Застенец
Шрифт:
– Ничего страшного, Николай, в конце полугодия можно будет попробовать снова, – а после добавил громче. – Подготовительная группа.
И я поплелся под оглушительный смех к остальным неудачникам.
Глава 9
Я никогда не был изгоем или объектом для издевательств. Во-первых, как-то со всеми всегда удавалось находить общий язык. Во-вторых, удар у меня слишком тяжелый, а желание терпеть насмешки стремится к нулевой отметке. Поэтому недоброжелатели в довольно короткий срок хотели
Но так было у меня дома. Новый мир диктовал новые правила. И теперь внезапно я стал отщепенцем. Нет, с моей биографией перспектив стать сверхновой звездой школы точно не было. Но и изучать дно пищевой цепочки лицея не хотелось. Вот только все сложилось именно так, что пришлось. К слову, даже там оказалось довольно любопытно.
– Отец сказал, что если я выпущусь с шестым рангом, он мне имение купит, – со вздохом пробормотал Илюха.
Точнее, Горчаков Илья Сергеевич, тоже, кстати, граф. Тонкий, высокий, с длинным носом и все время витающий в облаках. И из довольно богатой семьи. Единственное, с даром не повезло. У него и отец еле-еле до пятого ранга дотянул.
– Тут некоторые уже заклинания для четвертого изучают, – пробормотал коренастый Макар Протопопов. – А нам бы экзамен на седьмой сдать. Тогда такие перспективы откроются…
Обычно угрюмое квадратное лицо Макара преобразилось. Был он из простолюдинов, поэтому для него седьмой ранг действительно открывал многие двери. Мало-мальского мага могут взять в услужение куда угодно. А вот Горчаков слова нашего товарища из простолюдинов встретил с самым кислым выражением лица.
– Я узнала, – подошла с подносом к столу Лиза. – Расписание поменяли, сейчас к фельдфебелю, а потом два урока в кузне.
– Чтоб меня жандармы драли, – поник Макар. – Нас тут вообще будут когда-нибудь магии учить?
– Можно в присутствии дамы не выражаться? – скривилась Лиза.
Макару девушка очень нравилась. И мне кажется, он пытался быть нарочито крутым в ее присутствии. Поэтому частенько использовал грубые выражения и рисовался. Вот только одно-единственное слово Лизы мгновенно сбивало с него всю спесь.
Елизавета Павловна Дмитриева была одной из девяти дочерей дворян, которые поступили в лицей. Только на экзамене не повезло, впрочем, как и всем нам.
В ней чувствовалась некая почти королевская стать. Ростом она оказалась выше всех нас, пусть и ненамного, но держала спину так прямо, что при общении приходилось задирать голову.
Я понимал, почему она так понравилась Макару. Ее можно было описать одним словом – изящество. Прямой нос, тонкие брови, узкие скулы, небольшие губы и всегда аккуратно убранные каштановые волосы. Какого цвета глаза – я так и не понял. Казалось, они все время меняли свой оттенок. От темно-голубого до светло-серого. Каждое движение будто совершалось сотни раз, настолько оно было отточено и грациозно.
На Лизу с тихими вздохами смотрел весь наш подготовительный курс – тринадцать изгоев, которые не смогли сотворить простейшее заклинание седьмого порядка. А познакомился с ней именно я. Причем довольно просто и незамысловато, переступив через свою стеснительность.
Вопреки ожиданиям, непосредственно магии нас не учили. А пока лишь подготавливали к ней. К примеру, на кузнечном деле мы махали молотками, как заведенные. Чтобы потом с легкостью создавать кованые заклинания. Когда наступит это потом – оставалось загадкой.
Также нас подготавливали и к «плетенке». Заключалось это в незамысловатой процедуре – вязании шарфов. Вот тут и оказалось, что если махать молоткам у нас хоть как-то получалось, то работать со спицами не умел никто.
Кроме разве что Лизы. Воспитание у нее было хорошее. Поэтому вязать и вышивать она могла почти что с завязанными глазами. Вот без всякой мысли и подошел к ней с одной единственной просьбой – показать что и как. А она не отказала.
– Это ты, что ли, тот самый застенец? – только и спросила девушка.
– Я, – не стал отрицать очевидное. – Ирмер-Куликов, к вашим услугам.
– Дмитриева Елизавета Павловна, – сделала легкий реверанс та.
Так и познакомились. А позже к нам подтянулись Горчаков с Протопоповым.
Вопреки ожиданиям, ребята не смотрели на меня, как на невиданную зверушку, в отличие от большинства. И даже шарахаться не собирались. А переборов стеснительность, стали живо интересоваться моим миром, искренне удивляясь быту застенцев. Пацанов, понятное дело, изумляли самолеты, машины, скоростные поезда и сотовые телефоны. Лиза больше любопытствовала по поводу моды. Когда я сказал, про бикини на наших пляжах, она покраснела и чуть в обморок не грохнулась. А после буквально завалила вопросами.
– Как вы можете это есть? – скривился Горчаков.
– А че? Нормальная жрачка, – пожал плечами Макар, тут же поглядев на девушку. – Прошу прощения, еда.
– Да, бывало и хуже, – поддержал его я.
– Видимо, в вашем мире с продуктами все не так уж хорошо, – ковырнула с некоторым сомнением тушеную капусту Лиза.
– Ага, так плохо, что мы снабжаем вас всей едой, – ухмыльнулся я.
Что интересно, я до сих пор называл этот мир «ваш», а тот, покинутый, «мой». Ничего с собой не мог поделать. Да, может, и не надо было ничего делать. Не стоит забывать кто я и зачем здесь нахожусь. Думаю, в скором времени доблестные разведчики все же спросят свое.
– Ладно, надо, значит, надо, – зачерпнула вилкой тушеную капусту Лиза. – Если сейчас не поесть, после фельдфебеля с ног валиться будешь.
Это правда. Фельдфебель, хромой военный с мрачным выражением лица, в гробу видел все титулы и звания. И муштровал нас, как самых настоящих солдат. Мы, например, могли по полчаса стоять спиной к стене для выправки осанки. А если он не дай бог почувствует запах сигарет (некоторые из учащихся баловались), то все занятие мы будем бегать, нарезая круги по внутреннему двору.