Затянувшаяся помолвка

Детли Элис

— Ты проголодалась? — спросил Бен.

— Умираю от голода.

— Значит, ты собираешься поужинать со мной?

— А не слишком поздно?

— Странно, что после жизни в Нью-Йорке ты задаешь такой вопрос, — сухо заметил он.

— Что случится, если я откажусь?

— Ты поужинаешь без меня. Только будь готова к тому, что на твой столик все будут поглядывать с интересом. Почему эта красивая женщина ужинает в одиночестве?

— Насколько я помню, утром ты говорил мне, что я стала ужасно некрасивой.

— Я говорил утром, что ты ужасно выглядишь, но в ванной ты похорошела.

— Кстати,

я могу заказать ужин в номер.

— Брось, Кэтлин, ты же не простишь себе, если упустишь возможность поужинать в моем обществе. Признавайся! Всю ночь твое сердце будет не на месте.

Много ты знаешь о моем сердце, сердито подумала Кэтлин. В постели было так тепло и уютно, что не хотелось вылезать. Но убедительных доводов для отказа в ее сонную голову не приходило.

Бен прав, она не простит себе, если упустит возможность выяснить, каким он стал теперь. Подумала она и о том, что прежняя, в высшей степени благополучная, даже роскошная жизнь для нее кончилась. Вряд ли ей когда-нибудь еще доведется поесть в ресторане такой гостиницы. Теперь она будет проводить вечера за одиноким ужином в обществе телевизора. Нельзя также упускать возможность показать Бену, что она изменилась и больше не позволит командовать собой. А если он захочет связать заново оборванные концы, то последнее слово останется за ней. Теперь у нее хватит сил настоять на своем. Она уже не та девочка, за которую он все решал, а взрослая, вполне самостоятельная женщина. За эти пять лет она сталкивалась с разными мужчинами и научилась справляться с ними.

— Жди меня внизу, — сказала Кэтлин. — Минут через двадцать.

— Буду ждать, — ответил тихо Бен и повесил трубку.

Кэтлин оделась не броско, но со вкусом. Пусть Бен увидит не утреннюю замарашку, а женщину, которой любовались в лучших салонах моды известные кутюрье, считавшие за честь, если она соглашалась продемонстрировать их модели!

Задумавшись, Кэтлин вспомнила, как Бен запрещал ей пользоваться косметикой. После ванны и сна макияж был не очень нужен. Но она из принципа воспользовалась тональным кремом, удлинила и без того роскошные ресницы тушью, нанесла на веки серебряные тени в тон серебристому с черным вечернему платью и подкрасила розовой помадой пухлые губы. Ее волосы после мытья и без вмешательства парикмахера лежали самым лучшим образом. Оставалось только надеть серебряные туфли на высоком каблуке, и она была готова.

Придирчиво осмотрев себя в большом зеркале, Кэтлин сама была потрясена достигнутым результатом. Она выглядела теперь именно так, как ей хотелось: красивой, элегантной, сексуальной, но неприступной.

Сунув под мышку плоскую серебряную сумочку, Кэтлин вышла из номера и заперла его на ключ. Внизу за столом регистрации дежурила совсем другая женщина. Она с интересом смотрела на Кэтлин, которая искала взглядом Бена.

— Вы мисс Флинн? — спросила дежурная.

— Да, это я, — ответила Кэтлин с некоторым удивлением. — Неужели вы знаете всех постояльцев по именам?

— Разумеется, — с достоинством ответила дежурная. — У нас не так много номеров. Мистер Маккарти просил вам передать, что ждет вас в ресторане.

С каким почтением она произнесла это «мистер Маккарти»! Словно в ресторане меня дожидается президент Соединенных Штатов Америки, подумала Кэтлин. Но, увидев Бена, сидящего за столиком у окна, она подумала, что выглядит он не хуже президента. Она даже не сразу узнала его и, судя по выражению лица Бена, он тоже ее узнал не сразу. Бывший жених поразил Кэтлин своим необычным обликом еще там, в ванной, но сейчас… Он был не только красиво и дорого одет, он был по-настоящему элегантен. Элегантный Бен Маккарти?! Невероятно!

— Привет, Кэтлин, — буркнул он и, с трудом скрывая крайнее изумление, окинул взглядом ее серебристо-черное платье. — Это что? Униформа служащих салона моды?

— Не уверена, что твои слова польстили бы известному кутюрье, который придумал это платье. — Кэтлин не могла отвести от Бена восхищенного взгляда. — Ты здорово переменился.

— То же самое могу сказать о тебе. — Он прищурил глаза, чтобы скрыть самодовольство при виде ее восхищения. — Ты так удивлена, словно ожидала, что я приду ужинать в ресторан в джинсах и в майке.

Рядом с ними бесшумно возник официант, который отодвинул для Кэтлин стул, а когда она села за стол, предложил ей меню в тяжелом кожаном переплете. При этом он улыбался так широко и весело, словно увидел горячо любимую бабушку, обещавшую упомянуть его в своем завещании. Кэтлин уткнулась в меню, но перед ее глазами все еще стоял новый облик сидящего напротив мужчины.

— Просто я никогда не видела тебя в вечернем костюме, — неловко пыталась объяснить свою реакцию Кэтлин.

— Мы не виделись практически пять лет, если не считать мимолетной встречи на похоронах. За это время я несколько изменился. В том числе и внешне. Тебе это нравится?

Мало сказать «нравится», она, ощущала глубокое потрясение. Кэтлин никогда не подумала бы, что Бену может так идти вечерний костюм с белой рубашкой и галстуком, который свидетельствовал о хорошем вкусе его хозяина, что еще больше удивило ее. Что она подумала вначале? Что он выглядит не хуже президента Соединенных Штатов? Теперь она ясно видела, что тот Бену и в подметки не годится!

— Э… да, — произнесла она в смятении, потому что от одного взгляда на Бена ей становилось трудно дышать. — Ты выглядишь очень… элегантно.

— Чертовски неопределенный ответ, — недовольно буркнул Бен.

— Дорогой Бен, твоя красота уступает только твоему самодовольству, — сладким голосом уточнила Кэтлин.

Взгляды их встретились.

— Брось, малыш, нет во мне самодовольства, — стал оправдываться Бен и тут же перешел в наступление. — Ты говоришь так, потому что озлобилась из-за своих жизненных неудач. Думаю, главная причина твоего недоброжелательства кроется в сексуальной неудовлетворенности.

Кэтлин вспыхнула и облокотилась на стол.

— Давай договоримся, — тихо сказала она, — если ты хоть раз еще заговоришь о сексе, я уйду из ресторана и закажу себе ужин в номер!

— А кто говорил о сексе? — удивился Бен с самым невинным видом. — По-моему, речь шла о моем чрезмерном самодовольстве.

— Действительно, оно у тебя чрезмерное! — отрезала Кэтлин.

Она видела, как дергаются уголки его рта, но не могла понять, от раздражения или от сдерживаемого смеха.

— Кэтлин… — нерешительно начал Бен.

— Оставь меня в покое, Бен!