Затерянное племя ситов: Образец совершенства
Шрифт:
— Да, — сказала Сиелах, обнимая его. — Они в отчаянии.
Корсин долго смотрел на солнце, обливающее гору ослепительным светом.
Потом, выпустив Сиелах из объятий, он обвел взглядом удивленные и одновременно выжидающие лица своих советников. — Приведите их всех, — сказал он. — Скажите им — время пришло.
Глава 4
Сиелах решила сбежать от Людо Кресша еще до казни своей семьи. Произошло все банально — он повредил в бою лодыжку, а она не смогла остановить инфекцию.
Деворе Корсин стал ее ключом к свободе. Она видела, что наряду с некоторой инфантильностью и отчаянным безрассудством, у Деворе есть и большой потенциал. И он так же, как и она, боролся против невидимых цепей, ограничивающих его амбиции. Он мог стать ее союзником. А на службе у Садоу, по крайней мере, была хоть какая-то надежда — до тех пор, пока Деворе все не испортил.
А вот за сына его все-таки можно поблагодарить…
* * *
Световые мечи сверкали во тьме, окутывающей гору. Но на главной площади было темно. Сиелах неторопливо прошла вдоль темной колоннады, украшенной привязанными к столбам головами красных ситов из числа Пятидесяти семи.
Здесь был и молодой часовой из вышки — его убили, заманив в ловушку. Ведь он бы никогда не покинул свой пост. Справа был Хестус, переводчик; Сиелах лично участвовала в его. демонтаже. Корсин намеревался с утра вытащить из киборга все механические детали и имплантаты — вдруг пригодятся.
Корсин и его ближайшие помощники находились сейчас за внешней стеной — она чувствовала их. Они вели остатки Пятидесяти семи по их последней дороге к тому обрыву, где погибло «Знамение». И пощады не будет; она видела, как Корсин швырял в море даже тех, кто пытался сдаться. В конце концов, в этом деле опыт у него есть.
Каменная громада центрального загона выросла перед ней. Остальные стойла для уваков тянулись в разные стороны от этого высокого сооружения, где кешири мыли вонючих ящеров. Все слуги уже ушли, так что круглое помещение было почти пусто. В центре висело безвольное, но еще дышащее тело Равилана. Наблюдавшего за ним охранника скрывала тень. Жесткие веревки из сотканных кешири волокон оплетали вывернутые, широко разведенные в стороны руки красного сита, привязанного к конструкции, призванной в нормальных обстоятельствах удерживать уваков под струей воды во время чистки. Теперь место увака занимал Равилан. Его ноги болтались в нескольких сантиметрах от земли. Сиелах отступила назад, когда из отверстий в крыше загона полилась вода. Пленник захрипел, захлебываясь.
Через минуту поток иссяк. Измученному Равилану потребовалось гораздо больше времени, чтобы немного прийти в себя и заметить Сиелах.
— Все мертвы, — с трудом, задыхаясь, выговорил он, — верно?
— Все мертвы, — согласилась она, подходя к нему. — Ты последний.
Равилана поймали быстро, его хромота подвела его в последний раз.
Он потряс головой:
— Мы отравили воду только раз, — его голос срывался. —
— Меня, — перебила Сиелах. Все оказалось проще простого, после того, как она поняла, что произошло в Тестубале. Потребовалось лишь время.
Вернувшись в крепость, Сиелах вызвала своих самых доверенных сотрудников из Палат. Едва минула полночь, ее люди уже были в воздухе. Они летели на юг, к приозерным селениям — тем, в которых побывали накануне ситы Равилана. У нее оставался уцелевший в крушении запас цианогена силиката. Сейчас запас этот был в колодцах и в водопроводе городов на озерах Рагнос. И в телах погибших кешири. Важнее всего был расчет времени. В одиночку она бы не успела — но ей повезло с помощником. — Т-ты сделала это? — Равилан, откашлявшись, выдавил слабую усмешку. — Впервые тебе пришлась по вкусу моя идея.
— Все получилось.
Кривая усмешка исчезла с лица Равилана:
— Что получилось? Геноцид?
— Ты вдруг решил пожалеть кешири?
— Ты знаешь, о чем я! — Равилан выпрямился, насколько позволяли оковы. — Мои люди!
Сиелах закатила глаза.
— Можно подумать, в Империи ничего такого не происходит. Ты прекрасно знаком с ее реалиями. Ты же помнишь, кому служил?
— Такого Нага Садоу точно не хотел, — прохрипел Равилан. — Садоу ценил силу. Он ценил и новое и старое. Он ценил нас.
Она кивнула охраннику — и новый поток воды обрушился на Равилана. На сей раз ему потребовалось гораздо больше времени, чтобы прийти в себя.
— Все могло бы быть отлично, — он закашлялся. — Мы могли бы работать… вместе, как ситы и павшие джедаи в прошлом. Если бы только наши дети — мои дети — жили…
Равилан, резко замолчав, поднял взгляд; вода лилась с его перекошенного лица.
— Ты.
Сиелах подняла глаза на водоводы под потолком, из темных желобов все еще стекала тонкими струйками вода.
— Ты! — повторил он громче. — Что ты делала в родильном отделении? Ты и твои целители.
Его лицо исказилось в мучительном крике. У его народа уже давно не было будущего.
— Что ты делала? Что ты делала с нами?
— Ничего такого, чего бы вы не делали с нами, — она шагнула в тень, к охраннику. — Мы не твои ситы. Мы нечто новое, и у нас есть шанс сделать все правильно. Новое племя.
— Дети — младенцы. — ослабев, простонал Равилан. — Какая же… какая же из тебя мать?
— Я мать детей человеческой расы, — ответила Сиелах и обернулась к охраннику, все это время так и стоявшему в тени. — Пора, сын.
Охранник шагнул вперед — и Равилан увидел Джериада Корсина. На лице, как две капли воды схожем с лицом Деворе Корсина — его отца, дикой яростью горели глаза под черной, как смоль челкой. Юноша буквально набросился на пленника. Виброклинком он орудовал безжалостно. Смерть Равилан встретил в алой злой вспышке светового меча Джериада.
— Сегодня ты изменил мир, — Сиелах положила руку на плечо своему сыну и сообщнику. Именно он играл ключевую роль в отлично проведенном вчера ночью гамбите, координируя действия всех исполнителей. Эту маленькую награду он заслужил по праву.