Заточенная в Золотой Клетке
Шрифт:
Эдвард, садясь в машину сразу предупреждая все вопросы Эммета, проговорил:
– Джаспер уже вернулся?
– Ещё вчера, мистер Каллен. – отозвался Эммет, все ещё оглядывая окровавленное лицо и изорванный костюм своего босса.
– Адрес тебе известен! – махнул рукой Эдвард, и, убедившись, что машина покинула место у дома полицейского, повернулся к окну, оценивая в отражающей поверхности масштабы бедствия, произошедшие с его лицом по вине Свона. Черт, почему он не убил его сразу?
Мари водила Беллу по саду, рассказывая о цветах и стараясь отвлечь от похождений
Она пыталась понять, куда направился Каллен, и тут её внезапно пронзила мысль, которая заставила все её тело вздрогнуть, и мелко задрожать – а если Эдвард поехал к Чарли? – глупо, зачем ему это. Но все же догадка не давала Белле покоя.
– Мари, как узнать, куда уехал мистер Каллен? – прерывая рассказ женщины о нарциссах, посаженных каким-то известным Норвежским флористом, спросила Белла, нервно перебирая собственные пальцы.
– Это невозможно милая, - с сожалением и удивлением проговорила женщина. – Этого никто не знает!
– Господи… - простонала Белла, ощущая свое бессилие как никогда раньше. Только бы Эдвард не наделал глупостей, только бы с ним все было в порядке! Она не переживет, если Чарли, это ужасный человек, этот сумасшедший, этот её ночной кошмар, этот её чертов родитель, навредит смыслу её жизни, она, кажется, сама готова будет его уничтожить. Сколько можно!? Сколько он ещё будет появляться в её жизни? Зачем он цепляется к ней? Как же ей страшно…и больно…
– Не волнуйся милая, - ещё более удивляясь такому поведению девушки, проговорила Мари, заканчивая рассказ о достижениях цветоводства и подводя Беллу к небольшой мраморной скамейке у очередного фонтана.
Белла села, оглядываясь на воду и снова вспоминая про воду. Про то, что она убивает, но и её можно уничтожить. Смотрела на переливы этой прозрачной жидкости, на то, как она бежит вперед, не оглядываясь, на то, как она нуждается в защите и сохранении, на то, как она губит тех, кто попадает в её сети… Смотрела и понимала, наконец, смысл олицетворения, которое проводило уже несколько раз. Это олицетворение об Эдварде. Он жесток и заботлив, он нежен и зол, он – все, что ей нужно, все, что у неё есть. И только она может защитить его, только она может защитить свой жизненный источник, своего Эдварда…а её ли он? Вдруг она ошибается?
И теперь ей захотелось признаться Эдварду в своих чувствах. Захотелось услышать от него слова взаимности, и понять, что она нужна ему так же как и он ей. Он необходим ей…как вода, как эта чертова вода, без которой она умрет от жажды…
Но все это далекое будущее – её признания и осуществление мечт – сейчас все, чего ей хотелось, это оказаться в его объятьях, на его груди, и ощутить биение его сердца. Это самый важный звук в её жизни, теперь уж точно!
========== Глава 38 - Я тебя не брошу! ==========
– Эдвард, рад тебя вид… - Джаспер замолк на полуслове, выходя из дверного проема навстречу другу, и встречая Каллена после драки с Чарли. Да уж, похоже, одежде досталось даже
– Ты что…что с тобой, Эдвард? – взволнованным голосом спросил Джаспер, не решаясь даже приблизиться к другу. – Ты откуда?
– От полицейских, – ухмыляясь, бросил Эдвард, сам направляясь к Джасперу. – Я надеюсь, что у тебя найдется какая-нибудь одежда? Иначе мне придется объясняться с Беллой…
Не находя слов, Джаспер лишь взмахнул руками, как бы приглашая Эдварда внутрь, и направился следом за ним, пытаясь (безуспешно, пока что) начать разговор.
– А ты почему здесь? Вы же вроде с Элис в Швейцарии? – вспомнив о поездке друга, внезапно спросил Каллен, чем заставил Хейла заговорить:
– Я на два дня приехал, за некоторыми вещами,…а тут ты… - Джаспер снова изумленно взглянул на Каллена. – В каком же полицейском участке у нас кабинет пыток?
– В частном, – засмеялся Каллен, но смех его быстро прошел, когда он вспомнил про перепалку со Своном, и его твердую намеренность вернуть Беллу себе.
– Где? – непонимающе переспросил Джаспер. – Эдвард, ты можешь сказать по-человечески? Что с тобой случилось?
– Если позволишь, я сначала переоденусь и умоюсь, – бросил Эдвард, видя в одном из зеркал, развешанных в холле свое отражение, и сам пугаясь его. Хорошо, что он не поехал прямиком к Белле. Что бы он ей сказал?
– Конечно, – Джаспер быстро и одновременно рассеяно открыл перед Эдвардом дверь, ведущую в его спальню, и принялся подбирать одежду в шкафу.
– У нас же с тобой все ещё один размер? – задал вопрос Джаспер, разглядывая миллионные вешалки в своем гардеробе.
– Не знаю, я давно не был в спортзале, – признался Эдвард, ухмыльнувшись.
– Надежда умирает последней! – скандировал Джаспер, подавая Эдварду джинсы и синеватую рубашку.
– Спасибо, Джаспер, – искренне поблагодарил Эдвард, оборачиваясь в поисках ванной, и находя её у дальней стены.
Пока Каллен смывал кровь от ударов Чарли, и переодевался в одежду Джаспера, ему в голову приходили различные мысли, бредовые и вплоть до того, чтобы увозить Беллу из страны, или переезжать в другой штат. Нет, он не будет бежать! Он встретится с противником лицом к лицу, и плевать какой будет исход для него! Единственное, чего он боится, чтобы это не стало новой психологической травмой для Беллы, она и так уже натерпелась…
Закончив умывание, Эдвард внимательно посмотрел на себя в зеркало, подмечая отметины в некоторых местах лица, а именно над бровью и под скулой. Все не так уж и плохо, если судить о том, что могло быть хуже. Конечно, эти шрамы взволнуют Беллу, но она хотя бы не сразу увидит их, и это самое главное. Ухмыляясь самому себе за невиданную до ныне глупость, Эдвард снова прошелся полотенцем по лицу, отмечая не сильную боль в местах ушибов. Джозеф был прав, Чарли не согласится, и теперь, скорее всего даже использует это в суде,…а что он, то бишь Чарли, там говорил про раскаяния? Он раскаялся? – смеху подобно! Нормальный человек, признанный вменяемым, никогда не совершит такого даже под действием алкоголя. Есть же какие-то святые и неприкосновенные вещи в этом мире, не правда ли? Или для Чарли уже вообще не осталось ничего святого? Неужели отец не должен оберегать и защищать свою семью, свою дочь? Как же он мог?