Затаившийся у порога
Шрифт:
Хейзел уставилась на него.
– Значит, Генри Уилмарт заплатил тебе за эту шкатулку?
– Э-э-э, да, он это сделал. Наличными деньгами. Мне было нехорошо так много брать, но он сказал, что за такие навыки, как у меня, можно получить приличный гонорар.
– Когда это было, Гораций?
– О, прошлой весной, я полагаю.
– Перед бурей на День матери в Сент-Питерсберге?
– О... э-э-э... кажется, это было в марте.
Она попыталась выяснить эту историю подробнее.
– И он сказал, что хочет купить у тебя ещё таких?
– Если бы я сделал работу правильно. Сказал, что углы должны быть точными, и, что ж, я поставлю на кон своё имя, углы точны, - он указал на набор транспортиров, циркуля и поликарбонатных угловых трафаретов, висящих на стене. - Они точны, всё как надо. Сказал, что это не обязательно должен быть металл, хотя глина подойдёт, и он сказал, что на ней не нужны такие же рисунки. На металлической коробке были эти жуткие рисунки, похожие на монстров.
Хейзел почувствовала лёгкий холодок, когда вспомнила барельефные фигуры. Фигуры казались враждебными и со щупальцами? Она вздрогнула.
Гораций указал на лист миллиметровки, прикрепленный к стене.
– Только размеры коробки должны были быть такими же. Но гравюры - маленькие знаки - должны были быть другими.
Хейзел изучила миллиметровку и заметила на ней смещённую под углом диаграмму в разобранном виде, изображающую четыре стороны коробки и крышку.
– Другие, - пробормотала она.
– Э-э-э... видишь, я даже сделал эти шаблоны для каждой стороны и крышки, - затем он поднял пластиковые листы, на которые были скопированы и вырезаны глифы.
– Но он так и не нанимал тебя на изготовление остальных шкатулок?
– Нет. Никогда больше не видел его лично, - Гораций отставил вазу и вымыл руки в маленькой раковине. - Странно как-то. Я слышал, что он всегда был дома и никогда не выходил. Так что, когда я закончил первую шкатулку, я оставил письмо под его дверью, сказал ему, что она готова, чтобы он мог её посмотреть. Через некоторое время я получаю письмо, в котором он благодарит меня за беспокойство, но говорит, что ему больше не нужны шкатулки. Плюс чек ещё на пять сотен.
– И когда это было? - спросила Хейзел. - Это было до или после...
– Это было после той большой бури, в которой он выжил, во Флориде... э-э-э... вроде в конце мая или начале июня.
Хейзел в недоумении смотрела на шкатулку. Когда она открыла её, то обнаружила похожий интерьер: семь распорок, поддерживающих металлическую полосу в форме яйца.
– Профессор Уилмарт когда-нибудь говорил, для чего эта шкатулка?
Гораций вытер свои большие мясистые руки бумажными полотенцами. Хейзел смотрела на них, представляя, как одна прижимается к её горлу, а другая входит в её влагалище...
– Кажется, я припоминаю, как он говорил, что это кристальная шкатулка. Она должна держать какой-то кристалл. Сказал, что у него куча друзей, которым они нужны. Какое слово он использовал? - Гораций прищурился. - Я думаю, геммологи.
Хейзел моргнула.
"Кристалл. Драгоценный камень? Разве в письме Генри не упоминался КАМЕНЬ, который он также называл СТ?"
– Сейчас уже совсем темно. Мне лучше вернуть тебя домой.
Хейзел поковыляла за ним к грузовику. Грозовые тучи бродили над головой, поглотив прекрасную луну.
"Похоже, сегодня будет дождь".
Она отдыхала, пока Гораций выруливал громоздкий грузовик из захолустья и выезжал на главную дорогу.
"Что за день..."
Она чувствовала себя странно спокойной и совершенно определённо не травмированной, несмотря на ужасную сцену ранее. Хуже того, она почувствовала намёк на возбуждение, несомненно, вызванное её близостью к этому красивому, сильному, как бык, деревенщине, который её спас.
– Ты очень скромен, Гораций, но знаешь, я думаю, что эти люди действительно собирались меня убить.
– Может быть, но я так не думаю. Я уверен, что это были Рыбные парни, просто нутром чувствую, но, чёрт возьми, я этого не докажу.
– Рыбные парни?
– Пара местных парней, не очень хорошие. Ходят слухи, что они оба отсидели по мелочи, но даже у них, говорю тебе, не хватило бы яиц на убийство. Там, наверное, пара каких-то браконьеров проходила. Здесь много браконьеров, всё время охотятся на белохвостого оленя, лося и бобра. Знаешь, охота на лося и бобра незаконна.
Хейзел вздохнула.
– Гораций, я не это имела в виду, - её рука скользнула к мраморно-твёрдому бедру, натягивающему джинсовую ткань. - Я имела в виду, что независимо от того, спас ты мне жизнь или нет, я всё равно в долгу перед тобой. Единственный способ, который я могу придумать, чтобы отблагодарить тебя, это...
Её рука скользнула по промежности, которая казалась набитой. Такое ощущение, что в этом семени был фунт говяжьего фарша. Её палец жадно скользил вверх и вниз по молнии...
– Гораций, притормози, - прошептала она ему на ухо.
– О чём ты, Хейзел...
– Притормози, притормози...
Гораций заворчал, а затем вывел грохочущий грузовик на обочину. Она сразу почувствовала лихорадку. Она расстегнула его ремень на штанах и раскрыла его ширинку серией движений, которые казались синхронными. Он не носил трусов. Мускусный запах дневной работы донёсся до неё, когда её рука выложила всё это тёплое, мягкое мясо.
"Боже мой", - подумала она, закружившись, нежно сжимая массу мошонки и свёрнутого члена.
– Эй, - пробормотал он.