Застрянец
Шрифт:
Финтом с заменой Румянцева убил двух зайцев. Во-первых, мы примерились с Мясником; во-вторых, земли, которые он считал своими, отошли обратно ко мне. Ему и территории Румянцева было за глаза. Жалко, конечно, просто так отдавать кусок, больше чем мой собственный, но иначе никак. Отдавая земли Румянцева Мяснику, я получал намного больше. Думая об этом, я потирал ручонки и облизывался. Время придёт.
По поводу патрулей Мясник не сопротивлялся. Я ему объяснил про харва, и Мясник всё понял. Организовал ночную вахту на своих землях, которая целиком состояла из
Организовал он всё на высшем уровне. Лидеры групп, сменщики, плавающие патрули, постоянные дозорные. Моя алкокоманда смотрелась слишком ничтожно по сравнению с его. Думал последовать его примеру. Людей побольше нанять. Передумал. Если брать в команду, то платить нужно, как всем, а на кой они мне за такие деньги? К войне я не готовился. Десять бойцов с мушкетами — более чем достаточно. Достаточно, чтобы порешать вопросы внутри квартала. Особенно теперь, когда Мясник ушёл. Во внешних же вопросах сила ничего не значила. Прогрессивное общество, мать его. Тут в почёте поднятые руки, бумажки, взяточки, сговоры. Всё, как я люблю.
Покумекал и придумал, как модернизировать свой патруль. Смекалка и репутация. Привлёк подростков. Пятнадцать-шестнадцать лет. Бездельникам — денежка, мне — уверенность, что все улицы прикрыты. Малолетки были сварливы и задиристы, но дело делали. Пьяными в канавах по утрам мы их не находили.
Договорился с портным, чтобы тот выпустил для меня ограниченную коллекцию подростковых курток. Плотные с кожаными вставками и рисунком на спине. Писк моды, короче. При приёме в патруль начал раздавать эти куртки мальцам. Тем понравилось. Куртки с рисунком стали цениться. Пацанва считала себя приобщённой к общему делу. Да и репутация моя играла роль. Работать на Глинского с недавних пор было незашкварно, а наоборот — престижно.
Протолкнул идею с публичным домом. Наставлять девчонок на пусть истинный — это не про меня. Да в вообще — война с ветряными мельницами. Если есть спрос и предложение, то почему бы его не окультурить? Ещё один источник дохода. Денег в какой-то миг стало прям очень много. Множились и множились, только успевай собирать.
Зацепился за дурную мысль — людям помочь. Переламывал себя пару дней, а потом сдался и помог. Благородство, х*ли. Организовали ежедневную кашу и хлеб для нищих. Помогли семьям пропавших. Поднял процент премии рыбакам из денег Ростопчиной.
Ночные бабочки сначала к новому месту работы отнеслись скептически. Может, боялись, что я их рабынями хотел сделать. Потом, как говорится, распробовали. Тепло, чисто, всегда рядом охранник. Стали чуть ли не толпами ко мне захаживать, благодарить. Это я от Криса узнал, потому как ни одна ко мне так и не дошла. Оказалось, что без моего ведома Раиса их чуть ли не с разбитыми мордами отваживала. Такие дела. В жены она мне не набивалась, с разговорами не приставала, зато в нужную минуту согревала.
Мясник получил господство над землями Румянцева
Город станет моим. Останется лишь порешать вопросы с харвом.
Глава 20. Руки на стол!
Кривоносый вертел в руке колоду карт, Архип — пистолет. Я сидел за игорным столом и смотрел на дверь. Та открылась, внутрь вошли Дементий и рыбак. Мужик с крепкими руками, щетиной и приплюснутой причёской жирных волос. Его звали Добрыня. Он носил куртку и грязные синие штаны. Выглядел встревоженно, оглядывался по сторонам и тяжело дышал. А увидев меня, разволновался ещё сильнее.
— Садись!
Послушавшись, Добрыня подошёл к столу, сел.
— Господин, это Добрыня, — встрял Дементий. — Это тот рыбак, про которого…
— Я понял, — смирил я Дементия взглядом и посмотрел на рыбака. — Зачем пришёл?
— Ну… дело есть…, — тот пожал плечами. — Водички нет?
Кривоносый плеснул Добрыне вина, дал табака, Добрыня успокоился.
— Боцман со своими чертями воду баламутят! — изрёк рыбак.
— Как это?
— Сами, черти морские, оплошали, а сейчас мужиков подбивают.
Боцман и ещё шесть рыбаков работали в доках у Ростопчиной, рыбачили на её лодке. Боцман оказался хитрожопее остальных, одной зарплаты ему показалось мало, и он нашёл способ, как часть улова сбывать на сторону. Скидывал рыбу на берег, почти никогда не выполнял план, не получал премии, зато жил и поживал получше других.
Почти год Ростопчина терпела выходки этих придурков, а потом выгнала на мороз. Нехер. Больше трёх месяцев Боцман и морские черти прожирали свои золотые запасы. Те подошли к концу, и нет бы делом нормальным заняться, репутацию восстановить, нет, раскрылась в нём криминальная жила. Теперь Боцман хотел лёгких денег. На кораблях пускай лохи вкалывают, он по-другому может.
— Боцман ходит по барам, — сказал Добрыня, — ишак, неблагодарный! Вы нам условия улучшили, спасибо, господин Глинский, а он?! Водоросль гнилая! Ходит, скот, и подбивает мужиков на грабёж Ростопчиной! Я это лично от него узнал. Пивом меня угостил, задушевные разговоры вёл, в доверие втёрся, а потом и предложил.
Ничего нового Боцман не придумал. Схема та же, только участие его команды ограничивалось сушей. Хотя аккуратнее стал. Предложил рыбакам, которые выловили лишнюю рыбу, скидывать часть ему. Те и премию получат за выполнение плана, и процент от тёмных делишек Боцмана. Добрыня — рыбак-божий одуванчик не стал мириться, что Боцман будет Ростопчину обманывать, решил всё рассказать.