Затянувшийся отпуск
Шрифт:
Розали Хейл. Эдвард не раз встречал о ней информацию в статьях журналов и газет. Видел ее в различных передачах о светской жизни и светских тусовках. Встречал пару раз на светских мероприятиях, но лично с ней не был знаком. Ничего удивительного и непредсказуемого он в ней не находил. Типичная эгоистичная, самовлюбленная, капризная особа, какой и полагается быть любимой доченьке влиятельного папы-олигарха. Огромным преимуществом девушки являлась ее внешность, которая позволяла ей с легкостью властвовать над мужской половиной населения. Да, мисс Хейл, безусловно, была одной из самых красивых девушек, которых когда-либо встречал Эдвард в своей жизни, но, тем не менее, единственное, что он не против был бы с ней разделить, так это постель.
Джессика Стенли. Единственное что Эдвард мог о ней сказать, за пару минут их знакомства, это лишь то, что барышня страдает явно завышенной самооценкой. Она не способна понять то, что у окружающих интереса к ней гораздо меньше, чем она себе думает. Возможно, такое самомнение у всех начинающих актрис и со временем это пройдет, хотя, как показывает практика, проходит не у всех.
Изабелла Свон. Для Эдварда она оказалась самым интересным экземпляром, из присутствующих на борту самолета. Она не была красавицей, как Розали Хейл, не была очаровательной, как Элис Брендон, не была им очарована, как Челси, и все же именно она его заинтриговала, как никто другой. Почему она? Эдвард знал ответ на этот вопрос. Потому что все его представления о загадочной журналистке никак не совмещались с тем, что он увидел, вернее с той, кого он увидел.
Имя Изабеллы Свон в сфере журналистики зазвучало около полутора лет назад, когда в популярной нью-йорской еженедельной газете «Труз оф лайф» появилась скандальная статья об учредительнице одного известного благотворительного фонда. Официально фонд занимался сбором пожертвований для детей-сирот, но согласно разоблачающей статье Свон, финансы, которые жертвовали сердобольные граждане, шли на личные нужды учредительницы и никак не попадали к детям. Когда благотворительницу начали проверять уполномоченные органы, ей ничего не смогли предъявить, так как лично у нее не оказалось ни счетов в банках, ни недвижимости, ни других материальных ценностей. При этом благотворительница не смогла предъявить доказательств того, что финансы были потрачены на детей. Для возбуждения дела о мошенничестве не было достаточно оснований. Несмотря на это, репутация благотворительницы сильно пострадала, люди, жертвовавшие финансы, выразили свое недоверие, фонд пришлось закрыть из-за отсутствия финансирования и, в конце концов, благотворительница исчезла в неизвестном направлении.
Каждая статья от Свон производила настоящий фурор и влекла за собой скандал крупного масштаба. Влиятельные, известные люди оказывались в «грязи», от которой не скоро могли отмыться. Рушились судьбы, уничтожались репутации, некоторые, высоко взлетевшие, в результате оказывались на самом дне. Многие подавали в суд на газету и в частности на саму Свон, якобы за клевету, но в итоге, еще никто не выиграл ни одного дела против скандальной журналистки, у которой всегда оказывались неопровержимые доказательства.
Однажды под «раздачу» Свон попал и Эмметт МакКартни, лучший друг Эдварда.
Эдвард знал, что в ночном клубе друга, в подвальном помещении, обустроенном под бойцовский клуб, нелегально проводились бои без правил, устраивались тотализаторы и зарабатывались большие деньги. Эдвард сам пару раз делал ставки на таких тотализаторах. О боях не распространялись. Участвовали свои, проверенные люди. И все шло без проблем до тех пор, пока один из бойцов, молоденький паренек, не скончался в госпитале от полученных травм. Мать погибшего узнала каким-то образом о том, что сын участвовал в боях, и обратилась в правоохранительные органы. Эмметта, имевшего определенные связи в органах, сразу же предупредили о грядущей проверке, он быстренько подсуетился и, когда нагрянули «маски-шоу», от бойцовского клуба и след простыл, а в подвальном помещении обнаружили обычный склад инвентаря и спиртных напитков. Вопрос закрыли. А мать погибшего, не добившись справедливости от государственных органов, решила обратиться в прессу. Некоторые журналисты отказались связываться с этим делом, не желая проблем на свою голову, Свон согласилась.
Не успела нью-йорская полиция забыть об Эмметте с его клубом, как в «Труз оф лайф» появилась разгромная статья о том, как владелец клуба МакКартни, под прикрытием местной полиции, организовывал бои без правил, тем самым «ломая» жизни многих молодых людей. К статье прилагались интервью некоторых участников боев, фотографии участников с синяками, гематомами и сломанными носами, копии медицинских выписок о сотрясении мозга, отбитых почках и сломанных ребрах, полученных от ударов. Очень впечатляли две фотографии: на одной Эмметт по-дружески пожимает руку парню около входа в его ночной клуб, а на другой этот парень с перебинтованной головой, сломанным носом и разорванной губой лежит на больничной койке. Еще были снимки самого бойцовского клуба. Где все это «нарыла» Свон, одному Богу известно. Статья круто подорвала репутацию клуба и бросила тень на местную полицию. В результате, МакКартни и вся его клубная деятельность оказались под пристальным контролем государственных органов, и многие VIP-клиенты Эмметта отказались иметь с ним дело, не желая попадать под контроль тех самых органов.
С тех пор прошло восемь месяцев, но Эмметт до сих пор покрывался пятнами при упоминании о Свон.
Эдвард вспоминал все эти истории, думая о журналистке. Многие ее ненавидели, в том числе и его лучший друг, многие восхищались ее смелостью, уверенностью и остротой ума. Эдвард слышал, что однажды на нее даже покушались, но, ее, судя по всему, это не очень расстроило и тем более не остановило. Сам же он испытывал чувство уважения и определенный интерес к загадочной журналистке, которая старалась не выставлять себя напоказ и избегала появлений на телевиденье.
Зная понаслышке о репутации Свон, Эдвард представлял себе некую хищницу, прошедшую воду, огонь и медные трубы. Он представлял себе женщину в возрасте, с богатым жизненным опытом, такую ушлую, матерую бабенку, которая, как выразился Эмметт, «проглотит и не подавится». И какой же испытал он шок, осознав, что Изабелла Свон – это юное, хрупкое создание, на вид которому не больше 20 лет.
Неужели вот эта девушка так дерзко наехала на Эмма? Неужели это она смело и открыто может называть некоторых влиятельных людей преступниками? Неужели это ею восхищается непосредственный босс Эдварда, владелец журнала «Менз лайф» мистер Флозбер? Эдвард вспомнил, как мистер Флозбер полгода назад пытался переманить Свон к себе на работу в журнал, пообещав при этом внушительную зарплату, на что она ответила, что ни за что не променяет такую серьезную газету, как «Труз оф лайф», на примитивный журнальчик для озабоченных мудаков.
Да, Эдварду тогда хотелось, чтобы Свон перешла к ним в журнал. Ему хотелось поработать с ней вместе, но когда босс передал Каллену дословный ответ журналистки, его это слегка задело. «Да кто она такая? Королева желтой прессы и просто скандальная баба», – думал тогда Эдвард, с сожалением понимая, что в тот момент в нем говорили обида и задетое самолюбие.
В первые секунды, когда Эдвард увидел ее в салоне самолета, его мозг отказывался принимать то, что Изабелла Свон и эта девушка – одно и то же лицо. Но Эмметт не мог ошибиться, ведь он пересекался с ней пару раз во время скандала с бойцовским клубом.