Засуха
Шрифт:
Они молча размышляли над услышанным. От окна донеслось дребезжание: миссис Салливан нетвердой рукой поставила чашку на стопку романов. Миссис Салливан смерила чашку недобрым взглядом.
– А что случилось потом? – спросил Рако.
– Через какое-то время позвонили полицейские из Клайда, они искали Люка, – сказал Салливан. – Я сказал им, что он уехал пару часов назад. Но после этого и пяти минут не прошло, как новости были повсюду.
– Во сколько это было?
– Около шести тридцати, наверное.
– Вы были здесь?
– Да.
– А до этого,
– Ничем. Работал. Здесь, на ферме, – сказал Салливан. – Я закончил на поле. Поужинал с Ба.
Фальк сморгнул, уловив краем глаза легкое движение.
– Вы тут только вдвоем были? – Фальк говорил непринужденным тоном. – Вы никуда не уезжали? И никто не заходил?
– Нет. Только мы вдвоем.
Движение было почти незаметным, но, когда Фальк думал об этом позже, он все так же был уверен в том, что видел. Самым краешком глаза он заметил, как миссис Салливан удивленно вскинула свои выцветшие глаза. Каких-то полсекунды она смотрела на внука, прежде чем вновь опустить взгляд. Фальк пристально за ней наблюдал, но больше она глаз не поднимала. Ни разу. Весь остаток их визита она, казалось, крепко спала.
Глава десятая
– Ну, скажу я тебе, я на его месте давно бы уже на стенку полез. – Рако, сидевший за рулем, поежился. За окном тянулась проволочная изгородь, за которой был высохший желтый кустарник; еще дальше, до горизонта, шли бежевые и бурые поля. – Живешь у черта на рогах, и никого, кроме бабули, в качестве компании. Этот дом похож на какой-то дурацкий музей.
– Что, не любитель фарфоровых херувимчиков? – спросил Фальк.
– Дружище, моя бабушка – католичка похлеще Папы Римского. Я на всяких религиозных финтифлюшках собаку съел, – ответил Рако. – Просто трудно назвать это жизнью, в его-то возрасте.
Они проехали мимо придорожного пожарного знака. С тех пор как Фальк приехал, уровень пожароопасности возрос до «серьезного». Стрелка на знаке сурово указывала на оранжевый сегмент полукруга. Готовься. Действуй. Спасайся.
– Как думаешь, он правду говорил? – Тут Фальк рассказал, как бабушка Салливана отреагировала на заявление внука, будто он в тот вечер был дома.
– Это любопытно. Но у нее же крыша немного поехала, верно? И божьим одуванчиком ее никак не назовешь. В рапорте нет ни слова о том, что Салливан мог быть где-то, кроме как на ферме, но это еще ничего не значит. Скорее всего, его просто недостаточно тщательно проверяли, если проверяли вообще.
– Дело в чем, – сказал Фальк, возясь с настройками кондиционера на передней панели. – Если бы Салливан захотел убить Люка, ему это было бы проще простого. Вокруг – никого; они были одни на протяжении часа или больше, с оружием в руках. Убийство с последующей инсценировкой тут практически напрашивалось. Да его Ба могла бы все это провернуть, окажись она поблизости.
Фальк, потеряв веру в кондиционер, чуть приоткрыл окошко; в салон ударила кипящая струя воздуха. Он поскорее поднял стекло опять.
Рако рассмеялся.
– А я-то думал, это в Аделаиде – жара.
– А, так
– Предложили сержанта. Я подумал, это хорошая возможность – самому возглавить участок; да я и сам – парень из глубинки. А ты всегда работал в Мельбурне?
– В общем, да. Основное место работы всегда было там.
– И как, тебе нравится заниматься всеми этими финансами?
Фальк усмехнулся про себя тону, каким это было сказано. Очень вежливо, но Рако явно недоумевал, как по доброй воле можно избрать подобную карьеру. Это было ему знакомо. Многие очень бы удивились, узнай они, сколько банкнот, проходивших через его руки, было запятнано кровью.
– Мне это подходит, – ответил он. – Кстати говоря, я тут прошлым вечером начал разбирать финансовые бумаги Хэдлеров.
– Что-нибудь интересное?
– Пока нет. – Фальк подавил зевок. Вчера он засиделся допоздна, вглядываясь в колонки цифр в тусклом свете висевшей под потолком лампы. – Что само по себе говорит о многом. Ферма переживала нелегкие времена, это вполне очевидно, но я не вижу, чтобы дела у них шли хуже, чем у кого бы то ни было в округе. Они, по крайней мере, пытались планировать заранее. Откладывали понемногу в хорошие времена. Что касается страховки – ничего особенного. Помимо будущей пенсии – только на самое необходимое.
– И кто это получит?
– Шарлот, через родителей Люка. Но там не разгуляешься. Вероятно, покроет ссуду на покупку фермы, и больше практически ничего. Так что ферму она получит, нравится ей это или нет. А так – ничего подозрительного, ни лишних счетов, ни долгов третьим лицам, ничего такого. Я еще продолжу копать.
Главное, что Фальк уяснил благодаря своим изысканиям, – что Карен Хэдлер была опытным и дотошным счетоводом. Следуя ее аккуратным выкладкам, вчитываясь в пометки, сделанные отточенным карандашом, он вдруг ощутил некое родство душ.
Подъехав к пустынному перекрестку, Рако притормозил и посмотрел на часы.
– Итого – семь минут.
Они ехали по маршруту Люка от фермы Салливана. Рако повернул влево, на дорогу, ведущую к дому Хэдлеров. Дорога была заасфальтирована, но в плохом состоянии. Асфальт повело от жары, и в покрытии зияли глубокие трещины. Технически это была двухрядная дорога, но ширины, чтобы разъехаться, хватило бы едва-едва. Появись встречная машина, попробовал представить себе Фальк, и кому-то из них пришлось бы по-соседски нырнуть в кусты на обочине. Но возможности проверить так и не представилось. За всю дорогу им не встретилось ни единого автомобиля.
– Почти четырнадцать минут, от порога до порога, – произнес Фальк, когда они подъехали к дому Хэдлеров. – Ну ладно. Давай теперь посмотрим, где было обнаружено тело Люка.
Это едва можно было назвать поляной.
Рако умудрился было проехать мимо, и, потихоньку выругавшись, резко затормозил. Преодолел несколько метров задним ходом и съехал на обочину. Они вышли, даже не заперев машину. Вокруг не было никого. Рако первым направился к прогалу в ровной линии деревьев.
– Это здесь.