Заскар. Забытое княжество на окраине Гималаев
Шрифт:
Одна из причин, по которой долину Заскара обошли вниманием исследователи и путешественники, кроется в том, что это один из высочайших и наиболее труднодоступных районов нашей планеты. Долина тянется на триста двадцать километров, а её дно, по которому стремительно мчится горная река, находится на головокружительной высоте — четыре тысячи метров над уровнем моря. Чтобы попасть в Заскар, надо пройти через один из труднейших перевалов главного хребта Гималаев. Если учесть, что перевалы проходимы лишь четыре месяца в году, то выходит, что долина отрезана от остального мира почти весь год.
Я отправился в Заскар, чтобы узнать, как люди живут на такой высоте и в таком суровом климате
Чтобы добраться до Заскара, я сначала полетел в Дели. Там пересел на другой самолёт и попал в Сринагар, столицу Кашмира, расположенную на высоте полутора тысяч метров над уровнем моря в одной из высокогорных долин Западных Гималаев. Там начиналась дорога, пересекающая Гималаи и ведущая в Лех, древнюю резиденцию ладакхских князей, которые состоят в родстве с князьями Заскара и являются их северными соседями. На полпути между Сринагаром и Лехом находится старинный торговый центр, деревня Каргил. Решив, что она будет исходным пунктом моего путешествия, я весьма смутно представлял себе, как оно будет проходить в дальнейшем, тем более что ещё не наметил предстоящего маршрута. Именно поэтому, оказавшись в Сринагаре, я прежде всего принялся за поиски Сонама, единственного человека в городе, которого хорошо знал.
Мы познакомились с Сонамом годом раньше, когда я путешествовал по Ладакху. Он жил в запущенном кирпичном доме на берегу озера Дхал, где на якорях стоят ярко окрашенные кашмирские плавучие жилища — шикхары, отделанные кедром. В этих домах на плаву живут богатые индийские торговцы, которые в разгар лета перебираются в прохладные горные места, да многочисленные туристы, останавливающиеся там в перерыве между двумя чартерными рейсами. Мне хотелось, чтобы Сонам подыскал мне знающего Заскар проводника, на которого я мог бы полностью положиться.
Сонам был рад встрече, а потому, с гордостью показав мне свою новую лавку, пригласил на чай в единственную жилую комнату, где кроме его жены сидела элегантная девушка с заплетёнными в косички волосами.
— Я никогда не бывал в Заскаре, — признался Сонам, — но, вспоминая всё, что читал, могу сказать, это прекрасный уголок. В одной старинной тибетской книге говорится, что Заскар — открывшаяся страна.
— Как это понимать?
— Она… не существовала, а потом однажды вдруг появилась, — разъяснил Сонам, — боги украсили землю, которая покрывала долину. И Заскар обрёл жизнь. Поэтому Заскар — одно из самых священных мест.
Мне было любопытно узнать, в какой книге или в каком манускрипте Сонам почерпнул подобную информацию, поскольку помнил первую фразу из произведения, которое принято называть «Заскарские хроники»: «Это страна, где собираются феи»… Но когда разглядывал карту, меня охватывали сомнения. Я спросил Сонама, где можно найти проводника. Мой друг задумался.
— Не советую брать выходцев из Тибета, — наконец сказал он. — Многие из них хорошо говорят на ладакхском диалекте, но практически никто не знает заскарского. И района они не знают. Лучше поискать нужного человека в Каргиле.
— Вам следует обратиться к тибетцу — владельцу гостиницы-ресторана в Каргиле, — вступила в разговор юная красавица, сидевшая у подножия постели. — Он один из моих друзей и наверняка отыщет вам на базаре какого-нибудь заскарца, на которого вы сможете положиться. Они изредка приезжают в Каргил за покупками.
Женщина казалась мне всё более и более очаровательной. В ней чувствовались гордость, обаяние и редкостная изысканность тибетских аристократов. Я обрадовался, когда узнал, что нам, наверное, придётся совершить совместную поездку на автобусе до Каргила. Она собиралась уезжать в Лех из Сринагара в тот же день, что и я.
— В любом случае, — добавила она, когда я прощался с хозяевами, — хозяин гостиницы окажет вам помощь.
После этой встречи я дня три бегал по городу и закупал провизию. Опыт моих странствий подсказывал, что в высокогорье Центральной Азии раздобыть пищу трудно, а поскольку буддисты осуждают акт убийства любого живого существа, не было никакой надежды купить там мясо, яйца, курицу. С другой стороны, Кашмир преимущественно мусульманский район, и в Сринагаре свинины не отыскать, как, впрочем, и говядины, ведь Кашмир является частью индуистской Индии. К счастью, ещё перед отъездом из Европы я запасся мясными консервами и паштетами в банках. Таким образом, единственным источником белков будут для меня эти консервы, чечевица и масло какао. В Сринагаре я собирался закупить рис, молотый кэрри и сахар — основную пищу, которую в горах не сыскать и днём с огнём.
Набивая плетёные корзины покупками, я старался представить себе страну, «где собираются феи»! Как случилось, что в свои тридцать девять лет я верю в волшебные сказки? Неужели никогда не повзрослею? Я по-прежнему мечтаю о приключениях, опасностях, сильных ощущениях. Моими героями по-прежнему остаются путешественники и исследователи прошлых лет. Я всегда видел себя исследователем, первым ступающим на неизведанную землю, населённую туземцами. Я всегда хотел бродить по долинам затерянных миров и осваивать их. Я всегда был и остаюсь мечтателем, заблудившимся в мире искусственных спутников, сверхзвуковых самолётов, пластмассовых ложек, алюминиевых аэровокзалов, баров, подземных супермаркетов и рукотворных солнц.
С раннего возраста я пытался повернуться спиной к действительности современного мира и отправиться на поиски тех краёв земного шара, где можно было надеяться на приключения, достойные героев моих грёз. Именно поэтому восемнадцать лет жизни я провёл в пустынных и безлюдных районах, ходил по джунглям Центральной Америки, карабкался по почти нехоженым тропам Гималаев в поисках духовных ценностей, о которых современный мир, похоже, забыл. Мне повезло в том, что почти всю свою жизнь я посвятил удовлетворению неистребимого чувства любознательности во время экспедиций в самые далёкие уголки Земли. Мне посчастливилось отыскать в Центральной Америке руины неизвестных городов майя, быть первым исследователем неведомых районов Северного Непала (я был первым европейцем, изучавшим княжество Мустанг). Мне повезло быть одним из первых европейцев, получившим разрешение пересечь и исследовать горные районы недоступного Восточного Бутана. Однако я продолжаю мечтать о новых открытиях во времена, когда политика и технология способствуют уничтожению неведомого. Реактивные самолёты, вертолёты и гигантская индустрия международного туризма сделали доступными самые отдалённые уголки земного шара. Увижу ли я ещё, как восходит солнце над нетронутыми землями?
Эти мысли охватили меня, когда я узнал, что индийское правительство решило открыть для посещения иностранцами некоторые стратегические зоны Западных Гималаев.
С Гималаями меня связывают столь тесные узы, что я не мог остаться равнодушным к информации, которая дошла до меня в 1975 году по возвращении из Центральной Америки: Ладакх открыт для посещения иностранцами. Я тут же предпринял определённые шаги, чтобы отправиться туда, даже не отдавая себе отчёта, почему меня издавна тянуло посетить земли ладакхских князей. Я был уверен, что эта страна лам и монастырей, обширных аридных пустынь, гор с отвесными склонами даст мне уникальный шанс получить истинное представление о глубинных районах Азии.