Защита общественных интересов в гражданском судопроизводстве
Шрифт:
Постепенно провозглашались такие принципы правосудия, как равенство перед законом и судом, независимость судей, гласность, поскольку было признано, что открытое судебное разбирательство за счет общественного контроля способно существенно минимизировать возможный произвол при рассмотрении дела, и некоторые другие. Мыслителями предлагались конкретные меры по реализации таких принципов [173] .
Уже обращалось внимание на то, что в некоторые периоды в отдельных странах суды принимали безапелляционные решения. Тем не менее постепенно формировались системы проверки судебных актов, разрешавших дело по существу. Конечно, те или иные формы пересмотра судебных актов были известны судопроизводствам многих стран мира издавна [174] . Однако именно во время формирования названных основных принципов судопроизводства на пересмотр стали смотреть как на одну из важных гарантий обеспечения права заинтересованных лиц на правосудие [175] .
173
В частности, И. Бентам писал, что гласность в судах равносильна всем иным мерам предосторожности, вместе взятым, и предлагал меры по ее обеспечению. Он же обосновывал необходимость предъявления особых требований к судьям, их независимость и др., обращал внимание на значение протокола судебного заседания и многие другие элементы процесса. См.: Бентам И. О судоустройстве. СПб., 1860; Он же. О судебных доказательствах. Киев, 1876.
174
См. об этом, напр.: Борисова Е.А. Апелляция в гражданском и арбитражном процессе. М., 1997.
175
На вопрос, по каким делам должна допускаться апелляция, И. Бентам отвечал – по всем. См.: Бентам И. О судоустройстве. C. 148.
В то же время формирование базовых основ судопроизводства даже в Европе произошло далеко не одномоментно. Например, «с XII века в Англии сложилось гласное и письменное судопроизводство. По воле короля Генриха возник институт присяжных, а в 1679 г. был принят Habeas Corpus Act, оградившей от произвола личную свободу граждан, привлекаемых к уголовной ответственности» [176] .
176
Боботов С.В. Правосудие во Франции. М., 1994. C. 5.
177
Там же. С. 5.
В Декларации прав человека и гражданина 1789 г. и других правовых актах того времени, включая Билль о правах США, нашли закрепление права человека первого поколения, которые имеют непосредственное значение для судебной деятельности, а также многие из принципов, важных в том числе для судопроизводства или напрямую определяющих его новое лицо. Таковы принципы равенства всех людей перед законом, состязательности, гласности и устности судопроизводства. Новые принципы в немалой степени способствовали устранению открытого произвола феодального времени, ознаменовали качественное преобразование самой концепции правосудия [178] .
178
См.: Боботов С.В. Указ. соч. С. 5.
«Наполеон I высоко оценил функции правосудия в обществе, однако судебную власть он превратил в придаток своей авторитарной системы. Ж. Бартелеми писал, что Наполеон заботился об укреплении только двух ветвей власти – законодательной и административной» [179] . Тем не менее в ГПК Франции 1806 г. получили закрепление и дальнейшее развитие такие принципы правосудия, как гласность, диспозитивность и состязательность при формальном равенстве сторон [180] . В дальнейшем в него вносились многочисленные изменения. Французские правовые реформы оказали сильнейшее влияние на многие страны Европы.
179
Там же. С. 14.
180
Там же.
Другая европейская страна – Германия – до второй половины XIX в. вследствие раздробленности, как известно, не имела централизованной судебной системы и, соответственно, единой системы судопроизводства. Это, в свою очередь, препятствовало нормальному развитию гражданского права, а также в конечном счете и рыночных отношений [181] . Тем не менее в правосознании общества Германии имелось определенное понимание особого значения суда и даже возможности защиты с его помощью от произвола власти. Сказанное подтверждается, в частности, следующим. Широкую известность получило выражение «Есть еще судьи в Берлине». В панегирических биографиях прусского короля Фридриха II передается рассказ, как однажды он пожелал снести мельницу в своей резиденции Сан-Суси. Мельник, которому она принадлежала, обратился в суд. Дело было решено в его пользу, и король подчинился постановлению суда и не тронул мельницу [182] .
181
См.: Радбрух Г. Введение в науку права. С. 64.
182
Этот анекдот послужил темой для французского рассказа «Мельник из Сан-Суси» (1797), вошедшего во все хрестоматии французской литературы. Автор его – Франсуа Андрие (1759–1833), бывший сам одно время судьей, вложил в уста мельника, выигравшего процесс, возглас: «Да не будь в Берлине судей…» Ашукин Н.С., Ашукина М.Г. Крылатые слова. М., 1960. См. также вариант истории предложенной в книге Федора Кони: Кони Ф. История Фридриха Великого. М., 1997.
Однако подход к судопроизводству, учитывающий основополагающие начала, в Германии окреп в XIX в. Гражданский процессуальный кодекс был принят в 1877 г. [183] Несмотря на то что в него вносились многочисленные изменения, он применяется до сих пор, что свидетельствует о том, что заложенный в нем «генетический» правовой материал (основы) органичен и для настоящего времени. Некоторые принципы судопроизводства были закреплены в кодексе, другие в дальнейшем нашли закрепление на конституционном уровне, а также в иных специальных законах.
183
Подробнее см.: Давтян А.Г. Гражданское процессуальное право Германии. М., 2000. С. 12–17.
2.1.3. Большое значение имеет вопрос о судопроизводстве в России. Для начала обратимся к тому, как оно было организовано до Революции 1917 г. Таким образом описывается разбирательство споров на Руси: власть разбора спора изначально принадлежала главе семейства как владыке над отдельными членами семьи, но для разрешения спора он опирается на здравый смысл и совесть, дополняющих друг друга [184] .
Естественным образом возникает судебная власть общины как обязанность соседей помогать обиженному. Однако столкновения случались и между общинами, в результате чего возникает самоуправство. Оно слабеет «только по мере того, как быт общественный установился на прочном основании законов…» Стремление решать споры судебным процессом, а не войной вызывает необходимость в государственных органах судебной власти. Князья вносят с собой в жизнь племен и в их жизненный быт новый элемент – германский. Деятельность судов была направлена на «водворение тишины, внутреннего порядка и утверждение правды» [185] .
184
Михайлов М.М. Избранные произведения. М., 2014. С. 67, 86.
185
Там же. С. 33–34.
Как указывал Н. Дювернуа, «вся гарантия правосудия заключалась в личном достоинстве судьи… князь был сам органом суда… судить лично было делом его воли… это право, а не его обязанность» [186] . Не имея возможности полностью искоренить месть, князья пытались ее обуздать путем указания случаев, когда она считалась правомерной.
После Ярослава возникает удельная система, в которой по особо важным вопросам и только по ним удельные князья подчинялись великому князю. И в частности, это касалось того, что право создания законов гражданских принадлежало великому князю вместе с остальными князьями, что установило единство в системе судопроизводства, которое тем не менее впоследствии было утрачено [187] .
186
Дювернуа Н. Источники права и суд в древней России. С. 168–169.
187
См.: Михайлов М.М. Избранные произведения. М., 2014. С. 40.
Судебными грамотами в судопроизводство были добавлены новшества. Гражданское судопроизводство отделилось от уголовного и стало более подробным и структурированным, ему был придан характер справедливого охранения права.
В дальнейшем при объединении Руси ее окончательное скрепление было поддержано формированием единых законов. Невзирая на развитие системы судопроизводства, деятельность по рассмотрению дел нередко вызывала недовольство. Современные второму Судебнику (1550) грамоты упоминают, что наместники, волостели, праветчики и пошлиники своим управлением судом и взиманием более положенного причиняли жителям городов убытки и разорения. В конечном итоге, в частности, и названные причины привели к появлению выборных из народа судей и целовальников, которые были вправе судить людей по определенным делам и не обязывали их обращаться к суду наместника-волостеля. Указанные судьи в отсутствие положений закона могли решать дело при необходимости на основании справедливости и обычая [188] .
188
Михайлов М.М. Избранные произведения. С. 50.
Система судопроизводства сохраняла характер древнего процесса до Петра Великого, который существенно ее модифицировал, что тем не менее не означало включения в нее значимых гарантий судопроизводства.
Думается, нет смысла подробно описывать судебный процесс, существовавший до судебной реформы 1864 г… Однако имевшийся в то время суд, а также правила судопроизводства вряд ли отвечали общественным интересам и, очевидно, не позволяли обеспечивать действительную защиту прав и интересов различных лиц. Дореформенный процесс описан во множестве научных и литературных источников, в том числе известными авторами [189] . И.В. Гессен писал: «В судах была Россия черна неправдой черной» [190] . По его мнению, эти слова поэта прежде всего вспоминаются, когда заходит речь о так называемом старом суде [191] . Большинство судей, как удостоверил Н.И. Стояновский, «не только в магистратах и ратушах, но и в уездных судах неграмотны или малограмотны… зависимость и подчиненность администрации доходит прямо до невероятных размеров… Невольно сам собою напрашивается вопрос: как можно было сносить такое ненормальное положение?» [192] . По словам М.С. Лунина, «русское судопроизводство… начинается во мраке, тянется в безмолвии, украдкой, часто без ведома одной из участвующих сторон и оканчивается громадою бестолковых бумаг» [193] . В объяснительной записке к уставу гражданского судопроизводства Д.Н. Блудов отмечал, что устранить поистине глобальные дефекты судопроизводства путем частных изменений нельзя. Необходимо принять другую, «совершенно отличную от настоящей систему, основанную на тех общих, непреложных началах, без которых не может быть правильного судопроизводства гражданского в строгом смысле слова…» [194] Исследователи отмечали, что «Судебные уставы 20 ноября 1864 года провозгласили принципиально новую организацию судебных органов в стране, принципиально новые формы судопроизводства [195] . Они были диаметрально противоположны дореформенной судебно-процессуальной организации… новый суд основывался на бессословных началах построения, судебная система упрощалась, а число судебных инстанций сокращалось. Провозглашалась несменяемость судей, независимость суда от администрации, участие присяжных заседателей в рассмотрении уголовных дел в окружном суде, гласность, устность, состязательность судопроизводства на основе свободной оценки доказательств, а формальная система их оценки была отвергнута…» Полиция устранялась от участия в рассмотрении гражданских дел. На тот же период приходится и формирование России адвокатуры, необходимость которой отрицалась вплоть до отмены крепостного права [196] .
189
Дореформенное «темное» судопроизводство в том или ином виде находило отражение в произведениях многих классиков российской литературы, среди которых Крылов, Пушкин, Гоголь, Островский, Салтыков-Щедрин и др. Подробный анализ того, как в произведениях известных авторов отражались суд и правосудие, см.: Голяков И.Т. Суд и законность в русской художественной литературе XIX в. М., 1956.
190
Гессен И.В. Судебная реформа. Судебная реформа в прошлом и настоящем. М., 2007.
191
Там же.
192
Там же.
193
Приводится по: Виленский Б.В. Судебная реформа и контрреформа в России. Саратов, 1969. С. 74.
194
Дело о преобразовании судебной части в России. Т. 2: Записка (общая объяснительная) к проекту нового устава судопроизводства гражданского. С. 4–5. Цит. по: Виленский Б.В. Судебная реформа и контрреформа в России. С. 113.
195
Важно учитывать, что некоторые дела между крестьянами после Великих реформ рассматривались в волостных судах, которые не входили в систему судов общей юрисдикции, применяли преимущественно обычаи для разрешения дел, их решения изначально вообще не могли быть обжалованы, а в дальнейшем пересматривались судебно-административными установлениями. См.: Волостнoй суд / Большая российская энциклопедия. URL:Сушкова Ю.Н. Практика применения волостными судами народных обычаев // Социально-политические науки. 2017. № 2; Безгин В.Б. Волостной суд сельской России (вторая половина XIX – начало XX века) // Современные исследования социальных проблем (электронный научный журнал), № 12(20), 2012. URL: www.sisp.nkras.ru.
В крестьянской жизни существовал также самосуд. Исследователи отмечали, что трудно «перечислить все виды самосуда, встречающегося в русском крестьянском быту. Случаи самосуда весьма разнообразны и по последствиям своим далеко не одинаковы. Есть случаи самосуда, вытекающие из чисто психологических причин, и представляющие довольно распространенное явление, как, например, расправы с конокрадами, но никто, полагаю, не решится признавать здесь существование какого-либо юридического обычая. Большая часть крестьянских самосудов имеет, конечно, уголовный характер, т. е. сводящийся к насильственному наказанию виновных в чем-либо крестьян. Но возможно указать и самосуды с характером гражданско-правовым, и самосуды дисциплинарные». См.: Тенишев В.В. Правосудие в русском крестьянском быту. Брянск, 1907. С. 33.
196
Виленский Б.В. Судебная реформа и контрреформа в России. Саратов, 1969. С. 163–198; Великая реформа: устав гражданского судопроизводства; 2-е доп. изд. / Под ред. Е.А. Борисовой. М., 2019.
Следует заметить, что оценки великой судебной реформы, на самом деле, были и остаются неоднозначными. Одни ученые ее восхваляли, другие же, наоборот, порицали. Среди современных авторов, пытающихся дать ей отрицательную оценку, можно назвать Т.В. Докучаеву. Судя по всему, неудача судебной реформы и ее причины, которые выделяются указанным автором, по ее мнению, должны стать уроком и для современных нам реформ. При ознакомлении с позицией Т.В. Докучаевой возникает ощущение, что она не просто не симпатизирует тому, как судебная реформа была реализована, а очевидно возражает против существования заложенных в ней и новых для России того времени идей. К западничеству, в том числе к западным подходам к праву Т.В. Докучаева, очевидно, относится отрицательно. Она пишет: «Главное – ничего не надо придумывать, не надо предлагать свои пути разрешения проблем», всё уже было предложено «старыми мастерами». «… Главный фактор, обусловливающий ценность трудов „старых мастеров“, – мировоззрение авторов… Это мировоззрение, четко обозначенное, находящееся в согласии с традиционным для нашего народа духовным началом, стало тем компасом, по которому выверялся исследовательский путь, оценивалось каждое явление действительности. Сущность этого мировоззрения определил И.А. Ильин – это „Русская идея“. Ее возраст есть возраст самой России, а если мы обратимся к ее религиозному источнику, то мы увидим, что эта есть идея православного христианства. На этой основе формировались национальные идеи, рожденные исторической жизнью нашего Отечества, обосновывался отказ от следования чуждым шаблонам, от стремления перестроить всё и вся по заранее заготовленным схемам западных законодательств. Критерием оценки принимаемых решений является православная система понятий».
Относительно судебной реформы Т.В. Докучаева задается вопросом: что послужило препятствием для реализации тех задач, которые были определены реформаторами, – и дает на указанный вопрос следующий ответ: чтобы преобразования суда достигали практически своей цели, необходимо, чтобы они были выражением не отвлеченных только доктрин, и еще менее односторонних политических теорий, но соответствовали, с одной стороны, законам историко-органического развития России, а с другой – современным ее нравственным и экономическим условиям. Т.В. Докучаева приводит мысли известных консерваторов, писавших, что «всякий закон должен соответствовать насущной потребности данного общества; если духовною стороной своею закон основывается на началах, общих всему человечеству (под этими началами понимаются Десять заповедей, данных Иисусом Христом в Нагорной проповеди), то в материальной, практической части своей он необходимо вытекает из особенных условий того общества, для которого назначен. Законодатель не должен забывать ни об исторических явлениях народной жизни, ни об условиях времени и места, ни об обычае, который развивается в народе самостоятельно и которым закон пренебрегать не может» (К.П. Победоносцев); «Русская держава есть создание тысячелетней истории. Россия не вопрос, Россия не мнение, не идея, не отвлеченная формула; это самая реальная реальность, многосложная и громадная. Россия есть до бесконечности организованная индивидуальность, своеобразная и сама себе равная. Если она существует, то, стало быть, есть основы и законы ее существования». В связи с этим Т.В. Докучаева пишет: «Основу русской государственности составляет Верховная Самодержавная власть Всероссийских Императоров». Только такая власть, как отмечал В.Д. Катков, «и может быть проводником истинной воли Божией на земле». Близки Т.В. Докучаевой и воззрения консерваторов, считавших, что «всем судебным установлениям, от высших до низших, дается полная самостоятельность» однако «такая постановка суда совершенно не соответствует самодержавному государству, ибо выделение суда из государственного организма нарушает самый авторитет государственной власти, непоколебимость коей была искони в России основой общего порядка и благоустройства» (В.Я. Фукс). Заметим также, что именно консерваторов и только их Т.В. Докучаева причисляет к стражам государственных интересов. Инакомыслящих (западников, либералов) она, по-видимому, относит к их врагам. Вряд ли чем-то иным можно объяснить цитирование ею Г.Г. Замысловского, который писал, что «когда элита общества, значительная часть управленцев, профессорско-преподавательский состав университетов страны симпатизируют антигосударственным идеям, становится ясно, что рано или поздно наступит полный крах такого государства». Сама же Татьяна Васильевна после указанной цитаты делает вывод: «Так и случилось с Российской Империей в феврале 1917 года, которая рухнула в одночасье». Цивилистический процесс современной России: проблемы и перспективы: Монография / Под ред. Н.А. Громошиной. М., 2017 (автор параграфа 5 главы 2 – Т.В. Докучаева).
Позволим себе не согласиться с Т.В. Докучаевой. Ее позицию, по нашему мнению, нельзя считать научно аргументированной. Обратим внимание лишь на некоторое недостатки. Указанный автор вслед за И.А. Ильиным утверждает, что у общества России есть общее мировоззрение, находящееся в согласии с традиционным для народа духовным началом. Сущность же такого мировоззренияn – некая «русская идея» она же «идея православного христианства». Критерий оценки любых решений – православная система понятий.
Однако очевидно, что соответствующее мировоззрение, да и православная система понятий в качестве критерия оценки принимаемых решений в действительности не могут быть едиными для общества России, которое далеко не однородно в вопросе вероисповедания, и более того, значительная часть которого атеисты или агностики. Иное означало бы ни что иное, как угнетение одной социальной группой других групп путем навязывания им своего мировоззрения и системы оценок.
Из предлагаемого и якобы общего для всего народа мировоззрения будто бы вытекает, что единственной приемлемой для народа России формой правления является самодержавие. Кроме того, не полезен этому народу независимый и самостоятельный (в определенном смысле отделенный от государства) суд, который по логике вещей может защищать любое лицо от высшей власти, поскольку такой суд способен поколебать авторитет государства.
Однако единственное, чем обосновывается польза для общества такого подхода, – это указание на особый путь России и неприемлемость для нее западных шаблонов, о чем писали «старые мастера», и уже упомянутое и якобы общее для народа России мировоззрение, согласуемое с традиционным духовным началом. Тем не менее очевидно, что за патетичностью подобного рода утверждений в действительности скрывается псевдозначительность как минимум даже потому, что ни одного логического и правового аргумента в их обоснование автором не предлагается. В то, что именно предлагаемый подход полезен нашему обществу, по-видимому, опираясь на громкие имена «старых мастеров» надо просто поверить.
Не отрицая того, что в определенном смысле у России свой путь, при этом, очевидно, не стоит забывать, что даже православное христианство (пусть в дальнейшем оно и было определенным образом модифицировано) является заимствованной религией. Многие (если не все) правовые явления, которые существовали в России до реформы, представляли собой некий гибрид отдельных берущих начало в Древней Руси оригинальных конструкций с тем, что было в то или иное время привнесено из других, в первую очередь западных, стран. Однако даже если закрыть на это глаза и сконцентрироваться лишь на особом пути России, то из этого абсолютно не следует, что соответствующий путь, по крайней мере, в вопросах права, полезен нашему обществу, а иной – западный путь – ему вреден. Напомним, что ссылка в качестве аргумента на любую традицию представляет собой логическую ошибку (argumentum ad antiquitatem). Ведь сам факт традиционности, «исключительности» некоего пути государства не является синонимом пользы этого для целого общества.
При подобной, по сути, ненаучной попытке обоснования ненужности «западного» в российском праве Т.В. Докучаева абсолютно игнорирует недостатки дореформенного суда в России и имевшее место недовольство им многими представителями народа, проблемы абсолютизма (и причины полного отказа от монархии или ее реформирования на Западе, что отнюдь не поколебало авторитет власти, а укрепило его) и соответственно преимущества демократической формы правления и независимого и самостоятельного суда, которые в серьезной науке обосновывались с помощью правовых и логических аргументов.
Не можем обойти стороной и то обстоятельство, что Т.В. Докучаева вообще не аргументировала вывод, в соответствии с которым на страже государственных интересов стояли исключительно консерваторы. По-видимому, в качестве государственного интереса опять же без какого-либо обоснования предлагается считать интерес в старом (дореформенном порядке), а также самодержавии. Однако едва ли это верно, поскольку в данном случае таким интересом без каких-либо оговорок называется лишь один из подходов к тому, что, по утверждению ряда авторов, полезно государству. Хотя очевидно, что либералы, конечно же, не были противниками государства, а лишь имели иной подход к тому, что для него полезно. Они полагали, что существующие порядки вредны для государства и общества, и предлагали такую его организацию, которая позволяла бы в большей мере учитывать и защищать интересы различных лиц и их групп, а не только тех, кто признавался властью.
Заметим также, что, разумеется, не либерализм общества (или, по крайней мере, университетской профессуры) стал причиной трагических событий 1917 г. и последующих лет, а нежелание государства и власти меняться вместе с обществом, учитывать его интересы. Не понимающие этого допускают распространенную логическую ошибку, которая называется «мнимая логическая связь» (post hoc ergo propter hoc). Либерализм сам по себе возник в связи с нежеланием государства меняться, но если бы оно вовремя, а не запоздало и неумело, восприняло и реализовало идеи либерализма, то многих трагических событий, вероятнее всего, удалось бы избежать.