Заставь меня любить

Ридд Анастасия

— У тебя есть квартира? — удивляюсь я. — Здесь?

— Я должен получить ответы на все интересующие меня вопросы, — серьезным тоном произносит он, после чего поворачивает голову ко мне, испепеляя взглядом.

Я не слежу за временем, но с уверенностью могу сказать, что проходит не меньше часа, прежде чем мы оказываемся в пункте назначения.

Нас встречает небольшой трехэтажный таунхаус с закрытой территорией. Квартиру в таком доме может позволить себе крайне обеспеченный человек. Я выхожу из автомобиля и рассматриваю окрестности. Разумеется, при свете фонарей, даже таких

ярких, невозможно оценить природу этого места, но что-то подсказывает мне, будто я случайно попадаю в параллельную реальность. Здесь, и в самом деле, все выглядит будто в волшебной сказке, а дом очень похож на загородный особняк.

— Здесь очень мило, — пожимая плечами, говорю я.

— Я люблю эту квартиру… — ненадолго замолкает Беркут, после чего задумчиво продолжает, — вот уже на протяжении долгих лет это место становится мне родным. Знаешь, у каждого есть свои места силы, так скажем. Там, где тебе отлично думается… Вперед.

Мужчина открывает входную дверь, пропуская меня вперед, и включает свет. Эта квартирка напоминает одну из тех, в которых я так часто снимала влюбленных пар. Дизайн выполнен в стиле лофт, но несмотря на это выглядит она очень уютной. Отсюда не хочется уходить.

— Выпьешь чего-нибудь? — Влад подходит к небольшому бару и наливает немного янтарной жидкости в стакан, делает глоток, после чего поднимает свой бокал, салютуя им.

— Да, думаю, и мне не помешает, — утвердительно киваю головой.

Я присаживаюсь на удобный диван и кладу ногу на ногу. Принимаю бокал из рук мужчины, и наши пальцы на мгновение касаются друг друга. Чувствую легкое покалывание на подушечках пальцев, но не продаю вида. Жду, когда Влада, что называется, прорвет. Проходит минута, пять, десять, а Беркут по-прежнему молчит.

— Я пришла на бой только для того, чтобы сообщить тебе о беременности. Я хотела, чтобы несмотря на наши разногласия, мы вместе приняли на себя ответственность за ребенка, — я тяжело вздыхаю, когда воспоминания лавиной сносят все на своем пути. — Мне было больно, Влад.

— Зачем ты вышла за Шахова? — грубо спрашивает мужчина.

— Дима предложил мне выйти за него как раз незадолго до того дня. Разумеется, я отказала ему, но после того, как ты выставил меня, свое решение я изменила. Когда родилась Соня, Дима автоматически стал ее отцом, и после этого я решила вычеркнуть тебя из нашей жизни раз и навсегда.

— Ты не имела на это права, — зло цедит сквозь зубы Влад. Мужчина поднимется со своего кресла и хищно двигается в мою сторону словно дикий зверь.

— После того, что между нами было, имела, — выпускаю свои иголки я.

— Расскажи мне о дочери, — требует Влад, пропуская мимо ушей мою последнюю фразу.

— Сонечка родилась здоровой и любознательной. Она довольно рано пошла и начала говорить, — непроизвольно улыбаюсь я. — Дочка изучает английский и рисование. От второго она просто без ума. У ребенка есть абсолютно все, но несмотря на это я в некоторых играх ограничиваю ее, для того чтобы она не стала избалованной как многие другие дети…

Я прерываю свою речь, замечая пристальный взгляд Беркута, которым он окидывает мое тело и вырез на платье. Я моментально

вспыхиваю. Влад замечает это, а его взгляд карих глаз темнеет с каждой секундой. В комнате резко становится слишком мало воздуха.

Мужчина в два счета оказывается рядом со мной, а его дыхание уже опаляет мои губы. Несмотря на всю сложность ситуации, обоюдное влечение невероятно сильное, а сопротивляться ему нет ни сил, ни желания.

— Я ненавижу тебя, Беркутов, — шепчу ему в губы, испытывая совершенно противоположные чувства.

— Я как-нибудь это переживу, — усмехается он. — Готовься, Мышонок, к переменам в своей жизни, — Влад отпускает меня также резко, как и хватает, после чего разворачивается и выходит из квартиры.

Глава 28. Есения

Проходит по меньшей мере минут пятнадцать прежде, чем я серьезно начинаю волноваться из-за отсутствия Влада. В незнакомом районе, вдали от знакомых мест, которые почти за две недели становятся родными, чувствую себя, мягко говоря, некомфортно. Я подхожу к окну, которое ведет во двор, и облегченно выдыхаю. Беркут сидит на лавочке, сцепив пальцы в замок и опустив голову.

По коже пробегают мурашки то ли от холода, то ли от стресса, и я обнимаю себя за плечи. Воспоминания о прошлом не дают мне покоя. Я была не права, когда не стала искать способ сообщить Владу о своей беременности. Ведь это и его ребенок, и он должен был узнать о дочке еще тогда. Но обида и боль — не лучшие спутники в любовных вопросах.

Я не представляю, что сейчас чувствует Влад, и даже не хочу представлять. Просто вижу, как ему больно. Но мне страшно. Я боюсь потерять свою девочку, потому что не знаю, каким за шесть лет стал Влад. Если же за это время ничего не изменилось, то велика вероятность, что Беркутов переступит через всех, даже через мать собственного ребенка, для достижения своей цели. И я очень надеюсь, что его целью не станет безудержное желание отобрать у меня ребенка.

Мужчина по-прежнему сидит на скамейке, не двигаясь. И за то время, что нам удается побыть наедине со своими мыслями, в мою голову приходит следующее. Вражда с Беркутом ни к чему хорошему не приведет, остается только найти компромисс и показать, что я не против него. Ведь, в самом деле, правда рано или поздно должна была выплыть наружу, и, честно говоря, я сама должна была найти способ связаться с Владом, несмотря на последнюю нашу с ним встречу. Это ребенок. И отец имеет право знать. Здравый смысл наконец-то торжествует, а все потому, что я всего лишь поставила себя на место Влада.

Собираюсь с мыслями и выхожу из квартиры, хватая с комода небольшую связку ключей. Закрываю дверь на один замок, после чего делаю глубокий вдох перед разговором с Беркутовым.

— Влад, — тихо зову я, но мужчина не откликается. Я повторяю громче. — Влад.

Мужчина медленно поднимает голову, а в его глазах я читаю к себе только ненависть. Мне становится не по себе. Таким я Беркута еще никогда не видела. Ни раньше, не сейчас. Он молчит, испепеляя меня тяжелым взглядом, а я продолжаю пялится на него в ожидании, когда же наигранное спокойствие пошатнется.