Заставь меня любить
Шрифт:
С Владом мы говорим только на тему ребенка, «опасные» темы в этот раз оказываются нетронутыми. И я смотрю на человека совсем другими глазами. Передо мной взрослый и состоявшийся мужчина, счастливый отец самой потрясающей в мире девочки и, что уж скрывать, человек, чувства к которому много лет скрывались где-то глубоко внутри меня. Притяжение к нему заставляет меня бояться того, что в любой момент может вырваться наружу, но я стараюсь одергивать себя от навязчивых мыслей.
— Есения, — после насыщенного дня мы едем домой. Влад решает нас проводить. —
Мужчина многозначительно смотрит на меня, и я нервно сглатываю. Разумеется, мне понятно, что Беркут имеет в виду, вот только сердце хочет слышать больше, чем «я отец своего ребенка». С каждым днем становится все труднее бороться с чувствами, которые вновь накатывают лавиной, но и избегать этого становится сложнее. Особенно когда он рядом, и пожирает меня своими темными омутами, глядя в которые я будто падаю в бездну. И имя ей Владислав Беркутов.
— Я отнесу Сонечку наверх, — тихо говорит отец моего ребенка, поглаживая спящего ребенка по голове. — Мой маленький ангелочек.
Сердце сжимается от умиления и нежности. Мне не знаком такой Влад. Добрый, отзывчивый, открытый. Но я очень хочу узнать его. Господи! Как же наивно думать, что нас может связывать что-либо кроме маленького человечка.
Беркут не отпускает такси. Он проходит в дом на руках с Соней и осторожно кладет ее в кровать, целует в щеку, желая спокойной ночи. Я покусываю губу, зная, что следующая наша встреча состоится только в столице. И мне не хочется отпускать этого мужчину.
Влад выходит из комнаты первым, а я подхожу к моей доченьке и целую ее в маленькую щечку, после чего иду следом. Беркутова нигде не видно, и я тяжело вздыхаю.
— Мог бы и попрощаться, — раздраженно произношу я.
— Я не настолько не вежлив, чтобы уйти, не прощаясь, — раздается откуда-то со спины глубокий бархатный тембр.
Я резко оборачиваюсь, встречаясь с насмешливыми взглядом карих глаз. Он движется на меня словно в замедленной съемке, а я не делаю ни единого шага в предвкушении его дальнейших действий. Влад останавливается совсем близко от меня, и я замечаю, как его дыхание сбивается.
— Тебе пора, — тихо говорю я, но мужчина игнорирует мою фразу и делает еще один шаг навстречу.
— Я не могу так просто уйти, Мышонок. Ты как чертов магнит! — произносит Влад, заставляя сгорать от чувств, выставленных им же напоказ.
Ручка двери медленно поворачивается, и в квартиру входит мама, после чего интимный момент рассеивается. Влад молча кивает головой моей маме и пулей вылетает на лестничную площадку. Отчего-то сжимается сердце, будто в эту секунду должно было произойти нечто важное.
На следующий день мы с Соней идем за сувенирами и намереваемся сделать классные фотографии. Девочка позирует так, будто она только что сошла с модного глянца. Моя маленькая прирожденная модель. Все же моя работа не может не оставить
— Ты моя самая любимая моделька, доченька, — произношу я, делая еще один удачный кадр.
— Мама, я когда вырасту, стану моделью, — деловито заявляет дочь, переставляя правую ножку. — Ну ладно, все, думаю, хватит.
Я весело ухмыляюсь, убирая фотоаппарат в чехол. Много раз Соня бывала со мной на съемках и, конечно же, следила за всем рабочим процессом. Некоторые фразочки и отложились в голове моей девочки.
— А фотографом тебе бы не хотелось работать? — спрашиваю я, предлагая дочери руку.
— Нет, не хотелось бы, — она вкладывает свою крохотную ручонку в мою и, покачивая головой, совершенно серьезно добавляет, — скучная у тебя работа, мамочка.
— Ну хорошо, тогда будешь в кадре, — не могу скрыть улыбку, которая натягивается на губах до самых ушей. — Соня, хотела поговорить с тобой. Помнишь, вчера ты меня спросила по поводу Влада?
— Мамочка, ну, конечно, помню, — сердито дует губки моя дочь. — Ты говоришь со мной как с маленькой.
— Малыш, я просто напомнила тебе, — говорю я. — Так вот, с чего вдруг ты задала мне такой вопрос?
— Я слышала, как баба говорила по телефону, что у меня другой папа, что Дима мне не папа, — отвечает Соня.
— Тебе грустно из-за этого? — осторожно спрашиваю я.
— Нет, мне понравился Влад. Он классный, — улыбаясь, произносит девочка. — И добрый. Мы теперь будем жить с ним?
— Сонечка, — я останавливаюсь прямо посреди дороги и присаживаюсь на корточки перед ребенком. Мне требуется время, чтобы ответить. В этом возрасте дети могут трактовать все иначе, не так, как ты им преподносишь. — Ты будешь жить со мной. У Влада есть свое жилье, но он будет приходить к нам в гости.
— А Дима? — внезапный вопрос вводит меня в ступор.
— Будет ли Дима жить с нами? — дочка кивает. — Скорее всего, он останется в Канаде, а нам придется пока переехать в столицу. Тебе там понравилось?
— Да, — отвечает Соня. Я замечаю, как ребенок будто бы хочет сказать что-то еще, но не решается.
— Малыш, ты хочешь мне что-то сказать? — ласково поглаживая по волосам, спрашиваю я.
— Мне Дима запретил говорить, — тихо говорит она.
— Сонь, но его же здесь нет, — напрягаюсь я.
— Я не хочу с ним жить, — она опускает голову вниз.
— Почему?
— Он так сильно бьет меня по попе, когда я не слушаюсь, — грустно произносит ребенок, не поднимая на меня глаз.
Раздражение, смешанное с яростью, уже закипает внутри меня. Мы не раз обсуждали с Димой, что не применяем в воспитании рукоприкладство. Соня все прекрасно понимает, если ей доступным языком объяснить. Даже когда балуется или заигрывается до такой степени, что начинает казаться, будто ребенок не слышит тебя. Теперь мне становится понятно, почему Соня время от времени не называет его папой. От обиды. Детской обиды, которой она никогда не делилась даже со мной.