Заслужить доверие
Шрифт:
Солнце сияло на чистом апрельском небе, день выдался довольно жаркий. Лицо Марни скрывали большие солнечные очки, а волосы широкополая шляпа. На случай, если придется спрятать лицо полностью, она купила сегодняшнюю газету.
Нервы натянулись как струна. Одно дело увидеть дом, в котором живет твой ребенок, и совсем другое — увидеть его самого.
Ну что тут такого! Увидеть свою дочь! Посмотреть, счастлива ли девочка. Разве это так много?
Мимо окон проходили дети — небольшими группами и в одиночку. Марни с трепетом
Группа девочек вышла из-за угла. Они оживленно что-то обсуждали и весело смеялись. Одна была худенькой, с длинными рыжими волосами, золотые кудри искрились в ярком свете утреннего солнца.
Посмотри в мою сторону, думала Марни. О Господи, молю тебя! Дай мне увидеть ее лицо!
И как по волшебству, будто услышав ее призыв, девочка повернулась к окну, произнесла что-то, чего Марни не услышала, и остальные дети засмеялись. Лицо ее было копией лица Марни, только глаза — карие. Как у Тэрри. Джинсы сидели на ней отлично, спортивная куртка пурпурного цвета очень ей шла. Пурпурный — любимый цвет Марни.
Без сомнения, это была ее дочь.
Вдруг, к своему неописуемому ужасу, Марни увидела, что девочки направляются в кафе. Она схватила газету и закрыла лицо. Руки у нее дрожали, и она оперлась локтями о столик, чтобы сдержать дрожь.
Дверь прошуршала по черному резиновому половику.
— Какой пончик ты хочешь взять, Кит? — спросила одна из девочек.
— Большой, шоколадный. Надеюсь, он поможет мне не заснуть на математике.
Остальные захихикали. Кто-то сказал:
— А мне один с бостонским кремом. Кит, ты готовилась к контрольной?
— Ага... Отец заставил.
— Моя мать меня тоже заставила, — подхватила другая девочка. — А я так хотела посмотреть видик! — Она передразнила голос матери: — «Не раньше выходных, Лизи». — Матери иногда бывают такими занудами.
— Заткнись, Лизи, — вспыхнула Кит.
— Ой, прости, — спохватилась та. — Не обижайся, Кит, я поделюсь с тобой своим пончиком.
— Ладно. Знаешь, я должна, написать контрольную на отлично, иначе распрощаюсь с баскетболом. Так папа сказал.
Звонкий голос Кит оказался гораздо выше, чем голос Марни. Девочки направились к выходу, и Марни чуть опустила газету, чтобы еще раз посмотреть на дочь. Та уже успела надкусить свой большой шоколадный пончик.
Марни сидела, не в силах пошевелиться, тупо уставившись в черно-белые газетные полосы.
Группа мальчишек с шумом вошла в кафе. Интересно, как Кит относится к мальчикам, обращает ли на них внимание? Или, может, пока ее больше увлекает баскетбол? — думала Марни.
Ты никогда не узнаешь ответов на свои вопросы, потому что Кит не твоя дочь, а дочь Кэла.
Марни медленно сложила газету, безнадежно пытаясь справиться с бурей, бушевавшей в ее исстрадавшейся душе. Что теперь? — думала она. Что же теперь делать?
Она поедет домой и будет плакать. Долго плакать. Ей необходимо выплакаться на много дней вперед. Боль пронизывала ее тело, боль почти физическая, как будто кто-то истязал ее во сне. Как много лет назад, в роддоме.
Она свернула на соседнюю улицу и окунулась в густую прохладную тень от дома, как вдруг сильная и цепкая рука схватила ее за запястье, грубо прервав печальные размышления.
— Вы пойдете со мной, — приказал Кэл Хантингдон. Голос у него дрожал. — И не смейте возражать.
Марни опасливо и обреченно подняла глаза: неужели она и вправду решила, что грим и газета в кафе ее спасут?
— Я не видела вашей машины, — пробормотала она.
— Я вашей тоже. Свою, я оставил на соседней улице. Идемте.
Он потянул ее за руку, словно отец восьмилетнюю дочь.
Рука у него была теплой, и Марни боялась признаться себе, что ей нравится его прикосновение. Ей нравился его рост, его коричневая рубашка, облегавшая тело, и то, как застегнут воротник...
— Вы не видели моей машины, потому что я одолжила машину подруги.
— Я ожидал чего-то в таком роде, поэтому и следил за вами.
— А вам не следует быть на работе? Тот роскошный дом, мимо которого я сегодня проезжала, наверняка требует регулярной оплаты.
— Он оплачен, Марни Карстайрс. Как и каждая ель, и сосна, как каждая травинка на моей земле. Меня удивляет лишь то, что вы так и не решились позвонить в дверь, чтобы полюбоваться нашей мебелью.
Марни промолчала. Они подошли к «чероки». Марни села и пристегнула ремень безопасности. Кэл включил зажигание.
— Куда мы едем? Домой, на чашку кофе?
— Не дразните гусей, — прорычал он, выруливая на дорогу.
— Решили сбросить меня с ближайшей скалы?
— Поверьте, я думал о таком варианте, — ответил он устало. — Для начала мы выедем из города, а там поговорим и проясним некоторые вещи. Пока же советую вам просто помолчать.
Марни отвернулась к окну. Кэл затормозил у того места для пикников, где она вчера обедала. Как ни странно, он выбрал тот же столик, что и она днем раньше.
Она вышла из машины. Океан блестел и переливался на апрельском солнце, и казалось, будто бьющиеся о каменистый берег волны — неведомые науке живые существа.
— Скал здесь нет, — заметила Марни. — Как же нам быть?
Кэл даже не взглянул в сторону океана. Немного ссутулив плечи и сунув руки в карманы джинсов, он не мигая смотрел на нее. Верхние пуговицы его коричневой рубашки были расстегнуты, бойкое замечание относительно скал он проигнорировал. Молчание становилось тягостным, и Марни вдруг поняла, что чувствует себя совсем не так уверенно, как ей хотелось бы.