Затерявшийся в кольце бульваров
Шрифт:
И не стал поворачиваться на звук затормозившей за спиной машины. Краем глаза он видел, что это серая десятка, но не мог понять, зачем ей здесь тормозить – ни перехода, ни остановки, ни прохода в сквер за спиной не было. Андрей пошевелил ногами и сполз по скамейке пониже, чтобы не видно было его макушки, торчащей над спинкой. Просто так, на всякий случай.
ГЛАВА 38
«Этого не может быть, – уговаривала себя Лена, – не может быть, чтобы мой Андрей, такой славный и
Но в глубине души она понимала, что это правда – такую дикость, нелепость нельзя выдумать, она слишком бессмысленна, чтобы быть чьей-то фантазией.
Они с Печориным медленно двигались по направлению к метро, и Андреевская в наступающих сумерках до боли в глазах всматривалась в череду киосков, в людей вокруг, в толчею у подземного перехода в надежде увидеть знакомый профиль.
Сначала там, в костюмерной Останкино, Лена заметила женские туфли на низеньком каблуке, которые долго стояли перед ней. Она медленно подняла глаза. Невысокого роста полная женщина с привыкшими к улыбке глазами пристально, не моргая, смотрела на нее.
– Он… он у вас живет теперь? – нерешительно спросила Андреевская.
Женщина молчала.
– Вы не могли бы ему передать, что он – чист и никого не убивал, – твердо сказала Лена. – Его подставили…
– Убивал?
– Его подставили, я же говорю. Передайте, пожалуйста.
Женщина все так же смотрела на нее, только в глазах ее что-то мелькнуло, что-то похожее на жалость.
– Вы передадите? – Лена встала, собралась уходить.
– Какие же мы все дуры, – вдруг сказала женщина. – Тебя как зовут?
– Лена, – остановилась Андреевская.
– Я его понимаю, – грустно сказала Людмила, – была бы мужиком, тоже рядом с тобой ни одной бабы не видела бы.
Лена, чтобы не упасть, ухватилась за портьеру.
– Где он?
– Не знаю, – Люда развела руками. – Я его вчера довезла до метро и больше не видела.
– До какого метро? – не поняла Лена.
– Ну, где он работает, – сказала толстушка.
Она назвала станцию.
– Он работает совершенно в другом месте, – удивилась Андреевская.
– Побирается?
– Что?
– Побирается, – испугалась женщина, – Андрей мне сказал, что он – бомж, просит милостыню у метро.
– Может, он так глупо шутил? – Ноги плохо держали Лену, и она опустилась на стул.
– Нет, на шутку похоже не было. Как это у вас все получилось?
– Долго рассказывать, – ответила Андреевская, – я очень виновата перед ним. Но не могу себе представить, чтобы он… вот так… А в милицию он за это попал? За попрошайничество.
Слово выговорилось какое-то нелепое. Да Бог с ним. Этого не может быть. Не может…
– Нет, просто он был без паспорта, без пропуска, – Люда вздохнула, села рядом, – его один ханурик сдал.
– А ты его спасла?
– И до метро довезла.
– Можно, я что-нибудь для тебя сделаю? – вдруг спросила, поднимаясь, Лена.
– Иди, глупая, спасай своего мужика, – Людка вдруг заплакала, – вот это и будет для меня. И вот передай ему, – она протянула бумажку, – он в костюме вчера забыл.
– Я все равно так тебя не оставлю, – Лена вдруг сорвалась с места, побежала к выходу, – я тебя обязательно найду.
Андреевская стояла вместе с Сергеем у метро.
– Давай, ты направо по кругу, а я налево, – предложила она. – Обходим все, ты вот до того магазина, я – до этого подземного перехода.
Печорин кивнул, пожал плечами, каждый по-своему с ума сходит, и двинулся в указанную сторону.
– И еще, Сереж, – окликнула его Лена, – ты, если Андрея увидишь, не подходи, я хочу сама, первая.
Печорин, не оборачиваясь, кивнул.
Первый круг ничего не дал, Андреевская предложила пойти на второй, обменявшись направлениями, но рассудительный Сергей отказался.
– Надо спросить у этих, – он кивнул на местную тусовку.
– Молодец, – согласилась Лена, она оглянулась по сторонам, – только я теперь пойду одна, ладно?
– Хорошо, я в машине буду.
Толстый кавказец, стоявший у фруктового развала, на вопрос Лены, не видел ли он здесь высокого, симпатичного мужчину с каштановой бородой (про ухо она решила не упоминать, оставив это для собеседника как доказательство, что разговор идет именно о Дорине) довольно долго оглядывал ее с головы до ног, а потом сказал:
– Какой красивый женщин…
Киоскерша, продававшая газеты и журналы, протянула Лене пачку рублей и, только поняв, что это кто-то незнакомый, быстро спрятала деньги и отмахнулась:
– Да не знаю я ничего.
Андреевская страшно изумилась, увидев, что книги, пачки журналов и газет расположены в киоске так, что киоскерша сама не могла бы быстро выбраться наружу. Понадобилось бы не менее десяти минут и посторонняя помощь, чтобы проложить ей дорогу к выходу.
Старушка в очках, дремавшая на стульчике у телевизионного магазина и явно не понявшая вопрос, подозрительно покосилась на Лену и кивнула на противоположную сторону тротуара. Там тоже на небольшом стульчике сидел старичок в очках и с пышными усами. Андреевская, поняв свою ошибку, достала деньги, бросила в баночку десятку и задала свой вопрос.
– Не знаю такого, – заворчал старик, но по отведенным глазам Лена поняла, что он врет.
– Ну скажите, пожалуйста, скажите, где он, – начала неожиданно для себя канючить Андреевская.
Она достала сто рублей и положила в «тару». Старичок метнул взгляд на женщину напротив, руку протягивать не стал, но сотенная каким-то невероятным способом исчезла из баночки.
– А почему вы считаете, что мы должны его знать? – сварливо спросил он.
– Мне сказали, – неуверенно ответила Лена, цепляясь за эту реплику, как за последнюю надежду, – мне сказали, что он здесь милостыню собирает.