Затерянные во времени (сборник)
Шрифт:
— Ты просто не понимаешь, мамочка. Это и вправду серьезно. Штука, которую растит отец,— чистый яд.
Миссис Уэйт была явно малость огорчена.
— Ты так и вправду думаешь, дорогой? Я хочу сказать, что это так неправдоподобно и люди, которые нам их прислали, так не думали. Они определенно сообщили, что это — овощи.
— А не все ли равно, что они сообщили? Поверь мне или, скорее, Арнольду как специалисту — эти штуки смертоносны, их надо уничтожить.
— Вот как!? — вмешался мистер Уэйт.— Уничтожить? Хотел бы я посмотреть на того, кто попытается уничтожить мои образцы! Уж я бы ему показал! Слава Богу, в этой
— Ты ведь пообещаешь мне, правда, Джон, хотя бы не есть этого, пока я не вернусь? — сказала миссис Уэйт, как будто ее присутствие должно было нейтрализовать ядовитые свойства растения.
Муж с неохотой уступил ей.
— Хорошо,— довольно грубо сказал он.— Уж это-то я тебе обещаю. Хотя я по-прежнему считаю, что кто-то нас попросту пугает.
— Ну, если ты мне не веришь, заставить я тебя, конечно, не могу,— сказал Ральф.— Но я тебя умоляю...— и он снова в подробностях изложил предупреждение Арнольда, но преуспел только в том, что атмосфера снова накалилась.
Наконец он повернулся к миссис Уэйт.
— Мы только зря тратим время. Лучше пойди упакуй свои вещи, мамочка, и будь готова ехать.
— Прямо сейчас, дорогой?
— Да. Немедленно.
— О, но я, возможно, не смогу быть готова раньше завтрашнего дня. У меня еще куча незаконченных дел.
Ральф снова отправился к Дороти.
— Придется подождать до завтра,— сообщил он.— Никак не могу заставить их поверить, что малейшее промедление опасно.
— Ну, на день раньше, на день позже — невелика разница,— предположила Дороти.
— Возможно, как раз велика. Я хочу забрать отсюда вас обеих как можно скорее. В любой момент может оказаться слишком поздно.
— Завтра в это время нас здесь уже не будет. А теперь давай поговорим о кое о чем другом.
— Я не могу думать ни о чем другом. Ведь я-то слышал, как Арнольд об этом рассуждает, а ты нет. Давай-ка выйдем и еще раз взглянем на эту гадость.
— Привет,— сказал Арнольд, входя в кабинет Ральфа.
— Где тебя дьявол носил последние два дня?
— В Корнуолле. Пытался увезти оттуда своих.
— И как — удалось?
— Дороти и мама — здесь, со мной. А вот отцы наши не дрогнули. До чего же упрямые козлы! А что у тебя?
Арнольд проигнорировал вопрос.
— Ты сделал все, что смог?
— Конечно, все. Разве что — не похитил старых олухов.
Арнольд выглядел озабоченным.
— Боюсь, новости невеселые,— начал он.— Наутро после нашей беседы я отправился навестить одного знакомого в министерстве здравоохранения. И что бы ты думал? Там меня встретили буквально с распростертыми объятиями. Оказывается, масштаб всей этой затеи куда шире, чем мы думали. Власти его еще даже преуменьшают — им, видите ли, не хочется портить людям отдых — или еще какая-то чушь в этом роде. Они мне сказали, что зарегистрированы уже сотни случаев заболевания и несколько десятков смертей. Мало того — вскоре после похорон эти желтые шары начинают вырастать на могилах. Министерские эксперты, как и я, уверены, что об этой форме гриба никто и никогда раньше не слышал, и большинство твердо убеждено, что это чей-то злой умысел. Вчера они издали распоряжение, что эту штуку отныне сажать запрещено, но оказалось слишком поздно. Вокруг мест, где такие шарики лопнули, все уже усеяно новыми.
— И они растут?
— Тысячами. Близ Ньюквея и Бодмина и еще в нескольких местах. И никто их не смеет тронуть.
— Что же, никто ничего не предпринимает? Не уничтожает их?
— Как именно?
— А нельзя ли... Нельзя ли обрызгать их кислотой или еще чем-то? Ты ведь помнишь, первая партия еще не достигла стадии, когда они лопаются сами. Весь этот второй посев — результат случайности. Бог знает, что произойдет, если мы допустим, чтобы они лопнули.
— Никто, кажется, просто не знает, как взяться за дело. Но специалисты не сдаются. Они-то. видят, насколько велика опасность. И работают над этим день и ночь. Ты ведь и сам понимаешь, проблема — в том, как уничтожить шары, не высвобождая споры.
— Наверняка должен быть какой-то путь.
— О, они его непременно найдут. Просто нужно, чтобы способ был радикален, а борьба с этой заразой хорошо организована. Что их больше всего беспокоит в настоящий момент, это — чтобы не возникла паника. Ты не представляешь, на что становятся похожи люди, когда они теряют головы. Если они очумеют и примутся все крушить направо и налево, мы пропали. Можешь мне поверить, соответствующие учреждения уже занялись соответствующими приготовлениями.
— А между тем первый урожай шариков вот-вот созреет.
Ральф окинул взглядом вестибюль отеля, где остановились мама и Дороти. Наконец он заметил миссис Уэйт, расположившуюся в удобном кресле в дальнем углу. Он поздоровался и уселся рядом.
— А где Дороти? — спросил он несколько минут спустя.— Переодевается?
— Переодевается? — переспросила миссис Уэйт.
— Мы договорились сегодня вечером сходить потанцевать.
— О Боже! Ну конечно... Так ты ничего не слышал? Она сказала, что она тебе позвонит.
— Она не звонила. А что такое?
— Ну, она не сможет провести с тобой сегодняшний вечер. Видишь ли, она уехала в Корнуолл.
— Что-что?! — вскричал Ральф, и голос его эхом прокатился по рекреации.
— Да, дорогой. Она сказала: я чувствую, что должна ехать обратно в Корнуолл,— спокойно повторила миссис Уэйт.
— Но почему же ты ее не удержала? Неужели же ты не понимаешь, как это опасно? О Господи, вдруг она уже заразилась! Ведь она может от этого умереть!
Миссис Уэйт не на шутку разволновалась.
— Ну, дорогой, я же ей сказала, что вряд ли это тебе понравится. Но она, кажется, очень уж беспокоилась за своего отца. Такая милая черта для молодой девушки... вот я и посчитала... я просто сочла себя не вправе вмешиваться.
Ральф не ответил. Взглянув на него, мать увидела, что лицо сына словно окаменело, а в глазах появилось выражение, от которого ей стало не по себе. Впервые она начала понимать, что за его поступками и разговорами в последние несколько дней стоит настоящий страх.
— Впрочем, все это может не настолько и опасно. По-моему, просто очередная паника. Поверь, милый, все кончится хорошо, и мы еще здорово посмеемся над собственными страхами. Не беспокойся, дорогой... Я думаю... О Боже!
Ральф отвлекся от своих мыслей, дабы взглянуть, что же вызвало ее изумленный возглас. Подняв глаза, он обнаружил перед собой отца и майора Форбса. Час назад он был бы рад их видеть, он бы испытал искреннее удовольствие при мысли, что все они снова вместе. Теперь же он приветствовал их более чем холодно.