Защитница. Любовь, ненависть и белые ночи
Шрифт:
Вообще-то работа с этими дамами – судя по всему, коллегами Морозовой – находилась на втором плане. В деле об установлении отцовства генетическая экспертиза – царица доказательств. Но адвокат Шеметова была так устроена, что всегда плела всю паутину аргументов. И первого ранга, и второго, и если были доступны доказательства десятого ранга – она занималась бы и ими. Чудовищная работоспособность Ольги плюс ее высокая «скорострельность» делала этот неочевидный метод «стрельбы по площадям» весьма эффективным: неизвестно, какой патрон в итоге выстрелит, а здесь их даже не одна обойма.
– Обедать пойдем? – Это Олег.
Ого, три часа прошло за работой! А казалось – одно мгновение.
Олег Всеволодович казался уставшим. На него много свалилось. Он по-прежнему ходит в суд, из-за которого его чуть было не лишили адвокатского звания. Оказывает моральное давление на «противную сторону» и моральную же поддержку «нашим». Хотя своим, пожалуй, не только моральную. Багров тщательно фиксирует все процессуальные действия, помогая недавно вошедшим в процесс адвокатам быть на высоте.
И только вчера решился вопрос по прокурорской жалобе.
Коллегия выказала непослушание и оставила Олега Всеволодовича в своих рядах. Хотя председатель, много чего повидавший и до сих пор практикующий адвокат, прямо сказал Багрову:
– Вы и в самом деле виноваты. Тоже мне Цицерон. За красивую фразу вылетели из процесса. Вам парня невиновного надо было вытащить или ораторское самолюбие потешить?
И Олегу Всеволодовичу, несмотря на всю его гордость, пришлось согласиться с большей частью доводов председательствующего.
В то же время Багров занимался подготовительной работой по делу обвиняемого Куницына. Командировка откладывалась, но не отменялась. Анна Ивановна раз в три дня четко отзванивала и строго напоминала. У нее точно не забалуешь!
– Я и не заметила, как время прошло, – сказала Ольга, выбираясь из-за стола, изрядно заваленного документами. Багров и здесь ее опережал: у него всегда царил идеальный порядок.
– Идем в «Царицу». Я угощаю, – сообщил Волик.
«Царица», недавно открытый кабачок недалеко от конторы, еще ничем не прославилась, но у Томского, видать, уже и там завелось деловое знакомство.
– Десять процентов скидки? – ехидно поинтересовалась Шеметова.
– Семьдесят, – веско отрезал Томский.
– Серьезно, – уважительно отметил Багров. Действительно серьезно: с такой скидкой можно было есть все что хочешь по цене бизнес-ланча. – Единственный минус – таких скидок не бывает.
– Врешь ты все, – просто сказала Ольга.
– Вот и не вру, – обиделся Волик. – Захочу – вообще восемьдесят сделаю.
– Тогда уж сто делай, – рассмеялась Шеметова.
– Сто нельзя, – с некоторой грустью вздохнул Томский.
– Почему восемьдесят можно, а сто нельзя? – Тут даже Багров заинтересовался.
– Потому что у меня есть партнер. И он здесь не обедает. Неудобно сто. В одну сторону получается.
– Так это твой кабак? – поразилась Шеметова.
– Ага, – довольно подтвердил Волик. – Наполовину. Ну, и еще папа добавил, у меня не хватало.
– Восемьдесят процентов? – подколола Шеметова.
– А сколько мама дала? – не удержался и Олег Всеволодович.
Волик не обижался.
Друзьям дозволялось подшучивать над этим талантливым большим человеком. А в том, что Багров и Ольга были его друзья, сомнений не имелось никаких.
До «Царицы» идти минут десять, не больше.
Народу в зале было на удивление много, даже для обеденного часа. Похоже, Волик и в самом деле затеял прибыльное предприятие.
Томского отсутствие свободного столика не смутило. Он бодренько провел друзей через общий зал и, открыв неприметную дверь, завел, по-видимому, в приватный кабинет. Там стоял не только сервированный стол на шесть персон, но и достаточно большой диван, а под потолком висел широкоформатный телевизор. Еще одна узкая дверца вела в следующее помещение, скорее всего, санузел.
– А за сортиром – запасной выход? – спросил Багров.
– На дальнюю улицу, – ответила за Томского Шеметова. – Мечта шпиона.
– Или женатого изменщика, – добавил Багров. Тут же получив от Ольги ощутимый толчок в бок.
Потому что, кроме них, в помещении находились еще люди. Точнее, один человек. Женщина.
– А это Марина.
Волик произнес ее имя так нежно, что у коллег временно отпала охота шутить. Похоже, друг реально попал в когтистые лапы Купидона, причем всерьез.
Марина оказалась раза в полтора меньше Волика и, навскидку, раза в четыре легче. Она была худенькая, темненькая (брюнетка с хвостиком) и в не слишком модных очках.
Нет, вовсе не страшненькая. Но разительно отличавшаяся от прежних Воликовых подружек, чьи ноги непременно шли непосредственно от ушей.
Шеметова мгновенно почувствовала в девушке родственную душу, ботанку-отличницу, коей и сама являлась все восемнадцать лет учебы (школа – МГУ – аспирантура).
– А я – Ольга, – представилась она, протянув руку. Ладонь у девушки была узенькая, но пальцы неожиданно цепкими.
– Вы случайно не хирург? – спросила Шеметова. – Такие сильные пальцы.
– Нет, я математик.
– Кто? – выдохнул Багров, никогда в своей жизни не встречавший женщин-математиков.
– Математик в чистом виде, – улыбнулась Марина, разом став симпатичнее. – Вся моя работа – бумага да ручка.
– Никаких накладных расходов, – внес вклад в беседу Волик.
– Ответ неверный, – рассмеялся Олег. – Жизнь после свадьбы – сплошные накладные расходы.
Умозаключение по ряду причин Шеметовой не понравилось, но снова тыкать шефа в бок она не стала.