Затаившееся во времени. Тысячелетняя тайна
Шрифт:
– Как вы на ногах стоите? – не унималась она.
– Маги с сильным магическим потенциалом могут и не спать,– сказал он. – Правда, если они используют магию в качестве энергии, той энергии, которую обычно дает сон, то потом ее не будет хватать для иных действий.
– Вот как сейчас? – тут же поинтересовалась она.
– Не надейтесь, что я без сил. Как я и сказал, вы невнимательны. Я спал, – он вскинул брови, – слишком крепко и долго, чтобы потратить хоть каплю своей магии. Так что сил у меня предостаточно. Скажите, вы – Лундес Эверли или все это игра?
– Вы
– И чего хотели вы?
– Власти… – Лундес глянула на его реакцию и слегка улыбнулась. Разумеется, он не увидел из-за платка. – Вам кажется это желание неподходящим? Бросьте, неужели вы никогда не хотели ее? Вы же на самом деле принц, не граф. Вы, правда, никогда не жалели, что выход графства из состава Океании как бы сделал вас предателем и лишил возможности претендовать на трон?
– Я предпоследний в линии наследования.
– Как это… предпоследний? Последний. После Констара.
Фредрик покачал головой:
– Вы незнакомы с нашей линией наследования.
– Ну, так расскажите, хочу послушать. Вот у нас в Астании все просто. Ну, в плане женщин и мужчин. Мужчины – наследники, а женщины – никто. Вы сказали в графстве, что хотя я и принцесса, но вы, будучи графом, выше меня по титулу. Проклятье аданея, – она даже рассмеялась, – верно. Очень верно. Принцесса – это не титул, не статус от рождения – это название моего родства к королю. Просто чтобы другие знали. Но родство это ничего мне не дает.
– Если бы оно ничего не давало, то ваш брат не мог бы и не стал бы казнить тех, кто обидел вас, сажать их в тюрьму…
– Ну, это же мой брат. Он король, а я его сестра. Он защищает, как и любой нормальный брат, сестру, хотя защищает плохо, как выяснилось. И брат он плохой. Но он делает это, а поскольку он король, то и меры у него королевского масштаба. Ну, а теперь ваша очередь. Как вы оказались предпоследним в линии наследования?
– Возраст играет очень важную роль. Сперва идет первенец короля, после самого короля, разумеется. Значит, – Симион, а дальше по возрасту. По нашим законам сыновья младшего брата короля имеют точно такое же право на корону, как и сыновья короля.
– То есть Симион, а дальше среди всех вас по старшинству. Не Владимир, выходит, а Констар?
– Перед сыновьями всегда идет отец, если он жив, разумеется. После Симиона идет мой отец, затем уже Констар, потом я и наконец Владимир – как самый младший.
– Все просто. По возрасту, но первенец короля по любому первый. А если бы Симион родился после вас?
– Если бы он не достиг совершеннолетия на тот момент, когда отец отдал бы ему трон по той или иной причине, то трон получил бы старший из наследников.
– Интересно, – она улыбнулась.
– Вы – Лундес Эверли?
– Да, кажется, я уже говорила. Взгляните на меня. Я умею сражаться. Хорошо сражаться. Этому брат меня научил. Я умная, я многое могу. Кое-что понимаю в магии и даже в управлении этим воздушным судном.
– Не так уж сложно оно управляется, – заметил Фредрик. – У вас есть магия?
– Есть немного, но она слабая. И я уверена, что мое видение имеет к магии прямое отношение. Я видела прошлое. Видела то, что существовало, то, что было целую тысячу лет назад.
– Прямо так и было? Вы так уверены в этом? Скажите еще, что вы – переносчик времени.
– Не верите в это?
– Нет, – он покачал головой. – Не верю.
– Брат не давал мне возможности узнать. Теперь у меня появился шанс сделать что-то полезное…
– Вы ничего не знаете ни о Фавластасе, ни о шансе, что он вам дал. Вы ничего не знаете о прошлом. На темницу были наложены заклинания, сдерживающие другую магию. Вполне возможно, что это они могли способствовать вашим видениям! – его лицо было совсем рядом, но она с трудом видела его глаза в темноте. Вообще, видела их только потому, что они светились.
– Вы отправляетесь в город с таким мрачным взглядом на ситуацию? Зачем? Чтобы сразу доказать, что вы такой же, как они? – Лундес верила, что видела катастрофу. А он стоял перед ней, такой злой. В его словах было столько негатива относительно Непоколебимого, Фавластаса, империи. Принцесса не могла понять, как он мог так ненавидеть то, чего на тот момент даже не видел.
– Вы верите кускам бумаги, жалким записям… – шептала она.
– Записи, в отличие от видений, действительно хранились тысячу лет, – его губы были почти возле ее уха. Но он смотрел не на нее, а на песок внизу. – Женщина, впервые увидевшая мир, решила, что может все, поверила первому встречному… И страшно, что именно неприспособленная к жизни особа попала в лапы этой странной фигуры. Готов поспорить, он упивался, как легко вы поверили ему.
Лундес резко занесла руку и влепила графу звонкую пощечину.
Фредрик не изменился в лице. Он словно не почувствовал удара, но какое-то время стоял неподвижно.
– Годы стражей не меняют, – с едва сдерживаемым гневом сказала она. – Не понимаю, почему Фавластасу вы так нужны здесь, граф.
Стоило же ей сказать эти слова, как он тут же ответил:
– Вот вы и сами сказали это, что Фавластасу я был нужен здесь. Вас ведь подослали сделать это? Привести сюда? Отвечайте?! Это не вы хотели показать мне город, это он хотел, чтобы вы привели меня в город, верно?
– Он сказал мне, что вы умный человек, что вы поймете, просто вам надо увидеть, и вы поймете. А я вот не верю в это. Вы просто страж. Прямо как те, из видения.
Не дожидаясь его реакции, она развернулась и направилась в сторону кают.
В этот самый момент она услышала посторонний голос в своей голове, а уже через минуту, прямо на глазах графа, растворилась в пространстве.
– Проклятье! – выдохнул Фредрик, напряженно окинув взглядом ночные просторы за бортом. Он знал: если шпиона забрали с корабля, значит на то была особая причина. Фредрик понял ее по-своему. И понял верно. – Все на палубу! – скомандовал он. – Быстро!