Заставь меня любить

Ридд Анастасия

— Получилось почти как в ресторане, — говорит она. — Влад, я понимаю, мы должны развестись, иначе ты автоматически будешь являться отцом моего ребенка. А лишние трудности не нужны ни тебе, ни мне.

— Уверена? Хотя если тебя даже брак не остановил, то в нем больше нет смысла, — говорю я, отправляя кусочек бекона в рот.

Остаток дня мы с Кристиной проводим вместе, беседуя по душам как старые товарищи. И я в очередной раз убеждаюсь, насколько сильно внешность может быть обманчива.

* * *

Утром следующего дня я просыпаюсь ни свет, ни

заря. В предвкушении встречи со своей дочерью, я в любую свободную от работы минуту заглядываю в детский магазин.

Предупредить Есению о своем приезде не успеваю. Батарея на телефоне садится, поэтому еду на авось, надеясь, что моя девочка со своей мамой уже успели прилететь и отдохнуть после перелета.

Входная дверь в подъезд оказывается открыта, и уже через несколько мгновений я звоню в дверь, никак не ожидая увидеть на пороге того, с кем много лет назад Есения умотала в свою Канаду.

— Ну, здорово! — с ехидной усмешкой произносит Дима.

— Здорово! — отвечаю я

— Зачем пожаловал? — с нажимом задает очередной вопрос.

— Я приехал к дочери, — коротко говорю я.

Через секунду я замечаю Есению. На девушке нет лица. Правую руку она держит около щеки, то и дело потирая ее. Я понимаю, что ничего хорошего только что не произошло, но в моих силах остановить то, что еще может произойти.

У меня срабатывает мгновенная реакция. Недолго думая, я ставлю игрушки для Сонечки на пол и хватаю за грудки обидчика Есении. Трясу его со всей силы, чтобы он, наконец, понял, как делать нельзя.

— Какого черта? — рычу я, на что в ответ получаю лишь кривую улыбку, которая внезапно отражается на лице. — Если я еще хоть раз увижу подобное обращение, пеняй на себя. Ты меня понял?

Глава 34. Есения

— Эй, остынь, ясно? — Дима со всей силы отталкивает Влада от себя. Глаза Беркута в буквальном смысле наливаются кровью. Тот мужчина, которого я знала шесть лет назад, уже бы ввязался в драку не на жизнь, а на смерть. Но сейчас передо мной совершенно другой человек. Он едва сдерживается, но больше не касается Шахова.

— Ублюдок! — цедит сквозь зубы Влад.

— Проваливай из моего дома! — Дима сжимает кулаки и злобно смотрит на Беркута.

Между ними происходит немая перепалка, в которой ни один из мужчин не собирается уступать. Я не говорю ни слова, понимая, что сейчас не время и не место выяснять отношения, когда в соседней комнате находится Соня. Пятилетнего ребенка очень легко напугать, думаю, именно поэтому Влад сдерживает себя. Ради нее. Ради нашей дочери. Сердце болезненно сжимается, пропуская удар за ударом, когда в голову врезаются мысли о нас с Беркутом и Соне. Я запрещаю думать о нас как о семье. Ведь это просто-напросто невозможно. Влад женат, а его жена беременна. И я очень сомневаюсь, что Кристина скажет правду о том, кто является отцом ее ребенка. Она из тех женщин, кто пойдет по головам ради своей выгоды.

— Я уйду только после того, как увижу дочь! — резко отвечает Влад, выдергивая меня из собственных мыслей.

— Этого не будет, — холодно отрезает Дима. — Ты для нее никто. Я отец Сони. И только я.

— Пока ты. И только по документам, — серьезным тоном произносит Беркут, делая шаг навстречу Шахову. Влад понижает голос, отчего меня пробирают огромные мурашки. — Твое отцовство недолго оспорить.

— Уверен? — задает вопрос мой муж, ухмыляясь.

В момент перепалки из комнаты выбегает Соня и своим появлением мгновенно разряжает обстановку. Я замечаю, как загораются ее глаза при виде Влада, но тут же радость начинает потухать, когда она видит разъяренный взгляд своего отца, являющегося таковым только по документам.

— Привет, Сонечка! — Влад присаживается на корточки, равняясь лицом с моей дочерью. Девочка несмело улыбается, после чего опускает глазки в пол, бурча под нос едва слышное «привет». — Это тебе, малышка.

Девочка смотрит в мою сторону, сомневаясь принять пакет с подарками или нет. И только после того, как я уверенно киваю головой, дочь забирает его из рук Влада. Дима же все это время следит за каждым движением Сони и Беркута, криво улыбаясь. Вероятнее всего, он считает, что ребенок его уважает, не позволяя себе лишнего при «посторонних», но на самом деле это не уважение, а страх, которого я никогда раньше не замечала. И это пугает.

— Спасибо, — негромко роняет она. — Влад, хочешь, я покажу тебе, какие еще машины у меня появились?

— С большим удовольствием, Ягодка, — мужчина искренне улыбается, нарост игнорируя косые взгляды Димы, который в данную секунду просто молчит. — Тогда идем.

— Милая, — наконец, нарушает молчание Шахов, — Владу уже пора. В другой раз.

— Правда? — с надеждой в голосе спрашивает Соня.

Ситуация накаляется, в воздухе витает полный раздрай, а ребенок ждет ответа, искренне мечтая, чтобы Влад остался. Я вижу это по ее глазам. Сейчас от ответа Беркута зависит самое главное: начнет ли он войну с Димой или же временно возьмет паузу.

— Я отменил все свои встречи, Ягодка, потому я с удовольствием пойду с тобой, — победоносно улыбаясь, произносит Влад, предполагая, что Дима не станет при Соне выяснять отношения.

Я ощущаю, как уголки моих губ подрагивают, и я незаметно киваю Владу. В свою очередь, мужчина смотрит на меня, будто спрашивая: «Неужели ты могла усомниться во мне, Владиславе Беркутове?»

Проходит немногим больше часа прежде чем Влад выходит из комнаты дочери. Его лицо озаряет улыбка, которая раньше так редко красовалась на его красивом лице. Димы по-прежнему нет дома, он уходит, как только Влад переступает порог комнаты Сони.

— Ничего не хочешь сказать? — Беркут складывает руки перед собой, внимательно рассматривая мое лицо.

— Что я должна сказать тебе, Влад? — отвечаю тем же взглядом.

— Где он?

— Вышел по делам, — сдавленно произношу я.

— Какого черта, Есения? — взрывается Влад. — Я видел, как ты потирала свою щеку, он ударил тебя, так? Тогда какого, я спрашиваю, черта ты находишься в одном помещении с этим опасным для тебя и нашей дочери человеком?

— Влад, — говорю спокойным тоном, зная, что он прав на все сто процентов. — Это произошло впервые. Я не ожидала, а потом пришел ты. Дима приревновал меня.