Затмение
Шрифт:
— Я не знаю, что произойдет, если мы поженимся. Мне сказали, подобное чувство появляется постепенно...
— Вам сказали совершенно верно.
— Но, мистер Уитворт, я не буду с вами честна, если притворюсь... что чувствую то, чего я не чувствую. Вы говорите, что хотите на мне жениться. Если, услышав мои слова, вы по-прежнему этого хотите, то я выйду за вас. Даже несмотря на то...
— Именно это я и хотел услышать, больше мне ничего и не надо!
— Больше ничего...
— Пока что. А в браке придет всё остальное. Чувства, которые вы еще не осознаете! Вы слишком молоды, чтобы понять. Просто поверьте. Я вас направлю, — он взял
— Дело не в этом, — пробормотала Морвенна. — Я уверена, что дом...
— Я хотел вернуться в воскресенье, потому что не отдал своему заместителю распоряжений насчет молитв. Поскольку я в приходе человек новый, а среди моей паствы много людей выдающихся, мне не хотелось бы отменять положенную воскресную службу. Мы можем пожениться в пятницу и вернуться в тот же день.
— В пятницу? — ужаснулась Морвенна. — В эту пятницу? Но это невозможно! Как же это? Говорю вам, это невозможно, — он запнулась, поняв, что если решила через это пройти, то лучше начать новую жизнь так, как ей велят, и попыталась сдержать возмущение в голосе. — Простите... но ведь это же невозможно, не так ли? Нельзя сделать все приготовления к этому сроку.
— Получив определенные заверения, — ответил Осборн, — и в надежде на то, что время и размышления переломят ваши колебания, я осмелился сделать кое-какие приготовления. На прошлой неделе я получил разрешение от епископа Эксетера, и мы можем пожениться в вашей церкви до возвращения в Труро.
Морвенна почувствовала, что ускользает последняя надежда и все двери к отступлению, пусть и временному, захлопываются, стоит к ним только приблизиться.
— Мистер Уитворт, прошу вас...
— Осборн.
— Осборн... У меня нет ни платья, ни прочих вещей для свадьбы! Ничего не готово! Вы должны дать мне время, дать мне больше времени...
Его лицо напряглось. Теперь он был куда больше уверен в себе.
— Любовь моя, у вас было полгода, чтобы всё обдумать. Этого времени вполне достаточно. Что до платья... Кому есть до этого дело? У вашей матушки нет средств для подвенечного платья, — добавил он с долей презрения, — она сама мне об этом сказала, но у вас есть белое платье, а у миссис Уорлегган — фата, несложно будет соорудить что-нибудь из этого. А когда мы поженимся, то купим вам повседневные и вечерние платья. Моя жена будет одета подобающе. А свадьба — это религиозная церемония, а не повод выставляться напоказ.
— Но пятница всего через три дня! Нельзя ли отложить до сентября? Я обещала остаться здесь на день рождения старой мисс Полдарк. Это всего через две недели. Всего чуть-чуть времени...
Оззи не отпускал ее руку. И это прикосновение словно заражало его настойчивостью.
— Нет... Это должно случиться сейчас. Морвенна, посмотрите на меня.
Она подняла затуманенный взгляд и снова отвернулась.
— Это должно случиться сейчас, — повторил Осборн и впервые запнулся. — На этой неделе. Вы мне нужны. Моим... моим детям вы нужны. А кроме того, когда еще и ваша, и моя матушка соберутся под одной крышей? И можно ли найти лучшую церковь для венчания, чем семейная церковь Уорлегганов,
И вот, как раз в то самое время, когда Дрейк возился с раненой рукой в лесу у Кемпера и старался не просить воды, поскольку знал, как трудно ее достать, Морвенна Чайновет готовилась расстаться с девичьей фамилией в готической церкви святого Сола. Элизабет не только одолжила кузине фату из старого кружева, но и отдала ей свое первое подвенечное платье двенадцатилетней давности, с тех пор она его ни разу не надевала. Для Морвенны оно оказалось коротковато и сидело слишком плотно, но за три дня кропотливого труда Элизабет и миссис Амелия Чайновет сотворили чудо, так что к нужному сроку платье сидело отлично, и никто не мог бы предположить, к каким ухищрениям пришлось прибегнуть.
В церкви собралось только с десяток гостей, а позже состоялся скромный завтрак в Тренвите, только семья и Оззи с Морвенной. Оззи нарядился в новый сюртук из рубчатого оранжевого бархата с двойными лацканами, нижние — в зеленую полоску, и бледно-лавандовый галстук, купленный специально для этого случая. Морвенна сидела, как застенчивая мадонна, из-за белого платья ее кожа выглядела смуглой, но шелковистой, она улыбалась, когда подобало, но взгляд был отсутствующим, душа пыталась взлететь, но ее сковали цепями.
Джордж смотрел на происходящее невозмутимо и со сдержанным удовлетворением. Поражение для него значило не то же самое, что для большинства людей, для него это был лишь повод собрать всё по кусочку заново и построить на другом месте. После тщательных размышлений он уступил перед угрозами Росса, взвесив риски в случае отказа и вычислив преимущества цивилизованного тактического отступления. Он не позволял себе действовать сгоряча. Джордж решил, что отзыв обвинений вернет его к первоначальной позиции и в конце концов сделает возможным брак с Осборном Уитвортом. Значительный успех по сравнению с незначительной потерей лица. И в целом он был доволен обменом.
После завтрака последовало поспешное прощание, где-то на заднем плане тетушка Агата возмущенно трепыхалась, как подстреленная летучая мышь, остальная семья стояла в дверях, пока они шли к одолженной Джорджем карете. Через три часа тряски по колдобинам, причем Осборн ни на секунду не прекращал дотрагиваться до жены — до руки, колена, плеча или лица, они наконец спустились по крутому холму к Труро.
Затем они покатили по мостовой через город, к церкви святой Маргариты на другом его конце, через ворота и по короткой и грязной дорожке к дому. Двое слуг склонились в поклоне, а две девчушки на попечении няньки всё глазели и глазели с пальцами во рту. Потом наверх, в спальню, пахнущую старой древесиной и свежей краской. После этого час в одиночестве и ужин, только они вдвоем, прислуживал лакей, Морвенна почти не притронулась к лакомствам и выпила достаточно канарского, чтобы подавить дрожь, которая ей завладела.
И всё это время Осборн громко говорил, голос его был похож на материнский. Целый день он пребывал в радостном возбуждении, но эта радость как будто скрывала истинные чувства. Несколько раз во время ужина он вставал из-за стола, чтобы поцеловать ей руку, а один раз поцеловал в щеку, но Морвенна непроизвольно съежилась, и Осборн больше не стал пытаться. Он всё время не сводил с нее тяжелый взгляд. Морвенна искала в его глазах любовь, но находила лишь похоть и долю обиды. Как будто она только что пыталась сбежать, и он до сих пор сердился на нее за это.