Засланец Божий 4
Шрифт:
Затем старший рода повернулся к детворе и гаркнул:
— Бегите! Если хотите жить, бегите, как никогда не бе…
Внимание! Далее идут описания мерзких кровавых сцен. И если вы слабы желудком и психикой, или кушаете, промотайте главу до маркера. Если же вы подписаны на «Топор», спокойно воспринимаете вид крови и кишок, или просто маньяк, тогда можете читать далее. Я предупредил!
Договорить мужик не смог, ибо мелкая просто стремительной тенью подскочила к нему и откусила ебало. Старший рода захрипел остатками рожи и попытался поймать девчонку, но та ловко перехватила его руки и, словно не встречая сопротивления, спокойно их вывернула, с хрустом
Перепачканная кровью и оттого еще более жуткая, Эдюффт подняла глаза на ребятню, испуганно застывшую и с открытыми глазами глядевшую, как монстрик пожирает мозги их тренера, и улыбнулась. Это вывело ребятню из ступора и те с визгом ломанулись толпой к воротам. Вполне закономерно, что кто-то запнулся и упал, а в самом проходе образовался затор. Поэтому, чтобы поймать следующую жертву, мелкой мстительнице даже не пришлось ускоряться. Она просто большим прыжком подскочила к убегающим и схватила за волосы крайнюю девчонку лет семи, ту самую, что до этого падала и потому сейчас была крайней.
Эдюффт провела когтем по щеке своей жертвы, оставляя кровавую дорожку. Жертва заверещала и попыталась вырваться, но когти другой руки Эдюффт, отпустив волосы, резким движением вонзились ей в шею. Из тела жертвы начал выделяться странный синий туман, и мстительница с довольной рожей вдохнула эту дымку, довольно облизнувшись длинным, но что странно, обычным, даже не раздвоенным языком.
— Пощади. — пискнула пойманная девочка.
— А вот за это я убью тебя особо мучительно. — сладким голосом произнесла Эдюффт на ушко жертве и, развернув ту лицом к себе, медленно провела когтем от шеи до паха, легко рассекая одежду и кожу.
После чего малолетняя маньячка просто засунула руку через разрез в живот и, достав кишки, вставила их в рот верещащей от дикой боли жертвы, после чего вытянула еще кишок и просто начала душить ими уже потерявшую сознание жертву. Из тела той просто потоками изливался синий туман, и Эдюффт впитывала его всем телом, от чего ее собственный красный шлейф раздувался и заполонял округу.
Я почувствовал, как у меня начала болеть голова, и понял, что это не память Гарика, а мои собственные ощущения, возникшие от просмотра этих его воспоминаний. А еще меня замутило. Да. ДА, ДА, ДА! Признаюсь официально! Я не такой крутой, как я хочу показаться, а от вида чужих кишок меня воротит, довольны? Даже когда тушки заячьи или куриные потрошу, это самая неприятная часть разделки туши для меня, поэтому стараюсь их по-быстрому выковырять внутренности в пакет и с глаз долой. А тут человеческие. Вот что можно увидеть, если вы станете реальным попаданцем. А не все эти магические академии с принцессами, розовыми единорогами, рыцарскими турнирами и балами на королевских приемах. Кровь, кишки и неукротимый понос в каждой подворотне из-за отсутствия понятия гигиены — вот так выглядит средневековье, даже и с магическими приблудами.
Когда поток тумана от жертвы иссяк, а драконовское зрение засекло таящую в воздухе, уходящую в астрал бабочку души, Эдюффт блаженно зажмурилась и, втянув носом воздух из так и оставшихся распахнутыми ворот. После чего вновь хищно оскалилась и прыгнула на выскочившего из дверного проема мужика с двумя саблями, как гепард на маленькую антилопу. Вырвала зубами у того из шеи кусок мяса до самого позвоночника, одновременно втыкая когти в виски, после чего покрутила захваченную голову вправо-влево и рывком оторвала, спрыгивая с падающего тела на землю. Сняв голову с когтей одной руки, второй рукой она, широко размахнувшись, швырнула эту голову в проем и попала еще в одного мужика, бежавшего на площадку. Собственная
МАРКЕР для перемотки.
Рядом со мной на колени встала Шииран и уткнулась носом в грудь. Ну, да. С ее то ростом стоя так не сделать. Я-Гарик погладил ее по волосам.
— Это что же нужно пережить, чтобы сотворить такое… — пробубнила она мне в балахон.
— В том, что она пережила, виноваты живущие здесь. Они сами создали этого монстра. — флегматично ответил я голосом Гарика.
— Но ведь не настолько же, чтобы с такой жестокостью убивать невинных. Женщины, дети… Возможно, что и старики. В такой мести нет чести. — грустно ответила валькирия.
— Зато есть смысл. — был ей ответ Гарика. — Вот они, уничтожая ее родню, упустили ее, она уцелела, и вернулась мстить. Оставь она кого-то в живых, и этот кто-то в свое время вернется за ней. Легко осуждать, не зная их нравов и традиций. Легко осуждать, не зная чужой судьбы. Она… Она просто еще ребенок. Детская жестокость всегда ужасает своим размахом. А если семена этой жестокости упали на почву, хорошо удобренную судьбой… В людском племени это приносит ужасные плоды.
— А в вашем племени не так? — спросила Ши.
— У нас все не так. — вздохнул Гарик. — Например, ты знаешь, что из кладки выживает лишь один дракон?
— Почему? — спросила валькирия, поднимая на меня глаза.
— Потому что выживает сильнейший. — ответил я, глядя ей в глаза. — Первенец убивает всех невылупившихся собратьев. Бывает, конечно, что кто-то и дает отпор, сообразив что к чему, когда этот первый ломает его скорлупу. Тогда право жить решает поединок.
— Но почему бы не разложить яйца в разные места и не дать выжить всем? — задала Шииран, в общем то, логичный вопрос.
— Драконы достаточно плодовиты, чтобы в этом была нужда. А если сохранять жизни слабых, то род ослабеет и вымрет. — пояснил эльфодракон. — И вообще, это инстинкт. Не забивай голову, чтобы это понимать, нужно быть драконом. Я потратил сотни лет, чтобы научиться понимать человеческие расы. Слишком уж сильны у нас видовые различия.
Остаток времени мы провели в молчании. Я наблюдал за тем, как Эдюффт добивает последних живых, запрятавшихся в глубине земли. Видимо, подвалы. Кто-то пытался сбежать, но малявка догнала беглецов в первую очередь, не оставляя жителям этой деревянной крепости ни единого шанса на спасения.
После того, как погас последний силуэт, Эдюффт еще долго время не выходила из здания. Через некоторое время она появилась, таща за собой окровавленный мешок. Затем вновь скрылась внутри дома и вернулась с каким-то корытом. Натаскав туда воды, она вытряхнула содержимое мешка, и меня-настоящего замутило с новой силой. Лоскуты явно человеческой кожи всех возрастов, срезанные явно со спины. И эти лоскуты она замочила в корыте, предварительно насыпав туда какого-то порошка. Затем вновь ушла в дом и пропала там на какое-то время. Вернулась она уже, отмывшись от крови и налипших ошметков потрохов. И в мокрой, отстиранной одежде. Вернулась уже не Эдюффт, а Миюффт. Мелкая посмотрела на корыто с кожей и… Заплакала. Повернувшись спиной к кожаной куче, она присела на корточки и зарыдала, закрыв лицо ладонями.