Застрянец
Шрифт:
— Я понимаю ваше желание помочь, господин Мещерский. Вы мужественный и самоотверженный человек. Готовы взять весь удар на себя. Спасибо вам, но даже самые чистые побуждения не должны отклонять нас от правил совета правителей. Разве нет?
— Кхм-кхм! — Мещерский посмотрел на Прокопия. — Ну, насколько я понимаю, членов совета осталось четверо. Они все здесь. И если тебе надо формальное подтверждение, то мы можем проголосовать хоть прямо сейчас. Если нет возражений?
— Нет-нет, — я покачал головой. — Давайте уладим этот вопрос.
— Хорошо, — Мещерский пожал плечами. —
Мещерский поднял свою руку, а за ним поспешил Прокопий. Ростопчина смотрела в потолок.
— И я выдвигаю свою кандидатуру, — сказал я. — Кто за?
К потолку устремились моя рука и рука Ростопчиной. Мещерский злобно посмотрел на нас обоих.
— Голосование состоялось. Количество голосов разделилось поровну. Но мой голос, как главы совета, имеет больший вес. Поэтому временное управление землями Румянцева передаётся…
— Давайте уж без самодеятельности, — сказал я и достал из кармана сложенный вчетверо листок. — Мы все поклялись следовать законам совета. Давайте же следовать.
— Что это?! — Прокопий навис над бумажкой.
На мятом жёлтом листке стояли печати. Чернильные и смоляные. Рукой матёрого писаря был начертан текст и обведён в фигурную рамочку. Важный документ, а не газета жопу подтирать.
— Документ об основании Виктомска, который подписали наши с Мещерским деды, — сказал я. — Тут есть про управление, про год основания, про создание совета господ, а ещё про роль народа, — я ткнул пальцем в предпоследний абзац. — Сказано, что в спорных вопросах совета господ решающую роль должен определять заинтересованный в том люд.
— Что ты хочешь сказать?
— По голосам у нас два-два, — ответил я. — Одоевский, войдите, пожалуйста!
— Кто?
В помещение вошёл пузатый мужик с усами. В куртке с медвежьим мехом и сапогах со звенящими цепочками.
— Господин Одоевский! — представил я. — Главный производитель телег и повозок в Виктомске. Избранный народный представитель от земель Румянцева. Итак, господин Одоевский, за вами слово. Кого бы вы хотели видеть на месте временного управляющего землями Румянцева?
— Господина, Глинского, — не раздумывая ответил Одоевский.
— Неожиданно! — я пожал ему руку. — Какая честь для меня!
— Подождите, как это?.., — Мещерский зыркнул на Одоевского. — Совет должен сам…
Мещерский попыхтел, но против бумажки спорить было бессмысленно. Пнув кресло, Румянцева, он пошёл к выходу.
— Погодите, господин Мещерский! — остановил я его. — Это ещё не всё!
— ЧТО?!
— Как временный управляющий землями Румянцева я хочу назначить нового постоянного управляющего, если его одобрит народ.
Мещерский нахмурил лоб и в недоумении уставился на меня.
— Илларион, зайди, пожалуйста!
В кабинет вошёл Мясник. В новой кожаной жилетке и чистых штанах, но по-прежнему с закатанными рукавами, в кожаной шапке и с ножами за поясом.
— С позволения господина Одоевского я назначаю вас новым господином земель Румянцева.
—
— Что за цирк вы здесь устроили?! При чём здесь!.. Глинский, а ты!.. — Мещерский посмотрел в открытую дверь, где стоял Самсон, потом снова повернулся к нам. — Всего доброго, господа! Рад был встретиться.
Мещерский выскочил из кабинета, хвостиком за ним побежал Прокопий. Я достал из бара ту старую бутылку и откупорил.
— За это стоит выпить!
… … …
В моём новом поместье уже занимались крышей. Чтобы ускорить процесс внутренней отделки, мы построили рядом сарайчик, куда отвезли мебель и отделочные материалы. Почти всё своё свободное время я проводил с моим детищем и никак не мог дождаться, когда заселюсь.
В прошлом мире я мечтал о сорокаметровом клоповнике. Жил на съёмной квартире и временами бредил мыслями о том, чтобы взять ипотеку. Продать душу, оставить под залог свои яички и подписать бумагу в банке. Скорее всего, лет через пять это бы и произошло. На следующие тридцать лет я взял бы на себя обязательства, а зная, мои способности к внезапной смене работ, всё могло закончиться не так уж и благополучно.
Другое дело тут. Без интернета, без компа, без заказа такси через приложение. Зато своё собственное поместье на триста квадратов в центре города. Набитые портфели бабла, уважение, пушки и разрешение шмалять неугодным в морду. Такое же разрешение неугодные имели и по отношению ко мне. Полицейских в Виктомске как таковых не было. Все решали господа в своих районах. Был суд, и за нарушение закона тебя могли посадить в темницу. Впрочем, до независимого суда там было очень далеко. Почти как на моей родине. Суд не особо-то воспринимали всерьёз. Когда вставал вопрос о выяснении отношений или борьбы за свои права, люди в первую очередь думали о мечах и мушкета, а уж потом о бумажках.
Хорошим бонусом к моему положению в этом мире было то, что девчонки и алкоголь были такими же хорошими, а то и лучше. Никаких тебе ботоксных чик из инстаграма и хенеси по цене почки. Цены — доступные, товар — качественный. Проверено!
Дела мои шли очень хорошо. Наконец-то я кое-как собрал ту растёкшуюся кучу говна, что мне оставил предыдущий Глинский, и теперь мог спокойно кайфовать. Организовал игорный клуб на втором этаже башни, новость о котором тут же разлетелась по всему Виктомску. Желающих посмотреть, как Глинский сливает десятки тысяч золотых за вечер, было много. Это рождало конкуренцию. И оттого я мог выбирать игроков побогаче и поглупее к себе за стол. В колонку развлечения добавились такие вещи, как: охота, стрельба из ружья, чтение.
Мясник влился в управление землями Румянцева, будто был его замом всё это время. Собственно, на то был и расчёт. Он хорошо вёл свои дела, и это понравилось Одоевскому. Вечно бухающий и нихера неделающий Румянцев так всех достал, что, услышав об обычном человеке на его замену, Одоевский едва ноги мне не кинулся целовать. Я-то к нему с портфелем пришёл. Думал, придётся пару пачек на стол выложить, а по итогу тот мне бесплатную карету пообещал и велел обращаться за любой помощью в любое время.