Затаившийся у порога
Шрифт:
– Твой член всегда быстро плюёт, - засмеялся Белоснежка. - У него нет опыта, который есть у меня. Ну-ка, ты, убирайся с моей дороги, - сказал Белоснежка, - чёрт, моя очередь. И пока я трясу её дерьмо, ты лучше поблагодари даму за то, что она хорошо позабавилась с тобой, а? Может быть, познакомишь её с нашим обычаем?
– Я как раз подумал об этом!
Когда более высокий мужчина изверг значительно б'oльшую эрекцию через её сфинктер, Питер Пэн оторвал её лицо от земли и провёл своим сдутым пенисом по её верхней губе.
"Ах ты, УБЛЮДОК!" - подумала
Теперь ей пришлось нюхать остатки собственных экскрементов. Однако всё это время в её голове, как барабан, крутился вопрос:
"Что они сделают со мной, когда закончат?"
– Ну, чёрт меня возьми, если ты не прав, - ругался Белоснежка, насилуя её. - Она очень даже ничего, я говорю тебе. Точно так же, как сказал мой папа, когда трахнул овцу, я чертовски с ним согласен, это самый тугой зад, который я когда-либо трахал.
– А я говорил тебе!
– Зажми потуже, рыженькая, зажги, как умеешь, а то ты можешь расстроить меня и моего приятеля, и тогда мы отрежем твои маленькие кексовые титьки, и ты подавишься ими до смерти.
Хейзел собрала каждую йоту силы в своём теле, сосредоточила её на своём сфинктере и сжала...
– Э-э-э-э!
Ещё больше спермы попало в её кишечник; Хейзел чувствовала, что этот вклад был значительно больше, чем вклад первого деревенщины. Член дёрнулся в любопытной дрожи, когда яйца нападавшего приблизились к её влагалищу.
Мужчина выдохнул.
– Если бы она могла сделать свой анус ещё туже, она бы, вероятно, перерезала трубу из ПВХ.
– Или смяла пустую банку из-под Bud.
– Э-э-э... Жаль, что у нас её нет, - его бёдра приблизились к ягодицам Хейзел. - Да расслабься же, рыжая, ну вот, хорошо.
Хейзел была в отчаянии.
"Он только что кончил, так что... что он сейчас делает?"
Казалось, он качает бёдрами, как игрок в гольф, перед тем, как сделать удар.
– Почти готово.
А потом...
"Боже мой..."
Он начал мочиться.
– Видишь ли, чего я всегда не понимал, так это того, что если ты собираешься кончить суке в зад, то почему ты не можешь и помочиться, а?
– Точно.
Хейзел поморщилась, уткнувшись лицом в грязь.
"А я думала, что это я больная на голову".
В нижней части её живота расцвёл жар; она чувствовала, как её кишечник набухает и наполняется, она даже чувствовала, как поступившая моча прослеживает извилины её толстой кишки. После того, как должно было пройти две полных минуты, поток не уменьшился.
"Какого хрена, приятель! Ты собираешься ссать весь грёбаный день?"
– Грузовик подъезжает к заправочной станции! - каркнул Питер Пэн. - Динь-динь-динь-динь-динь...
Когда мочи больше не осталось, Белоснежка медленно отодвинулся. Хейзел представила жирную бритую крысу, которую вытаскивают из её задницы.
– Не пожалел я росы этой девчонке в задницу. Это заставляет меня визжать как розового поросёнка, идея девицы, наполненной моей мочой.
Питер Пэн зааплодировал в дегенеративном ликовании, и когда он это сделал, его вялый член затрясся.
– Я видел это!
Хейзел рухнула на живот. Вся эта моча, вздувшаяся в её кишечнике, заставляла её чувствовать себя на плаву. Её мозг казался чем-то нарезанным на десятки самородков, и каждый самородок боролся, но не мог полностью воссоединиться с другими. Она не могла до конца представить себе, что скоро умрёт.
– Я тут подумал...
Внезапно её поволокли по грязи за волосы, пока она не устроилась в сидячем положении у дерева.
– Пришло время этой суке заполниться с обеих сторон. Я набил ей задницу, так почему бы тебе не набить ей живот?
– Ага! Это будет именно то, что я и сделаю!
Затуманенное сознание Хейзел не осознавало их намерений, пока Питер Пэн не встал со своим отвратительно пахнущим пенисом прямо перед её лицом.
– Открывай.
Хейзел взглянула вверх полуприкрытыми глазами.
– Что?
– Давай, рыжая! Открой эту хуесоску, - улыбающаяся маска Питера Пэна выглядела нелепо, когда из неё исходили такие слова. - Я написаю тебе в рот, а ты выпьешь.
Хейзел моргнула. Разве ей ещё не хватило? Когда она посмотрела на себя, её нижняя часть живота раздулась так, что она сама выглядела наполовину беременной.
"Я сижу в лесу, изнасилованная и голая, с торчащим животом, потому что какой-то деревенщина только что использовал мою задницу в качестве писсуара", - подумала она очень конкретно.
– Нет, - сказала она.
Глаза Питера Пэна выглядели недоверчиво. Взгляд Белоснежки медленно блуждал.
– Чего-чего?
– Я не собираюсь пить твою мочу, - сказала Хейзел. Она пожала плечами. - Мне уже всё равно, моя жизнь - кусок дерьма, потому что Я - кусок дерьма. Мой отец - самый замечательный человек в мире, а я отношусь к нему как к отребью - я избегаю его, потому что я слишком ленива и безразлична, чтобы беспокоиться об этом. Единственный человек, которого я действительно люблю - женщина, кстати, - думает, что мы всего лишь "подруги", и у меня больше психических проблем, чем я рассказала в этом ненормальном сообщении, - она подняла испачканные грязью руки. - Давай, убей меня. Я задолбалась.
Питер Пэн взмахнул ножом.
– Если ты так хочешь...
Хейзел улыбнулась, когда лезвие опустилось.
"Я думаю, что... приму это".
– Не, не, не! - вмешалась рука Белоснежки, чтобы убрать нож. - Нет ничего забавного в том, чтобы убивать девку, которая не испугалась, да и вообще, она просто играет с нами сейчас.
– Играет? - спросил Питер Пэн.
– Э-э-э... Ей всё равно, выживет она или умрёт, и знаешь что?
– Что?
– Мы свяжем её и отнесём обратно в лачугу, - Белоснежка опустился на одно колено и посмотрел прямо на неё сквозь глазницы маски. - И сегодня вечером мы обязательно схватим беременную, - он произнёс слово "беременную" как "бермеменную". - Э-э-э, маленькая рыжеволосая девица думает, что может заговаривать нам зубы. Прежде чем мы убьём тебя, мы убьём её, твою за-бер-ме-меневшую подружку.