Застава
Шрифт:
Но притягивала его не одна только внешность. Магда, похоже, была неплохим человеком. Он смотрел, как она подвезла отца к самым воротам и там передала в руки охранников. Ворота перед ней закрылись, и она осталась на мосту одна. Гленн немедленно отступил на середину комнаты, чтобы девушка не смогла увидеть его, и оттуда продолжал наблюдать.
А смотреть было очень приятно. С каким достоинством уходит она прочь от замка! Ведь она знает, что глаза часовых устремлены сейчас на нее, осознает, что в этот момент десятки солдат мысленно раздевают и насилуют ее. Но она идет прямо, гордо расправив плечи, и в походке ее нет ни суетливости, ни даже малейшего намека на кокетство. И полное
В восхищении Гленн медленно покачал головой. Он давно научился искусно прятать свои чувства, завертываясь в невидимый кокон отчуждения. Никогда он не выражал людям своих симпатий, стараясь держаться от них на расстоянии и не давать сердцу взять верх над разумом. Это позволяло ему четко и бесстрастно оценивать обстановку и объективно судить обо всем, даже когда весь мир вокруг начинал превращаться в хаос.
Теперь же он осознал, что Магда принадлежит как раз к тем редким людям, которые способны пробить его броню, вызвать волнение и нарушить душевный покой Но он чувствовал, что Магда не просто нравится ему как женщина. Он проникся к ней истинным уважением, а этого удостаивались лишь самые избранные.
Но сейчас он не имел права давать волю чувствам. Необходимо как никогда соблюдать дистанцию. И все же... у него столько лет уже не было женщин, а Магда сумела пробудить эти до боли знакомые чувства, память о которых почти совсем угасла. Как приятно переживать вновь забытое волнение и трепет!.. Она действительно очаровала его, и они могли бы...
Нет! Только не это! Сейчас нельзя расслабляться, нельзя позволять себе этого! Когда угодно, только не сейчас!..
И все же...
Гленн тяжело вздохнул. Лучше стереть свои чувства пока не поздно, или, по крайней мере, спрятать их куда-нибудь в самый дальний уголок сердца. Иначе может произойти непоправимое. Для них обоих.
Магда повернула к гостинице. Гленн тихо вышел из комнаты, аккуратно закрыл за собой дверь и через мгновенье был уже у себя. Он лег на кровать и заложил руки за голову, прислушиваясь к ее шагам. Сейчас она пройдет мимо его комнаты к своей двери... Но в коридоре почему-то все было тихо.
К своему удивлению, Магда обнаружила, что чем ближе она подходит к гостинице, тем меньше думает об отце, а все время почему-то вспоминает Гленна. Она ощутила угрызения совести и даже разозлилась на себя: отец снова остался один, больной и несчастный, среди нацистов, ночью ему предстоит еще опасная встреча с этим дьявольским существом, а ее мысли занимает какой-то незнакомец! Но, подходя к дверям гостиницы, она ясно ощутила во всем теле приятную дрожь. Сердце радостно забилось, когда она еще раз вспомнила Гленна.
«Наверное, это от голода, — решила Магда. — Надо срочно чего-нибудь перекусить».
Перед гостиницей никого не было. Плетеное кресло, которое приносил для нее Гленн, одиноко стояло на лужайке под солнцем. Она взглянула на окна. Никого.
Магда подняла кресло с травы и понесла его в дом. Она пыталась убедить себя в том, что сейчас испытывает только голод и никакого разочарования.
Потом вспомнила, что Гленн тоже собирался позавтракать. Может быть, он еще не ушел?.. Магда ускорила шаг. Да, ей очень хотелось есть.
Войдя внутрь, она увидела, что за столом в нише, где обычно едят приезжие, сидит один только Юлью. Он отрезал от головки сыра толстый ломоть и запивал его козьим молоком. Казалось, этот человек питался по крайней мере раз шесть в день, не меньше. Но, кроме него, здесь никого больше не было.
— Госпожа
Магда кивнула и села на скамью напротив него, тут же почувствовав, что совершенно не голодна. Но поесть все же следовало — просто для поддержания сил. И кроме того, она хотела задать владельцу гостиницы несколько вопросов.
— А ваш новый постоялец, — как бы невзначай начала она, осторожно снимая пласт сыра с лезвия протянутого ей огромного ножа, — он взял завтрак в свой номер?
Юлью нахмурился.
— Завтрак? Нет, он еще не завтракал. Но многие туристы привозят свою еду.
Теперь насупилась Магда. Зачем же он тогда говорил, что пойдет к Лидии? Или это был просто повод для того, чтобы побыстрее отделаться от нее?
— Скажите, Юлью, я тут заметила, что вчера вечером вы были сильно встревожены. Если не секрет, что же вас так расстроило, когда приехал этот Гленн?
— Ничего.
— Послушайте, Юлью, я же видела, как вы дрожали. И теперь мне надо знать, почему. Тем более что моя комната находится как раз напротив той, которую занимает наш новый гость. И мне важно убедиться, что это не опасно.
Хозяин гостиницы продолжал сосредоточенно нарезать сыр.
— А вы не будете считать меня дураком?
— Нет, Юлью. Никогда!
— Ну, ладно. — Он отложил нож в сторону и, оглянувшись, чуть не шепотом быстро заговорил: — Когда я был еще маленьким, гостиница принадлежала моему отцу. Он, как и я сейчас, кроме всего прочего, выплачивал деньги работникам в замке. Но вот как-то раз оказалось, что часть золота, из которой он должен был платить рабочим жалованье, пропала. Отец говорил, что его кто-то украл. И ему было нечем расплачиваться. А в следующий раз, когда привезли новую сумму, снова часть из нее пропала. Однажды ночью в гостинице появился иностранец и начал страшно избивать отца. Он швырял его по комнате так, будто тот был соломенной куклой, а не живым человеком. И при этом все время приговаривал, чтобы отец нашел пропавшее золото: «Ищи деньги! Ищи деньги!..» — Юлью тяжело вздохнул и продолжал: — К своему стыду, я должен признаться, что отец отыскал-таки эти проклятые монеты Он сам их взял и спрятал куда-то. Иностранец прямо взбесился. Никогда еще я не видел, чтобы люди так гневались. Он снова принялся колотить отца, да так, что сломал ему обе руки.
— Но какое это имеет отношение к...
— Понимаете, — не обращая внимания на слова Магды, продолжал Юлью. Он весь подался вперед и теперь уже полностью перешел на шепот: — Мой отец всегда был честным человеком, но в начале века у нас были такие трудные времена!.. И он взял себе немного золота, только чтобы не умереть зимой с голоду. Он потом обязательно вернул бы все. Это было единственное, что он сделал плохого за всю свою жизнь, а в остальном никто не мог сказать о нем ни одного худого слова...
— Юлью! — Магда не могла уже уследить за смыслом ответа в бесконечном потоке лишних подробностей. — Но какое все это имеет отношение к тому человеку, который живет в вашей гостинице?
— Они похожи как две капли воды! Я же видел того, который бил моего отца. Мне было всего десять лет, но я запомнил его на всю жизнь. У него тоже были рыжие волосы, и он... он так похож на этого человека! Но... — Тут Юлью нервно рассмеялся. — Тот, который бил моего отца, уже тогда выглядел лет на тридцать — точно так же, как теперь этот Глени, — а ведь с тех пор прошло почти сорок лет. Так что это никак не может быть один и тот же тип. Но вчера... Он же поздно приехал, и тут темно совсем было — всего одна свечка-то и горела... Вот я и подумал, что это тот самый иностранец вернулся, чтобы и меня избить.