Затерянные в Эльдорадо
Шрифт:
Та часть разговора с Эндрю, которую я успел застать, не демонстрировала каких-то особых познаний в истории. Но свидетельствовала о наличии собственного мнения и привычке его высказывать, невзирая на лица. И это мнение не возникло в ее мозгу здесь и сейчас, а уже сидело внутри и ждало своего часа. Слишком уж уверенно и эмоционально отстаивала его француженка. Возможно, ничего предосудительного в ней нет. Есть же фанаты реконструкций. Увлечение индейскими культурами многое объясняет. Странные для девушки из хорошей семьи предпочтения в одежде. Выбор сюжетов для рисунков. Представление
Нет, зря я пытаюсь дорисовать ей рога и унюхать запах серы.
Ее можно было бы записать в серийные отравители, если бы ее билет на рейс не был взят в последний момент. А картинки… Будем считать их сублимацией. Девочке нужно выплеснуть выжигающий изнутри нерастраченный огонь либидо. Почему при ее внешности он не растрачен? Вопрос хороший. Но на данном этапе знакомства – безответный. Однако я, так уж и быть, протяну ей руку помощи. А если будет хорошо себя вести – то и не только руку.
Правда, был еще один момент, который не давал покоя – прогноз погоды. В Тунхе, куда мы летели, дождя не ожидалось. Я проверял. Пусть на пересадке мы должны были провести всего пару часов, я убедился, что от дождя мокнуть не придется. При неровностях рельефа от Медельина до Тунхи угадать с погодой, не узнав заранее точный прогноз для нужной точки, практически невозможно. И даже если узнавал заранее – это тропики, амиго. Небеса всегда готовы подложить тебе пару сюрпризов. А она была уверена, будто у нее было последнее обновление. Более того, оказалась права.
Бруха.
Ведьма.
Самое простое и неправдоподобное объяснение. Или емкая характеристика.
– Брайан, у тебя уже есть идеи, чем бы будем завтракать? – произнесла она, отвлекая от мыслей.
Раскатистый рык огласил сельву. Ему вторили еще и еще. Ревуны начали утреннюю распевку. И вместе с ней пришла идея. Прямо ИДЕЯ, так она мне понравилась.
– Вообще-то ревуны обычно так помечают фруктовые деревья, – попытался я перекричать горловое пение. – У нас есть еще пара минут, чтобы составить им конкуренцию.
И дернул девчонку за собой, устремляясь на рев. Не наберем фруктов – настреляем обезьянины. Ружье я носил с собой. На такой аргумент всегда найдутся хозяева. И Отавиу с его наномозгом в этой роли меня не устраивал.
– Поставьте, пожалуйста, кипятить дождевую воду, – поймал я краем уха просьбу Келли.
Я обернулся. Додсон смотрел на француженку так, будто с утреца принял на грудь колесико транка и теперь соображал не очень хорошо, но очень медленно.
А ревуны скоро закончат свой опознавательный рев, и ищи их потом свищи. Я взял азимут и попер вглубь джунглей с блондинкой на буксире.
– Да подожди ты! – вырвалась она, когда я чуть ослабил хватку.
Обезьяний тигроподобный рык стих. Хвостатая компания собиралась с силами на следующий «куплет».
– Куда мы так спешим? Где-то горит? – она склонилась, опираясь ладонями в колени, в попытке отдышаться.
– Наш завтрак «подгорает». Еще немного, и они заткнутся.
– Мы так целый километр можем бежать. Или даже два, – Келли подняла на меня раскрасневшееся лицо.
– А ты
– В Интернете читала, – буркнула она. – Мы заблудимся.
– Мы по компасу идем, – заверил блондинку я.
– Круто. Только мы по компасу не идем, а летим. Я вторую авиакатастрофу могу не пережить, – она, наконец, выпрямилась.
– Окей, – кивнул я. – Мы идем медленней, а ты рассказываешь о себе.
– А что про меня рассказывать? – она зашагала с независимым видом, но я поймал ее за пояс и ткнул в сторону, куда указывала стрелка.
Она отреагировала так, будто ее целыми днями только и водят на шлейке, как любимую болонку императора. То есть пошла, куда ее ткнули. Молча.
– Скажи, пожалуйста, откуда ты, француженка, так хорошо знаешь английский?
– Моя мама – из Франции, отец – британец. Время от времени я жила и училась в Англии, – призналась она.
Что ж, моя версия подтверждается.
– А кто твой отец? – продолжил я выпытывать сведения.
– Слушай, тебе не кажется, что мы еще не настолько близко друг друга знаем, чтобы знакомиться с моими родителями? – развернулась она и мрачно на меня посмотрела.
Ха! Ха-ха! Очень смешно.
– А откуда ты знаешь про яды? – поинтересовалась она, воспользовавшись тем, что я от такой наглости выпустил бразды правления разговором.
– В Интернете читал, – я злорадно вернул ей ее же гнутую, насквозь фальшивую монету.
Второй куплет утренней песни ревунов не прозвучал. Можно было разворачиваться, но есть действительно было нечего, и вокруг на пару километров – ни одного магазина.
– А-а-а… – протянула она. – А тем, кто много врет, не достанется десерта, – соблазнительно закончила она, облизнув губы.
Ну, наконец-то! Я уж думал, мы до сути так и не дойдем. Конечно, я не за этим ее потянул в чащу. Но отчего не совместить утоление одного голода с другим?
– А что у нас на десерт? – спросил я будто бы между делом, вскользь, проверяя, не вылетел ли презерватив из заднего кармана.
– То же, что и на основное блюдо, похоже: арахис, – тем же злорадным тоном закончила девчонка.
– Какой арахис? – Я с недоумением оглядывал деревья на уровне своего роста.
– Дикий, – пояснила Келли и выставила «когти»: – И свире-е-епый!
– Тьфу на тебя! – возмутился я, посмеиваясь.
– Вот, – Келли вырвала из земли травянистое растение, отряхивая корни с башмачками бобов. – Он, правда, не совсем такой, к какому ты привык. Но даже полезнее [44] .
44
Наверняка большинство знает, что арахис по типу плода совсем не орех, а боб. Этим современного читателя не удивишь. А знаете ли вы, что до 90 % всего производимого в мире арахиса является генно-модифицированным? В структуру ДНК культурного арахиса внедрен ген петунии. По одним версиям, для повышения питательной ценности арахиса. По другим – для повышения иммунитета к насекомым-вредителям.