Застава в огне
Шрифт:
Аскеров постарался скрыть проявившееся на лице удивление. Сделав вид, что все идет по давно задуманному плану, он велел телохранителям посмотреть в окно, убедиться, что говорил им правду. Затем повернулся к Аюб-хану, который по-прежнему лежал под Назаром. Только сейчас оба застыли и выжидающе смотрели на капитана.
— Все, Аюб, сейчас будем жарить твоих павлинов, — весело сказал пограничник.
Услышав это, Назар с еще большим воодушевлением принялся молотить хозяина, а тот панически кричал:
— Помоги, Мансур! Останови этого дьявола! Не надо бить, мне больно!
Аскеров усмехнулся, радуясь не страданиям
— Тухлый пузырь!.. Тухлый пузырь!.. Тухлый пузырь!
Глядя на избиение хозяина, телохранители болезненно морщили лица.
— Ай-яй-яй, Аюб, — произнес Мансур укоризненным тоном. — Ты же никогда не просишь пограничников о помощи. А?
— Сейчас прошу!
— Ладно. Будь по-твоему. Назар, пощадите уважаемого Аюб-хана. Иначе он не сможет выпустить вашу дочь. — Уже поднятая рука Шарипова застыла. — Или я неправильно сказал, Аюб-хан?
— Правильно, — прохрипел тот.
Ему позволили подняться, и он с обреченным видом повел Мансура и Назара сначала на первый этаж, затем еще ниже — в подвал, где они наконец увидели Лейлу. Она лежала на койке со связанными руками. На грозный вопрос капитана Аюб-хан ответил, что руки связали для того, чтобы она не покончила с собой. Ведь без света оставлять узницу жалко. А будь ее руки свободны, она могла взяться ими за оголенный провод, и тогда даже подумать страшно, что могло бы с ней случиться. Поэтому он и решил уберечь девушку от худшего.
Пытаясь оправдаться, он нес еще какую-то околесицу, однако Мансур и Назар уже не слушали его. Они освободили Лейлу от пут, отец набросил ей на плечи пиджак и заботливо вывел во двор, а потом на улицу. Аскеров шел сзади, внимательно поглядывая по сторонам — тут всего можно ожидать, — и был рад, когда наконец Лейла с помощью отца и подбежавшего Хуршета — так вот откуда пограничники узнали про его визит! — забралась в «уазик». Сам капитан, обменявшись крепкими рукопожатиями с Клейменовым и Самоделко, сказал, что поедет с Шариповыми на их машине. Те и спрашивать не стали, почему так. Без этого понятно — хочется с Лейлой побыть, да и подстраховать надо, мало ли что может случиться по дороге. Хуршет же, как приехал сюда на велосипеде, так и уехал следом за машиной Шариповых.
Во время инцидента Фархад, при появлении нежданных визитеров спрятавшийся в соседней комнате, внимательно прислушивался к голосам в гостиной. Не зная, как развернутся события, он на всякий случай приготовился к худшему, то есть к перестрелке: привинтил глушитель к стволу автомата и стоял с ним наготове. Когда Назар принялся бить Аюб-хана, афганец даже думал ворваться в комнату и начать пальбу, однако предпочел не рисковать. А когда услышал за окном шум двигателя и лязг гусениц, похвалил себя за благоразумное решение. Теперь он, затаившись у окна, наблюдал за прибывшим подкреплением. Фархад даже присмотрел место, где спрячется, если пограничники войдут в дом: ляжет под ковром вдоль стены, лучше ничего не придумать. Когда же вывели Лейлу и все уехали, был донельзя рад, что не пришлось прибегать к такому унизительному да и ненадежному способу маскировки.
Фархад вышел из своего убежища в гостиную. Вскоре туда же вернулся Аюб-хан. Взлохмаченный, в порванной рубашке, со следами побоев на лице, богач представлял собой жалкое зрелище. Всхлипывая, он принялся рыться в коробочке с лекарствами, нашел успокоительные таблетки и принял их. Однако вместо того, чтобы успокоиться, наоборот — пришел в неистовство, с обидой и злостью накинулся на телохранителей:
— Бараны безмозглые! Даже не вмешались, мерзавцы! За что только я вам деньги плачу! Причем какие! Где вы еще получите такие деньги?! Я сдохну, кто вас тогда кормить будет?! Дармоеды вонючие!
Фархад сочувственно, но не без едва заметной усмешки оценил плачевный вид Аюб-хана. Действительно, смешно выглядит человек, попавший в такую передрягу.
— Не расстраивайся, дорогой Аюб-хан. Пока все идет по плану. Все так, как задумано.
От возмущения хозяин поперхнулся водой, а откашлявшись, закричал, показывая на свои синяки и расквашенный нос:
— Это задумано?! Вот это задумано?! Кем? Вы все просто трусы! Стояли тут с полными штанами, а теперь морочите мне голову. Какой ишак задумал такую глупость!
— Ты же сам не хотел кровопролития у тебя дома. Вы здесь молились и все такое прочее, — снисходительно утешал его Фархад. Но хозяин был безутешен, орал, обвинял всех в трусости. Он несколько успокоился только тогда, когда моджахед сказал:
— Мы с эмиром прикончим этого пограничника. Еще до заката солнца. У нас все просчитано. А с девушками, он прав, это нехорошо. Заметь, это твоя инициатива, мы тут ни при чем.
Разом сникнув, Аюб-хан сделал вид, что наводит на столе порядок, складывает лекарства в коробочку. Через какое-то время нашелся с ответом:
— А что тут особенного — это просто бизнес. Наши девушки — они, как нефть, золото, героин! Национальное достояние!
Аюб-хан засмеялся, надеясь, что афганец поддержит его шутку, но Фархад, отойдя в сторону, презрительно бросил:
— Правильно тот шайтан сказал: тухлый пузырь ты, Аюб-хан. Тебя самого нужно убить за все те глупости, которые ты тут вытворяешь. — Он засмеялся, показывая, что он тоже шутит. — Только твоя очередь еще не подошла — Мансур первый. Он будет убит еще до заката солнца.
Фархад с улыбкой продемонстрировал характерный жест — провел ребром ладони по горлу. Аюб-хан посмотрел в окно — солнце начинало клониться к закату, медленно уходя за вершины гор.
Глава 5
Черная метка
Солнце начинало клониться к закату, медленно уходя за вершины хребтов. В сумраке горы серели и казались покрытыми пеплом. Их силуэты напоминали шатры.
На окраине поселка Назар остановил машину и заглушил двигатель. Он боялся возвращаться домой. А что, если моджахеды захотят отомстить за унижение Аюб-хана и среди ночи нагрянут к Шариповым? Еще, чего доброго, опять заберут Лейлу. Нет уж. Лучше он от греха подальше уедет к сестре. Это не так близко, почти двести километров, зато всем будет спокойней. Невозможно постоянно жить в ожидании опасности, никакие нервы не выдержат. А их поселок так и живет последние десять лет. Совсем обнаглели эти афганцы со своим чертовым героином, прутся через границу чуть ли не средь бела дня, житья от этих наркокурьеров не стало. Вооружены до зубов и ни перед чем не остановятся, лишь бы спасти свой губительный порошок, вернее, деньги, которые за него выручат.