Защитник
Шрифт:
– Вот видишь?
– торжествующе сказал дерг час спустя.
– Тебе нужна моя защита.
– Наверное, - уныло ответил я.
– Тебе потребуются и кое-какие другие предметы, - сказал дерг. *Wolfsbane, амаринт, чеснок, глина с кладбища...
– Но ведь гугнивца больше нет.
– Да. Но остались еще хрупалы. И тебе будет нужна защита от липов, фигов и мелгризера.
Поэтому я
Духи и призраки? Или инопланетяне? Это одно и то же, сказал он, и я понят, что он имеет в виду. По большей части они нас не трогают. Мы находимся на разных уровнях восприятия, вернее, существования. До тех пор, пока человек не становится настолько глуп, что начинает привлекать к себе внимание.
Теперь я вступил в их игру. Кто-то хотел меня убить, кто-то защитить, но никому не было дела до _м_е_н_я_, даже дергу. Из интересовала лишь ценность моей фигуры в игре, вот и все.
Во всей ситуации я был виноват лишь сам. Первоначально в моем распоряжении была аккумулированная мудрость всей человеческой расы, огромная расовая ненависть к колдунам и духам, иррациональный страх к чужеродной жизни. Потому что мое приключение уже происходило тысячи раз, а рассказ о нем пересказывался снова и снова - о том, как человек, занявшись странным искусством, вызвал к себе духа. Но сделав это, он привлек к себе внимание - худшее, что только могло произойти.
Поэтому я теперь был неотделим от дерга, а он - от меня. До вчерашнего дня. Теперь я снова сам по себе.
Пару недель все было спокойно. От фигов я избавился, приобретя простую привычку держать дверцы шкафов закрытыми. Липы оказались пострашнее, но их остановил жабий глаз. А мелгризер опасен только в полнолуние.
– Ты в опасности, - сказал вчера дерг.
– Опять?
– поинтересовался я, зевая.
– Нас преследует транг.
– Нас?
– Да, и меня, и тебя, потому что даже дерг должен подвергаться риску и опасности.
– А этот транг очень опасен?
– Очень.
– Ну, так что надо сделать? Повесить над дверью змеиную шкуру? Нарисовать пентаграмму?
– Ни то, ни другое, - сказал дерг.
– От транга можно избавиться, лишь не совершая определенные действия.
Теперь, когда на мне и так висело множество ограничений, я решил, что одним больше, или одним меньше - уже несущественно.
– И чего мне нельзя делать?
– Гунькать.
– Гунькать?
– нахмурился я.
– И что это такое?
– Ты наверняка знаешь. Это простое, ежедневное человеческое действие.
– Наверное, я знаю его под другим названием. Объясни.
– Хорошо. Гунькать - это значит...
– Он внезапно умолк.
– Что?
– Он здесь! Транг!
Я прижался к стене. Мне показалось, что в углу слегка зашевелилась пыль, но это можно было приписать и перенапряженным нервам.
– Дерг!
– завопил я.
– Ты где? Что надо делать?
Тут я услышал крик и звук, который ни с чем нельзя спутать захлопывающиеся челюсти.
– Я погиб!
– крикнул дерг.
– Что надо делать?
– снова крикнул я.
Послышался ужасающий хруст работающих зубов. И очень слабый голос дерга: - _Н_Е_ г_у_н_ь_к_а_й_!
Потом наступила тишина.
Поэтому я сейчас сижу, и не высовываюсь. На следующей неделе в Бирме разобьется самолет, но здесь, в Нью-Йорке, мне это не навредит. Фиги тоже не причинят мне вреда - ведь дверцы всех шкафов у меня закрыты.
Нет, вся проблема в гуньканье. Я не _д_о_л_ж_е_н_ гунькать. Абсолютно. Если я смогу от этого удержаться, все пройдет, и охота на меня переместится куда-нибудь в другое место. Должна! Мне надо лишь переждать.
Беда только в том, что я не имею ни малейшего понятия, чем может оказаться гуньканье. Дерг говорил, что это обычное человеческое действие. Так вот, на это время я избегаю почти любых действий, какие только могу.
Я немного задремал, и ничего не произошло, так что это не гуньканье. Я вышел на улицу, купил еды, заплатил за нее, приготовил и поел. Это тоже не гунькание. Я пишу этот рассказ. И это тоже _н_е_ гуньканье.
Когда-нибудь я из этого выберусь.
Надо будет еще поспать немного. Кажется, простуда становится сильнее. Сейчас мне хочется чихну