Защитник
Шрифт:
— Послушай, дай с человеком поговорить.
— А по-моему, ты думаешь только о том, как залезть ей в трусы. Помни, ты на задании, делом занимаешься, а то иначе придется тебя кастрировать.
Я откинулся на спинку стула. В этот миг я ненавидел весь мир. Ненавидел Тогота за его колкую приставучесть, ненавидел Египет за жару и за то, что я, вместо того чтобы наслаждаться, должен был…
— Вижу, вам просто необходима быстрая медицинская помощь, — и с этими словами она жестом волшебницы извлекла из сумочки банку «Туборга» — Брала для себя, однако придется пожертвовать… — И она изящным жестом протянула мне баночку. Только тут я понял все коварство и в то же время наивность замысла моих врагов.
—
— Что-то я запамятовал…
— Шкуру на барабан… — но не успел я мысленно договорить, как Тогот начал диктовать заветные строки. А я осторожно потянул за крышечку. Раздалось тихое шипение, напиток рванулся вверх, заливая пальцы. А потом я перевернул баночку, выливая ее содержимое себе в рот.
— Божественно…
Вика широко улыбнулась, вновь ослепив меня неземным блеском зубной эмали.
Она смотрела на меня и смотрела, видимо ожидая, когда яд в напитке свалит меня. Я же падать и не собирался, сидел и разглядывал ее, сжимая баночку в руке.
— Ну что, так и будешь сидеть осел ослом? — поинтересовался Тогот. — Подъем! Удались хоть в туалет для приличия, а то девушка старалась, старалась, а результату ноль. Вставай, поспеши, а то сюда сейчас нагрянут ее спутники.
Однако, вместо того чтобы торопливо последовать совету покемона, я тяжело вздохнул и сделал еще один огромный глоток, почти опустошив банку с отравленным напитком.
— Поторопись… Тебе пора в сортир… Ты и так привлекаешь слишком много внимания…
Я схватился за горло, выпучил глаза, издал пару хриплых звуков — не знаю, насколько убедительно у меня получилось, но в этот день я не стремился получить «Оскара» за лучшую мужскую роль.
В сортире я встал сразу за дверью и приготовился встретить тех, кто готов был поживиться на моих страданиях. Первым оказался пожилой египтянин. Судя по внешнему виду, он был ни при чем. Просто зашел в сортир. Однако у меня не было ни возможности, ни желания разбираться. Удар, и пожилой господин упокоился на дне грязной кабинки. Скорее всего, он так и не понял, что же с ним произошло. Но как говорится: стоял не там, свистел не то.
Следующий визитер определенно был моим клиентом. А решил я так, потому что в руке у него был нож самого зловещего вида. Широкое лезвие, чуть загнутый кончик, а поверху пилочка — кости пилить. Нельзя за людьми с таким ножиком охотиться. Один удар ребром ладони в кадык — и нож со звоном упал на изгаженный бетон. Бросок, и человек с ножом упокоился рядом с пожилым господином по другую сторону загаженного унитаза.
— Еще не все, еще не все…
Следующий оказался без ножа и прыгучим, словно кузнечик. Ему удалось увернуться от первого моего удара, и он даже попытался ответить мне, пришлось дать ему в пятак и обновить стены красненьким.
Уложив непоседливого клиента рядом с его товарищами по несчастью, я хотел было уже покинуть «сад благоуханий», но Тогот остановил меня.
— Не узнаю тебя, Артур. Ты забыл о даме. И я бы посоветовал тебе не превращать ее в отбивную, а побеседовать с ней тет-а-тет.
— Интим по-египетски?
— Твои мысли движутся в правильном направлении.
— Не люблю бить женщин.
— А отравленное пиво пить любишь? Кстати, если хочешь, я могу убрать заклятие. Яд еще у тебя в желудке и…
— Нет, спасибо, не стоит. — С Тогота станется. — Кстати, туалет-то мужской. Может, не сунется?
— Ради голубого скарабея? — удивился Тогот. — Сунется, всенепременно сунется.
Я в четвертый раз занял исходную позицию.
И вновь Тогот оказался прав. Дверь чуть приоткрылась, а потом в мужской туалет тенью впорхнула она. Как и трое предыдущих визитеров сортира, меня она с ходу не заметила. Мгновение я стоял неподвижно, словно обдумывая, как лучше подступиться к красавице, а потом, резко выбросив руку вперед, схватил ее за волосы на затылке и толкнул, заставив сделать несколько шагов вперед, пока она не оказалась возле грязного унитаза, по обе стороны которого отдыхали мои «друзья». Вика, а может ее звали совсем по-другому, попыталась сопротивляться. Кричать же она по вполне понятным соображениям не стала. Я приструнил ее, двинув левой рукой по почкам. Она согнулась вдвое. Воспользовавшись этим, я резко ткнул ее в кучу фекалий на дне горшка и спустил воду. Потом, чуть приподняв, дал отдышаться.
— Любовные заигрывания закончены, переходим к водным процедурам.
— И все же, как я вижу, ты слишком суров с женщинами, — заметил Тогот.
— Спрашиваю один раз: на кого ты работаешь и что тебе от меня надо?
— Сам знаешь, — сквозь крепко сжатые зубы пробормотала Вика, или как ее там. — Ты взял то, что тебе не принадлежит, и должен это отдать, тем, кто искал это много лет.
— Я не просил тебя говорить загадками. У меня сегодня нет настроения играть в угадалки, — и я снова макнул Вику мордой в дерьмо и опять спустил воду. Правда, в этот раз бачок не оправдал моих ожиданий: вместо струи воды он выдал лишь печальное «пуф», словно желая сказать: «Ну не смог». Что ж, даме хуже. Омовение сменила грязевая маска.
— Последний раз…
— Бросай ее, пора уходить, — остановил меня Тогот. — Во-первых, подали ваш автобус. Во-вторых, минут через пять здесь будет еще несколько громил, с которыми ты так легко не справишься. Они вооружены, и с ними полицейские.
— Во-первых, во-вторых… Я что тебе, геометр, теоремы решать?
Вот что-что, а ссориться с египетской полицией в мои планы не входило. Я одарил даму прощальным пинком, отчего ее голова врезалась в исправившийся бачок, разнеся его на куски. В итоге дама упокоилась среди осколков сантехники, а тонкая струйка воды мирно омывала ее личико, испачканное бурыми пятнами… Идиллия, да и только. На мгновение мне даже стало ее жалко, а потом я вспомнил о бутылочке отравленного нива. Ведь это какая подлость, подсунуть жаждущему такую каку. И в тот же миг все жалостливые мысли разом испарились.
— И вот дивлюсь я на тебя, Артурчик. Какой же ты добрый человек. Всего лишь даму в дерьмо макнул и вырубил…
— Мужики на пятаке и за меньшее убивают, — зло огрызнулся я.
И уже сидя в автобусе, под мерное бормотание экскурсовода, я понял, что все равно сожалею о случившемся…
— …В Луксоре и вокруг города находятся некоторые из важнейших археологических мест Египта… В старину египтяне называли город «Уасет». Греки называли его «стоворотными Фивами». Из-за значимости археологических мест туризм в городе играет важнейшую роль… Современный город расположен на месте Фив, бывших столицей Древнего Египта в период Среднего и Нового царств, и оттого имеет славу крупнейшего музея под открытым небом. В пределах Луксора расположены храм Амона-Ра в Карнаке и собственно Луксорский храм, а на другом берегу Нила — фиванский некрополь, включающий Долину царей и Долину цариц… Луксорский храм — развалины центрального храма Амона-Ра, на правом берегу Нила, в южной части Фив, в пределах современного города. Храм богов Амона, Мут и Хонсу представляет собой наиболее полное воплощение архитектурных особенностей Нового царства (шестнадцатый-одиннадцатый века до нашей эры). Его отличают грандиозность замысла, монументальность и торжественность деталей, большое количество колонн. Храм ориентирован с северо-запада на юго-восток. Для соответствия с пилонами стоявшего в получасовом расстоянии к северу Карнака, с которым он был соединен мощеной аллеей сфинксов, северный пилон его уклонен несколько к востоку от общей оси…