Затаившийся у порога
Шрифт:
– Ты действительно что-то, Клоннер, - сказала Хейзел.
– И не списывайте никого со счетов из-за того, что у него нет рук, - продолжал он. - Некоторые люди с приветом, но это не имеет большого значения. Первые шестьдесят лет моей жизни у меня были руки, - он пожал плечами, - теперь нет. У меня есть пара крючков, но они мне не очень нравятся.
Прежде чем Хейзел успела одуматься, она спросила:
– Клоннер, как... как ты их потерял?
– Проклятое заболевание, - небрежно сказал он. - Бегает в нашей семье, как сказал мне доктор. Индуистский парень, или свами. У старшего брата Джейка оно тоже было, поэтому бедному ублюдку отрезали ноги. Но я? Я получил его в руки, и я думаю, что я, должно быть, разозлил Бога в раз или два больше, потому что сразу после того, как свами отрезал мне руки, у меня был громадный случай артрита, так что я должен теперь катить свою старую задницу в этом кресле, - он поднял обрубок, как будто на нём всё ещё была рука, и ему хотелось показать палец. - Но вы знаете, я вижу, что моя жизнь по-прежнему благословенна. Сердце всё ещё бьётся, солнце всё ещё светит, и я всё ещё пью пиво, так что у меня есть за что благодарить его.
– Это замечательная точка зрения, Клоннер, - сказала Хейзел, но тут же почувствовала угрызения совести.
"Похоже на то, что сказал бы мой отец..."
Это сделало Хейзел более внимательной ко всему, что она считала само собой разумеющимся.
Теперь Клоннер с любопытством смотрел на них.
– Думаю, кое-что проскользнуло в ваших головах, а?
– Что это, Клоннер? - спросила Соня.
– Я имею в виду, я подумал, что вы решите: "Как, чёрт возьми, парень без рук может даже пить пиво?"
Хейзел и Соня озадаченные переглянулись.
Официантка поставила банку Bud на столик рядом с ним.
– Вот, Клоннер.
– Лучшее, что есть в собственном баре, это то, что ты можешь пить бесплатно! - воскликнул он, а затем очень осторожно наклонился, просунул край банки между верхним и нижним передними зубными протезами, затем запрокинул голову и выпил.
Хейзел и Соня переглянулись.
– Видите? Ничего страшного, - сказал он. - Мне лучше вернуться назад и убедиться, что меня уже не ободрали как липку. Но вы, девочки, берегите себя, и спасибо, что заглянули.
– Было приятно поговорить с тобой, Клоннер, - сказала Хейзел. - И мы вернёмся за свининой, откормленной рыбой, в неограниченном количестве.
– Здесь лучшая свинина, которую вы когда-либо ели, так что сделайте это. И если вам что-нибудь понадобится или есть какие-то вопросы по местности, - добавил он, отъезжая, - просто приходите и спросите меня.
– Спасибо, Клоннер, - сказала Соня.
* * *
Когда он ушёл, Хейзел заметила:
– Какой замечательный, энергичный старик.
– Ага. У бедняги нет рук, но на его лице всё ещё широкая улыбка. А я? Я впадаю в истерику, будто завтра не наступит, если сломаю ноготь или если Фрэнк опоздает на пять минут.
"Мне нужно больше узнать о его мировоззрении", - подумала Хейзел, но она знала, что всё это мысленные разговоры.
Даже сейчас она осматривала таверну, скользя взглядом по разным мужчинам, фантазируя о том, с кем из них она хотела бы заняться сексом. Несколько мужчин играли в дартс в одном углу, болтая в сдержанном веселье. Ещё двое играли в бильярд с серьёзными выражениями на уставших от работы лицах.
Когда она моргнула, она перевела дыхание и вдруг увидела себя раздетой, с кляпом во рту, с завязанными глазами и руками, связанными за спиной. Она склонилась над бильярдным столом, в то время как один крепкий мужчина стоял позади, чтобы методично насиловать её в анус. Другой ловко погружал толстый конец кия в её влагалище и обратно, как будто кто-то сбивает масло...
Хейзел вздрогнула.
Соня застенчиво улыбалась.
– Чем ты так занята?
– Что?
– Ты понимаешь, о чём я говорю. С тех пор, как мы вошли сюда, ты присматриваешься ко всем присутствующим.
– Нет, не присматриваюсь, - выпалила Хейзел.
– О, я знаю. Ты ищешь того парня, которого мы видели, когда впервые проезжали мимо. Парень, похожий на лесника.
Хейзел нахмурилась, сказала:
– Нет.
Но подумала:
"Она права".
– Но теперь, когда ты упомянула об этом, я его нигде не вижу.
– Ну и дела, я думаю, это значит, что он ушёл, Хейзел, - послышался сарказм Сони.
– Но его грузовик всё ещё снаружи.
– А, я вижу, ты не просто парня ищешь, а ещё и запомнила, какой у него грузовик.
Её сотовый телефон зазвенел, затем она застонала, когда посмотрела на идентификатор вызывающего абонента.
– Проклятие. Я никогда не давала свой номер мобильного отцу.
– Это ужасно, Хейзел, - теперь Соня выглядела искренне раздражённой. - Как ты можешь просто так игнорировать своего отца? Он очень приятный человек, а ты уклоняешься от его звонков, как от телемаркетолога, - резкий хмурый взгляд. - Ты собираешься ответить на него, да?
Хейзел пожала плечами.
– Ответь! - отрезала Соня. - Не будь таким дерьмом.
– Привет, папа, - наконец подхватила Хейзел. - Извини, что не была на связи.
Жестяной голос на другом конце провода, казалось, вибрировал.
– О, слава богу, Хейзел! Я так волновался. Я уже несколько недель звоню на твой домашний номер...
Хейзел взяла телефон на улицу, чтобы немного побыть наедине.
– Я была очень занята проверкой работ для летней сессии. Я хотела позвонить тебе, но... ты знаешь, как оно бывает.
Жестяной голос смягчился.
– Я даже не знал, что у тебя есть сотовый телефон, пока этот славный молодой человек Эштон не дал мне его...
"Да, папа? Ты бы видел, как вчера вечером этот „славный молодой человек“ мочился на твою дочь".
Она сдержала смех.
– Я только что купила мобильник, папа, - солгала она. - Я не успела тебе позвонить, потому что как раз после окончания сессии мы с Соней поехали в Нью-Гэмпшир, чтобы встретиться с её женихом. Мы сейчас там.
– Нью-Гэмпшир? Как долго ты там будешь?
– Всего неделя или две.
Разочарование просочилось в тон её отца.
– Я так надеялся, что ты сможешь прийти на торжественное открытие нового прихода, но это было две недели назад. Какая красивая церковь, дорогая...