Защитник. Второй пояс

Игнатов Михаил Павлович

В остальном... в остальном наши дни тянулись без изменений. Отряд неспешно следовал по этажам города Древних путём, который я прокладывал ему по своей карте. И мы по-прежнему двигались по полупустым этажам, больше напоминающим парк или места отдыха, чем места для жизни. И по-прежнему не встречали на своём пути големов.

К огромному удивлению Хахпета.

То, что он не говорил с нами, мной, девушками и парнями своего года обучения, не мешало ему общаться со старшими учениками. И уж точно не влияло на остроту моего слуха Мастера. Которая после зелий восстановления жизни стала лишь сильней.

Честно говоря, когда спустя три дня пути Точтал подошёл ко мне и попросил разрешения присоединить Хахпета к старшим ученикам...

Я не сумел ему отказать. Не нашёл повода.

Лишь предупредил, что Точтал сам будет отвечать за него. И порадовался тому, что теперь приглядывать за Хахпетом станет намного проще.

А ещё, уже несколько раз ловил себя на мысли, что жду дня, когда сам Точтал поймёт, какое «сокровище» ему досталось, не способное держать язык за зубами.

Как сейчас.

Голос Хахпета, который появился позади из перехода между этажами, озвучил то, что было понятно и без него. Но чтобы он и удержался? Не таков Хахпет.

— О! Наконец-то разнообразие. И наконец-то повод обнажить клинок.

Я промолчал. Как и все мои соученики. В конце концов, у меня полная карта всего города, которая с каждым днём всё сильней и сильней отличается от той карты, что передал мне и Ории глава Академии Шандри. И, конечно, я заглядывал по ней не только на следующий этаж, а до самого Павильона Здоровья.

О том, что мы сегодня появимся именно на этом, застроенном жилищами Древних, этаже я знал, наверное, ещё три дня назад, когда прикинул время на отдых и путь. И, конечно, сообщил об этом остальным. Предупредил, к чему им нужно будет готовиться. К тому, чтобы как можно дольше не обнажать клинков.

В многословии Хахпета меня радует то, что до него моё предупреждение не дошло. Точтал верен нашему уговору.

Поэтому сейчас, дождавшись появления старших учеников и охранявших их спины моих стражников, мы молча сомкнулись с ними в единый отряд. А я сказал лишь одно слово:

— Направо.

За спиной послышался злой шёпот:

— Самодовольный индюк.

Шедшая рядом Ирая чуть повернула в мою сторону голову. Я отлично заметил этот жест, но не сделал ничего. Хахпет недостоин этой глупой ссоры. Но ещё одна капля упала в чашу моего терпения. Правда, я и сам не знаю, что случится, когда в ней закончится место. Я вышвырну Хахпета из отряда? Вернее, швырну его в какой-нибудь переход, обрекая на скитание в лабиринте этажей? Или всё же дам ему карту? Или просто и без затей убью его?

Позади раздался новый голос. Точтала.

— Собрат Хахпет, ты так назвал меня?

— Нет! С чего ты взял это?

— Значит, ты назвал так собрата Оклама, с которым шагаешь рядом?

Хахпет растерянно ответил:

— Нет, с чего бы мне так говорить о нём? — что-то начав понимать, Хахпет поспешно добавил, прежде чем Точтал назвал новое имя. — Это так, мысли вслух, о своём. Я не хотел никого задеть.

Точтал довольно заключил:

— Я так и знал, что мне в голову пришла глупость. Но в следующий раз, собрат Хахпет, будь добр сразу шептать такое злое с именем, чтобы никто больше не повторил мою глупость. Или оставить мысли мыслями, не сотрясая ими воздух, — повисла тишина, которую снова разрушил Точтал, жёстко спросив. — Ты услышал меня, собрат?

Хахпет процедил:

— Услышал.

— Собрат.

— Услышал, собрат.

И тут уж я не сумел удержаться от ухмылки, пользуясь тем, что её никто из них не увидит. Бедолага Хахпет, нигде ему язык не даёт покоя. А Точтал молодец. Может, ему хватит терпения и желания на то, чтобы воспитать Хахпета, а скорее обточить его упрямство и злость. Ну да не мне, собирателю лепёшек и камней, заниматься такими сложными вещами.

В тишине я прошёл не больше десяти шагов. Не уловил как, но рядом со мной, едва не касаясь плечом плеча, уже шагала Виликор. Шёпот её не мог услышать больше никто другой, так он был неуловим. Казалось, губы шевелятся беззвучно.

— Есть вещи, подобные яду. Каждое мгновение их действия лишь делает хуже. И ты, как лекарь, должен знать, что в таких вещах нужно действовать, не пуская всё на угоду судьбе.

Едва шёпот стих, я нахмурился, пытаясь уловить, к чему она ведёт. Что не так в моих поисках? И как они могут быть подобны яду? И, похоже, хмурился я так сильно, что Виликор сообразила — я ничего не понял. И шепнула снова:

— Первый шёпот за спиной прозвучит впустую. С десятым осмелеют самые наглые. После тридцатого твои приказы начнут ставить под сомнение самые верные. Яд лечат. Иногда отсечением.

На самом деле она повторила то, что я уже не раз и сам обдумывал про себя. Но было одно «но». Я уже давно не тот маленький, сражающийся против всей деревни Леград, который убил Паурита за взгляд в сторону мамы.

Нет. Я даже покачал головой, потянулся рукой к жетону шэна, желая схватить его и сжать. Так сильно, чтобы он врезался в ладонь, причиняя боль.

Всё это глупость.

Повторись это снова, случись здесь и сейчас, и я снова бы убил Паурита. Не задумываясь. Труп Хилдена тому свидетель.

Всё не так. Можно было бы сравнить себя и Виргла, его самодурство и желание унизить. Но это тоже будет обман самого себя. Всё совсем не так.

Виликор, комтур Ордена Морозной Гряды, совершенно права. Только я не нахожу в себе сил, чтобы отсечь яд Хахпета. И уж тем более не найду в себе желания переложить эту проблему на Кирта или Гавала. Вот это точно будет слишком похоже на Виргла. Не надеясь на намёки я прямо запретил им и их людям трогать Хахпета. Только следить.

Это моё дело и моё решение.