Защитить любой ценой

Бек Джей Эл

Я хватаю его за руку, прежде чем он успевает уйти. Когда Валентина начинает вмешиваться, я смотрю на неё и посылаю ей предупреждающий взгляд.

— Что насчёт того, о чём я просил тебя позаботиться?

Кай указывает на коробочку на столе, которую я не заметил. Я даю ему выйти за дверь и беру коробку.

Валентине становится любопытно, и она заглядывает через моё плечо.

— Что это?

Я притягиваю её к своей груди и без труда сажаю на край стеклянного стола.

— Твой подарок.

Её глаза озаряет свет, и он рассеивает

остатки всё ещё бурлящего во мне гнева. Боги, никому не под силу злиться, заглянув ей в глаза, на то мягкое, тёплое чувство, которое она вызывает во мне одним лишь взглядом.

Я открываю коробку и достаю из него сотовый, затем показываю его ей.

— Он твой. Здесь запрограммированы все наши номера. Так ты сможешь позвонить и попросить о помощи или заказать что-нибудь в интернете. Что бы тебе ни понадобилось.

— Ты... он мой?

Валентина чуть ли не в шоке смотрит на него.

Я откидываю прядь волос ей за ухо, но, конечно, они вновь выбиваются.

— Это просто телефон, ангел. Ты здесь не пленница. Ты принадлежишь мне, да, и я не хочу, чтобы ты ходила куда-то, пока мы не разберемся с Сэлом, но я всё ещё хочу, чтобы ты жила своей жизнью.

На её ресницах вновь появляются слёзы, и я смахиваю их.

— Не плачь, пожалуйста.

— Просто... Я не хочу знать, что делать. Имею в виду... Всю свою жизнь я провела в том доме в качестве козла отпущения для своего отца, а когда появился Сэл, всё стало ещё хуже. У меня были только его планы и мои планы по нашему освобождению. Теперь я не знаю, что с собой делать. Я ведь не могу просто оставаться здесь и жить в твоей постели.

— В нашей постели, — поправлю ее я. — И если тебе захочется этого, особенно когда у тебя появится симпатичный животик, в котором будет наш ребёнок, тогда ты будешь заниматься именно этим.

Валентина вновь широко распахивает глаза, и я вижу ту же панику на её лице, что видел и прошлой ночью. Возможно, сейчас она не в восторге от этой идеи, но вскоре она будет беременна моим ребенком. Мне не терпится избаловать их обоих и обеспечить их всем тем, чего я не получил в детстве.

— Можем мы... поговорить о чём-нибудь другом?

Раздвинув её бёдра, я встаю между ними, чтобы развязать халат ангелочка.

— Например? — спрашиваю я, после чего наклоняюсь, чтобы уткнуться в изгиб её шеи. Она льнёт ко мне, и мне нравится последовавший за этим вздох.

Валентина зарывается пальцами в мои волосы и прислоняется спиной к столу.

— Хотя, мы можем поговорить и после.

28

ВАЛЕНТИНА

Прошёл ровно месяц с нашего первого секса. В реальном мире люди наверняка не празднуют такие годовщины. Но для меня отдаться ему и чувствовать себя безопасно и комфортно — это повод отпраздновать.

Когда я просыпаюсь и не нахожу Адриана в постели, я знаю, что он уже

работает, поэтому я одеваюсь и придумываю план. Для начала я пишу Каю. Он появляется через несколько минут, но отказывается входить в спальню, поэтому я веду его в комнату, из которой начала делать библиотеку.

Когда я захожу внутрь и закрываю за нами дверь, он выглядит так, словно готов сбежать. Как взрослый человек, проработавший в качестве правой руки моего мужа годы, может быть так напуган, когда мы остаёмся наедине? Знаю, что Адриан может ревновать, но я никогда не прикоснусь к Каю. Они оба теперь это знают.

Он пятится к двери, пока я изучаю обстановку в комнате.

— Мне нужна твоя помощь. Я хочу в честь годовщины приготовить Адриану сегодня особенный ужин. Ты случайно ничего не знаешь о его матери?

Он застывает, поворачивая дверную ручку.

Я смотрю на него, уперев руки в бёдра, и жду, когда он повернётся ко мне, на его лице застыла растерянность.

— Почему ты спрашиваешь о его матери?

— Он не особо о ней распространяется, но я знаю, что у них были особенные отношения. Не знаешь, она готовила ему что-нибудь особенное? Что-нибудь, что навеяло бы счастливые воспоминания.

— Уверен, он будет рад, что бы ты ему ни приготовила.

Мне кажется, что я упускаю что-то в его тоне. Кай отвечает слишком легко и непринуждённо, словно не хочет, чтобы я задавала вопросы. Но это касается вопросов к нему, или он не хочет, чтобы я спрашивала об этом Адриана?

— Почему ты так испугался? Это простая просьба. Могу спросить кого-нибудь другого, если ты не знаешь.

Кай преграждает мне дверь своим большим телом.

— Нет. В этом нет необходимости. Дай мне секунду подумать об этом.

Я дарю ему сладчайшую улыбку.

— Чудесно. Ты мне так этим поможешь.

Чёрт. Мужчины здесь такие нервные. Словно я стала бы задавать Адриану вопросы о его матери, зная, как ему больно говорить о ней. С Андреа куда проще, но она зачастую пропадает на заданиях с командой, поэтому я вижусь с ней не так часто, как с Каем. И он, кажется, недоволен своей новой работой. Не знаю, чего он ожидал. Быть у меня на побегушках и таскать мои коробки наверняка для него не так захватывающе, как работать с Адрианом, но другой опцией была смерть, и я думаю, он должен быть немного более благодарным. Или, может, проще реагировать на мои вопросы.

Проходит несколько минут, но Кай, наконец, отвечает.

— Он говорил, что его мать готовила ему суп в детстве, когда он болел... Не знаю, как произносится или пишется это слово, там слишком много звуков, но когда он объяснял, то сказал, что это традиционный чешский чесночный суп. Они готовят его при похмелье или когда кто-то болеет.

Я сужаю глаза и подхожу к нему.

— Ты ведь не выдумал это, чтобы я перестала задавать вопросы, потому что я с ним так не поступлю?

— Нет, я серьёзно. Мы говорили с ним об этом, когда отходили от вечеринки в бассейне.