышку.